Орсон Кард - Игра Эндера. Голос тех, кого нет

— Ты стал оружием, Эндер. Как ружье, как Маленький Доктор. Оружие должно быть в рабочем состоянии, ему незачем знать, в кого оно стреляет. Целились мы. Мы несем ответственность. И если что-то вышло не так, виноваты тоже мы.

— Потом поговорим. — Эндер закрыл глаза.

Мэйзер Ракхейм снова потряс его.

— Не спи, Эндер. Есть очень важное дело.

— Вы покончили со мной, — сказал Эндер. — А теперь оставьте меня в покое.

— Мы для того сюда и пришли, — ответил Мэйзер. — Мы пытаемся рассказать. Тебя не оставят в покое, не надейся. Там внизу они все с ума посходили. Собираются начать новую войну. Америка заявляет, что страны Варшавского Договора хотят напасть на нее, а русские твердят то же самое про Америку. Жукеры только сутки как мертвы, а мир уже вернулся к той сваре, что была до нашествия. И всем чертовски нужен ты. Величайший полководец за всю историю человечества, чтобы у людей было знамя. Все хотят заполучить тебя. Американцы, Гегемония. Все. Кроме русских. Русские хотят, чтобы ты умер.

— Прекрасно, — пробормотал Эндер.

— Мы должны увезти тебя отсюда. По всему Эросу бродят русские морские пехотинцы, а приказы им, между прочим, отдает русский Полемарх. В любой момент здесь может начаться резня.

Эндер снова повернулся к ним спиной. На сей раз они оставили его в покое. Но Эндер не уснул. Он лежал и слушал, что они скажут дальше.

— Этого я и боялся, Ракхейм. Ты слишком давил на него. Их аванпосты могли и подождать. Нужно было дать пару дней, чтобы он отдохнул, оправился.

— И ты туда же, Графф? Тоже пытаешься решить, как я мог это сделать лучше? А ведь не знаешь, что произошло бы, поведи я себя иначе. И я не знаю. Никто не знает. Я поступил так, как считал разумным, и это сработало. Вот что главное — сработало. Запомни этот способ защиты, Графф. Тебе он тоже пригодится.

— Прости.

— Я не знаю, что с ним произошло. Полковник Лики утверждает, что, возможно, мальчик уже не оправится, но я не верю ему. Эндер слишком силен. Победа значила для него все, а он победил.

— Не говори мне о силе. Парню одиннадцать. Пусть он отдохнет, Ракхейм. В конце концов, ничего еще не взорвалось. Мы можем поставить часовых у его двери.

— Лучше поставить их у другой двери, подальше. Пусть думают, что он там.

— Как хочешь.

Они ушли. А Эндер заснул.

Время шло, не касаясь Эндера, разве что изредка нанося ему удары. Однажды он проснулся оттого, что на его руку что-то очень сильно, болезненно давило. Он потрогал сгиб локтя: из вены торчала игла. Эндер хотел выдернуть ее, но не сумел. Силы не хватило. Потом он проснулся в темноте и слышал, как люди что-то бормочут и ругаются над его головой. В ушах еще отдавался грохот, который прогнал сон, но почему-то Эндер не помнил его.

— Включите свет, — произнес чей-то голос.

В другой раз Эндер проснулся оттого, что кто-то тихо плакал у его постели.

Возможно, прошли сутки, или неделя, или месяц, если судить по снам. Он прожил несколько жизней во сне. Снова через глаз Великана, через детскую площадку, через множество смертей, множество убийств… А в лесу все время слышался шепот: «Ты должен был убить детей, чтобы добраться до Конца Мира». Эндер пытался ответить: «Я не хотел никого убивать. Никто не спрашивал меня, хочу ли я убивать». Но лес только смеялся над ним. А когда он прыгал с утеса за Концом Мира, его часто подхватывала не туча, а истребитель.

Машина уносила его к перевалочной точке около родной планеты жукеров, принуждая снова и снова смотреть, как огненный смерч, реакция, запущенная Маленьким Доктором, пожирает планету. А истребитель подлетал все ближе, и Эндер глядел, как жукеры взрываются, превращаются в свет, а потом в кучку грязи. И королева, окруженная детьми. Только она почему-то еще была мамой, и к ней прижималась Валентина, а вокруг толпились все ребята из Боевой школы. У одного из них было лицо Бонзо. Он лежал на земле, кровь текла из носа и глаз. Он твердил: «У тебя нет чести». И всегда в конце сна появлялись зеркало, или лужа воды, или гладкая металлическая обшивка корабля — что-нибудь, отражающее лицо. Сначала это всегда было лицо Питера, кровь струилась по подбородку, и хвост змеи показывался изо рта. А потом оно превращалось в его собственное, старое и печальное, а в глазах скрывалась скорбь за миллионы и миллионы погибших, но это были его глаза, и Эндер против них ничего не имел.

В призрачном мире Эндер пережил множество жизней за пять дней, что длилась Война Лиги.

Когда он проснулся снова, кругом царила тьма. Где-то вдалеке гремели взрывы. Он прислушался и различил тихие шаги.

Эндер скрутил заднее сальто и в полете выбросил руку вперед, чтобы поймать того, кто крался к нему. Ухватился за одежду, рванул противника вниз, на пол, готовый убить, если потребуется.

— Эндер, это я, это же я!

Он узнал голос, который пришел из воспоминаний вековой давности.

— Алаи.

— Шолом, недомерок. Что это ты, пытался убить меня?

— Да. Подумал, что ты пришел убить меня.

— Я просто боялся разбудить. Ну что ж, инстинкт самосохранения в порядке. А Мэйзер говорил, что ты превратился в овощ.

— Я пытался. А что это там грохочет?

— Война. Наш сектор перекрыли, чтобы с нами ничего не случилось.

Эндер подтянул ноги и попытался сесть, но не смог. Слишком болела голова. Он сощурился от боли.

— Не садись, Эндер. Все в порядке. Похоже, мы побеждаем. Не все солдаты из стран Варшавского Договора поддержали Полемарха. Многие перешли на нашу сторону, когда Стратег сказал им, что ты поддерживаешь Международный флот.

— Я спал.

— Ну так он солгал. Или не солгал. Ты ведь не строил во сне изменнических планов? Русские перебежчики рассказали, что, когда Полемарх приказал найти и убить тебя, его самого чуть не убили. Что бы они ни думали о других людях, Эндер, тебя любят. Весь мир смотрел записи наших сражений. Видео крутили день и ночь. Я сам смотрел, слышал, как ты отдаешь приказы. Это все там, ничего не вырезали. Хорошее кино. Ты мог бы сделать карьеру в Голливуде.

— Не думаю.

— Да я шучу. Эй, ты можешь в это поверить? Мы выиграли войну! Так рвались вырасти, выучиться, чтобы сражаться в ней, а оказалось, что мы не играли, а сражались. Мы, дети, Эндер. Это были мы. — Алаи рассмеялся. — Вернее, это был ты. Ох и молодец же ты! Без дураков! Я до сих пор не понимаю, как ты вытащил нас в последний раз. Но вытащил. Ты был молодец.

Эндер заметил, что Алаи говорит о нем в прошедшем времени. Он был молодец.

— А теперь, Алаи?

— Ты все еще самый лучший.

— В чем?

— В… во всем. Миллионы солдат готовы идти за тобой на край Вселенной.

— Я не хочу идти на край Вселенной.

— А куда ты хочешь идти? Они последуют за тобой.

«Я хочу домой, — подумал Эндер, — только не знаю, где теперь мой дом».