Роман Злотников - Вечный. Тетралогия

Ив почувствовал, как у него похолодело между лопатками. Розенфельд действительно ОЧЕНЬ хорошо разбирался в людях. Но за последнее время он тоже кое-чему научился, а потому его губы сложились в улыбку.

— Меня ДЕЙСТВИТЕЛЬНО интересует это. — Улыбка на лице Ива стала еще шире.

— Впрочем, я не стану опровергать и вторую половину вашего утверждения.

Розенфельд улыбнулся:

— А вы сделали большой шаг вперед, мой дорогой. Пожалуй, учитывая характеристику Черменсера, я мог бы предложить вам должность одного из директоров моего банка.

Они оба рассмеялись. Розенфельд отпил еще глоток из своей рюмочки, с явным сожалением поставил ее на стол, покачал головой и со вздохом сказал:

— Очень люблю хорошее виски, особенно настоящее солодовое, но… — Он показал рукой куда-то в район поясницы. — Черменсер следит за мной, как цепной пес. — Розенфельд сделал паузу и неожиданно вернулся к теме разговора: — Вы очень заинтересовали меня, мистер Корн. Как я уже говорил, мое основное жизненное предназначение, как я его понимаю, — находить применение людям. Этот талант дал мне все: силу, власть, деньги и, — тут он усмехнулся, — проблемы с печенью, которые не позволяют мне наслаждаться виски. — Он снова замолчал и слегка наклонился вперед, словно стараясь получше рассмотреть Ива. — Когда я увидел вас в первый раз, у меня сердце екнуло. У меня так бывает, когда встречается… м-м-м… необычный экземпляр человеческой породы. И впоследствии вы сумели подтвердить, что первое впечатление не было ошибочным. — Розенфельд поднял свою несколько пухлую руку и загнул мизинец: — Во-первых, вы, человек, имеющий блестящее образование, предстаете передо мной в образе стюарда нижних помещений. Причем я ясно вижу, что это ступенька наверх, а не вниз, то есть вы пережили что-то ужасное, что сбросило вас на самое дно, и теперь вы упорно поднимаетесь оттуда. Но при этом такой штрих — в ваших глазах отсутствует выражение затравленного кролика, столь характерное для бывших интеллигентов, сломленных жизнью. Во-вторых, когда я просмотрел записи полицейского фиксатора, то сделал вывод, что вы неплохой боец, причем я подразумеваю под этим словом не просто умение правильно ударить противника, но и определенный склад характера. А это означало, что обрушившиеся на вас проблемы были еще серьезнее, чем я думал раньше. И вы все-таки сумели выпутаться! В-третьих, вы отвергли помощь, а значит, уже в тот момент достаточно твердо стояли на ногах. И явились ко мне, лишь когда пришли к выводу, что теперь вам стали необходимы возможности, которые откроются для вас с моей скромной помощью. Или я не прав?

Ив схватился за рюмку, как утопающий за соломинку. И по-видимому, на этот раз ему не удалось скрыть замешательства, потому что Розенфельд рассмеялся своим простодушным дядюшкиным смехом и поспешил его успокоить:

— Ах, молодой человек, я каждый день встречаюсь с доброй сотней людей, которые умеют скрывать свои мысли и чувства намного лучше, чем вы. Так что не огорчайтесь. — Он сделал паузу и добавил: — Вам просто придется многому научиться, прежде чем вы достигнете необходимых высот в той области, которую вы хотите постичь.

Это было больше, чем попадание в «десятку». Ив залпом допил свою рюмку.

Они проговорили до полуночи. Позже, вольготно раскинувшись на белых как кипень простынях, украшенных монограммой, Ив вдруг подумал, что с тех пор, как Творец перебросил его в это время, ему очень везет на встречи и с законченными подонками, и с хорошими людьми. В его ПРЕЖНЕЙ жизни такого не было. Несмотря на бои и рейды, она была довольно однообразна.

Покинув особняк на следующий день, Ив, по совету мистера Розенфельда, первым делом отправился обновить свой гардероб.

Когда он рассказал Розенфельду, зачем приехал на Нью-Амстердам, тот отнесся к его словам вполне серьезно:

— Илимезиус умеет выражаться эффектно, но в конечном счете все это чепуха. Вернее, он не более не прав и не менее прав, чем, скажем, Фрейд, который считал, что всеми нашими поступками движут инстинкты продолжения рода. — Тут он сделал паузу и, усмехнувшись, уточнил: — То есть, если быть объективным, так нам представляют учение Фрейда маститые последователи и старательные популяризаторы. А что на самом деле думал этот старикашка вроде меня, никто не знает. — Розенфельд минуту подумал и хлопнул ладонью по подлокотнику: — Что ж, попробуйте. Всю жизнь я занимался тем, что делал деньги. А пользоваться ими пытались другие, и не могу утверждать, что у них никогда ничего не получалось.

Ив сделал зарубочку в памяти — срочно узнать, кто такой Фрейд. Чувствовалось, что мистер Розенфельд относится к нему с уважением, а значит, он заслуживает того, чтобы получше узнать, о чем и что он думает. А Розенфельд неожиданно предложил:

— Почему бы вам не попробовать начать с самого низа, мистер Корн? Если вы действительно обладаете теми талантами, которые я в вас подозреваю, то ваш рост пойдет подобно возвышению Иосифа в земле Египетской. И вы достаточно быстро взойдете на вершины. Хотя, конечно, несколько медленно, чем если бы вы пошли иным путем. Но зато опыт, который вы приобретете, будет просто неоценим. К тому же я бы не хотел некоторое время афишировать наше знакомство. — Он окинул Ива критическим взглядом. — Однако в этом случае вам придется обновить свой гардероб. Любого менеджера, который принял бы на работу человека, одетого подобным образом, я сам выгнал бы с работы.

Две величественные башни Центра межпланетной торговли возвышались над кварталом Трайдент, раскинувшимся на берегу реки Накомак в том месте, где она делала петлю. "Ив поднялся на сто сороковой этаж, где располагались секции недорогой, но качественной машинной одежды. Конечно, он мог себе позволить и ручную работу, но человек, который хочет получить работу курьера или младшего клерка, не носит таких вещей. А все, чем он обзавелся на Тер-Авиньоне, находилось сейчас в четырнадцати световых годах отсюда, в системе Варанги. Его корабль вернулся туда после того, как доставил Ива на Эркор, последний транзитный терминал перед Нью-Амстердамом. Ив решил, что он должен прибыть на Нью-Амстердам как можно незаметнее, и, судя по последней беседе с мистером Розенфельдом, был прав.

Приодевшись, он устроится в какой-нибудь заштатной гостинице и завтра утром явится в департамент младшего персонала «Ершалаим сити бэнк», где и предложит свои услуги. Конечно, несмотря на довольно мягкое трудовое законодательство, устроиться в такое солидное заведение без гражданства, рекомендаций и массы обычных для любого гражданина вещей вроде кредитной истории и счета социального страхования у него не было бы никаких шансов. Но эти проблемы брал на себя мистер Розенфельд Он сказал, что мистеру Корну достаточно будет прибыть к девяти утра в департамент младшего персонала и пройти обычную процедуру. Все остальное он берет на себя. Так что задачей номер один для Ива было приобрести приличный костюм и пару сорочек. Что, впрочем, представляло для него некоторую проблему. Он неплохо разбирался в моде, которой следовали благородные доны, знал более или менее, что было прилично на Симароне несколько лет назад, и сумел бы подобрать на свой размер комбинезон или боевой скафандр любой конструкции или кроя. Но, что сейчас считалось приличным на Нью-Амстердаме, он не знал. Конечно, мужская мода намного консервативнее, чем женская, да и «мыльные оперы», десятками транслируемые глобальными сетями, формировали некий общий стереотип, но все же мода на разных планетах, даже близких друг другу по уровню развития, различалась довольно сильно.