Питер Страуб - Парящий дракон (Том 1)

Вильямс пристально взглянул на Пэтси.

- Хотите услышать остальное, Пэтси?

- Со мной все будет в порядке, - сказала Пэтси отсутствующим голосом.

- Ну так что же случилось в тысяча восемьсот семьдесят третьем? спросил Ричард.

- По одному человеку из наших семейств погибли в огне на мельнице, сказал Вильямс. - А кроме них еще сорок один человек. Июль и август тысяча восемьсот семьдесят третьего были прозваны "Черным Летом". Вскоре через Хэмпстед начали вновь двигаться чужеземцы. Но они не останавливались тут просто проезжали мимо. Я знаю это потому, что в тысяча восемьсот семьдесят четвертом году в Хиллхэвене открылся новый постоялый двор под названием "На полпути". Раньше постоялый двор под таким названием был в Хэмпстеде, но после тысяча восемьсот семьдесят третьего года он пришел в упадок, и в записях больше не попадаются упоминания о нем. После "Черного Лета" люди, похоже, избегали Хэмпстед. Я проглядел список кораблей, которые становились на якорь в Хэмпстедской гавани - это там, где теперь Яхт-клуб - начиная с тысяча восемьсот шестидесятого года, и увидел, что в тысяча восемьсот семьдесят третьем и позже они начали швартоваться в Хиллхэвене. А в тысяча восемьсот семьдесят пятом корабли вновь возвратились в Хэмпстед. Но я хочу сказать вам кое-что, о чем Дороти Бах все-таки упомянула. Перед "Черным Летом" в Хэмпстеде жило десять тысяч четыреста пятьдесят человек. Двумя годами позже, в тысяча восемьсот семьдесят пятом, - пять тысяч триста семьдесят.

- То есть умерло более половины? - спросил Ричард. - Но мне показалось, вы сказали, что там летом погибли лишь сорок пять человек.

- Ну, многие, возможно, переехали, - сказал Вильямс. - Дорога шла на Патчин и на Хиллхэвен, и уехать туда было очень легко. Они, может, думали, что со временем вернутся сюда опять. Во всяком случае, с продажей недвижимости после "Черного Лета" черт знает что творилось. Люди все продавали и снимались с места.

- Но ведь это еще не все? - спросил Ричард.

- Да, - сказал Вильямс. - Вот именно. Понимаете, когда ваша семья перебралась сюда, я еще не понимал, что творится. Я читал в газетах о миссис Фрайдгуд и миссис Гудолл и просто ужасался. Но потом я увидел Пэтси и Табби тем воскресным вечером и понял. Он возвращается. И он очень силен как тогда, в "Черное Лето" и сразу после него.

- Почему вы так думаете? - спросил Ричард.

- Потому что "Черное Лето" тысяча восемьсот семьдесят третьего началось точно так же, как это. На ферме нашли женщину, разрезанную на куски. А неделей позже нашли еще одну женщину за лавками на Мэйн-стрит. И с ней сотворили то же самое. Потом были еще двое, одна из них - маленькая девчушка Смитов. И все это случилось перед пожаром на мельнице.

Ричард опять задал вопрос, и Пэтси услышала его издалека - точно он говорил из ямы в земле или голос его раздавался из лежащей на столе телефонной трубки:

- Почему "Черное Лето" было гораздо хуже, чем лето тысяча восемьсот сорок первого?

- О, к тому времени мы все вернемся, - сказал Вильямс, и Пэтси рассеянно подумала: все вернулись, что же тут плохого, это как воссоединение - Вильямсы, Смиты (к тому времени уже Смитфилды), Тейлоры, Грины. Все вернулись.

И конгрегационная церковь Гринбанка возродилась тоже к тысяча восемьсот семьдесят третьему году, а то, что случилось в тысяча восемьсот сорок первом, стало далекой и страшной легендой - не больше.

- Эти дети с ужасными именами, - опять спросил Ричард, - Тьма, Сумерки и Печаль.., фамилии у них были наши, верно?

- У вас хорошая голова, Ричард, - сказал старик. - Печаль носила фамилию Тейлор, и вышла она замуж за Джозефа Вильямса. Тьма был Смитом, а фамилия Сумерек была Грин.

И Стыд тоже был, Дороти Бах отлично знала это. Крошечная девочка, фамилия ее была Вильямс; она умерла до того, как ее крестили.

- Печаль Тейлор, - прошептала Пэтси. Имя казалось ей очень красивым.

- Почти все они были девочки, - сказал Вильямс. - И со временем них у всех родились дети. Вильямсы женились на Тейлорах, а Смиты - на Гринах, а потом Вильямсы - на Смитах.

Пэтси все это представлялось красивым ритуальным танцем - все эти браки, которые заключались так давно...

Пальцы ее онемели, губы застыли. Вильямс взял в жены Тейлор, а Смит Грин, а потом Вильямс взял в жены Стыд... точно хоровод, и перед ее умственным взором возник золотистый круг, похожий на обручальное кольцо, и внутри этого круга было что-то дымное, что-то неприятное, и Пэтси затрясла головой.

Но тут в руку ей вцепилась рука Мерилин Форман, и Пэтси увидела, что там, в кругу...

Сама она этого не слышала, но она издала долгий испуганный стон, и Вильямс и Ричард увидели, что она вновь упала на кушетку. Они еще не успели добежать до нее, как она начала дрожать и биться головой о подушку, да так сильно, что кушетка начала раскачиваться.

Ричард схватил ее за руки, не зная, как остановить эти судороги. Наконец он присел рядом с ней, обнял и крепко прижал к себе, и тело его затряслось в такт ее конвульсиям.

15

- Вытащите это пианино на двор, - сказал Старбек, - да осторожней. А потом возвращайтесь за зеркалом.

"Нет уж, - подумал Брюс и знал, что то же самое думает и Дики, давайте оставим зеркало здесь. Мы не хотим иметь дело с этой вещью, нет, сэр!" Как раз перед тем как луч фонаря Старбека уперся в зеркало, Брюс увидел, или ему показалось, что увидел, что там, внутри, было нечто похожее на слизняка или червя; оно содрогнулось от луча света и растаяло в глубине.

Там, в недрах зеркала, был Ад. Что за странная мысль?

Будет что рассказать этому Шкиперу.

- Если вы будете трясти своими дерьмовыми башками, я оторву их, прошипел Старбек. - Тащите пианино. - Он направил луч фонаря на Брюса. Клянусь, если вы не пошевелитесь, я вам яйца отстрелю.

- Я просто подумал... - прошептал Брюс и почувствовал, как сзади вздрогнул Дики.

- Он еще думает, дерьмо, - злобно шепнул Старбек.

- Мы можем положить зеркало на пианино и сделать только одну ходку, вывернулся Брюс.

- Да? - луч света снова уперся в зеркало. - Ладно. Я придержу его. И поаккуратней с рамой.

Дики и Брюс согнулись под тяжестью пианино и медленно понесли его через комнату. Старбек направил свой фонарик на статуэтки, и луч остановился на ближайшей из них. Он подошел и приподнял ее. Это была маленькая статуэтка танцовщицы, и Гарри поразился ее тяжести. Перевернув ее, он увидел имя, выцарапанное на основании: "Дега".

- Берем ее, - сказал он, и оба мальчика замерли. - Да не вы, задницы.

Он направил фонарь на следующую статуэтку. Она была в точности как та, что он держал на ладони. Когда он повел фонарем вглубь комнаты, он увидел еще две статуэтки танцовщиц.

Старбек вытащил из кармана радио и проговорил в него:

- Эй, парень, ты там?