Кир Булычев - Операция «Гадюка»

А я успел заметить, что снаружи, возле здания, на осеннем солнышке стоит мой дорогой дядя Миша, не подозревающий, в какой переплет он нас затащил. А возле него, под охраной солдатиков, маются Майоранский и Лядов.

И как раз в тот момент все они обернулись и исчезли из поля моего зрения.

Я остался наедине с судьбой.

Такой трудной задачки мне еще не приходилось решать.

Я раздвоился.

Я остался для сержанта полковником и как таковой подтолкнул Егора к выходу, но обернулся к полковнику в виде того генерала, что захватил здесь власть и лишил таковой моего дядю Мишу.

Полковник смутился и приостановил бег. Какие бы сомнения тебя ни охватывали, вряд ли ты закричишь настоящему генералу, чтобы он остановился. Такой окрик надо обдумать, к нему положено внутренне подготовиться и подумать при этом, насколько тебе дорога карьера и что вообще для тебя важнее: карьера или справедливость?

Пока эти мысли бороздили чело полковника, я вытолкал Егора на улицу.

На свету, на зеленой траве, на поляне, обрамленной елями, стоял наш вертолет. Вертящийся винт прижимал траву.

На полпути к нему шагал генерал дядя Миша.

Перед ним семенили к вертолету бериевские биологи.

Дядя Миша остановился, обернулся к нам и сердито спросил:

— Вы что, ночевать там собрались?

Словно мы с ним заранее договорились обмануть охрану и привести всех биологов и их преследователей именно на эту поляну и к генеральскому вертолету, прежде чем его захватит наш соперник.

— Ну, скорее, — велел он мне, одним глазом наблюдая за тем, как Майоранский и Лядов забираются в кабину.

Тут из госпиталя выскочил полковник, и дядя Миша поднял руку, останавливая его.

— Не беспокойтесь! — крикнул он. — Все под контролем!

Усаживаясь рядом со мной в перенаселенном вертолете, дядя Миша сказал:

— Не будет он ничего предпринимать, пока нет указаний. А новый руководитель проекта от ФСБ пока принимает свои фронтовые сто грамм с комбригом. Славные ребята. Видишь, до чего страну довели!

Я стал спорить с дядей Мишей. У нас принято обвинять в гибели страны и распаде экономики своих личных недругов. Для одного — это коммунисты, для другого — демократы, а для дяди Миши — соперники из ФСБ.

Вертолет пошел вверх.

— Все на борту? — спросил дядя Миша.

— Верки нет, — сказал Егор. — Она ведь тоже схватила дозу, только сама этого не знает.

— Она другого не заслужила, — сказал Лядов.

Он-то себя виноватым не чувствовал. Он уже ожил. Как я понимаю, дядя Миша объяснил биологам, что план уничтожения Земли пока не сработал, но есть шансы возвратиться в Чистилище живыми.

Агенты Берии решили, что они избегли наказания. По крайней мере здесь.

— Гарик, — попросил меня генерал Миша, — ты не можешь включить свой радар?

Все обернулись ко мне, подозревая, что сейчас я вытащу курицу из цилиндра.

— Вы имеете в виду девушку?

— Да, — сказал генерал. — Мы ведь не приговаривали ее к смертной казни.

Вертолет наклонился и пошел прочь от домиков и бараков военной части в сторону станции.

— Я думаю, — сказал я, — что она пошла к автобусной остановке. И должна быть поблизости. Вы можете потерять три минуты?

— Но не больше, — пробурчал дядя Миша. У него катастрофически не хватает чувства юмора, а в стрессовых ситуациях оно вообще пропадает.

Я подошел к дверце вертолета и распахнул ее. Внутрь ворвался теплый воздух.

Пилот, обернувшись, что-то закричал мне.

Генерал помахал мне рукой. Он знал о некоторых моих способностях. Пожалуй, я у него единственный настоящий инопланетянин. Хотя кто может ручаться? В секретных организациях Российской Федерации можно и говорящего крокодила отыскать.

Я шагнул наружу, и следом мне раздалось коллективное «Ах». Все поверили в мое самоубийство.

Я же понесся по касательной над лесом, над деревенской улицей, к автобусной остановке, возле которой никого не было.

Я чувствовал страх Веры.

Она шла дорожкой — ей оставалось до автобусной остановки метров сто. И она уже решила для себя, что не будет выходить на открытое пространство и, лишь когда автобус остановится, побежит к нему.

Я опустился перед ней. Метрах в десяти. Но сделал так, словно я не прилетел с неба, а прятался за кустом.

— Вера, — сказал я, — только не волнуйтесь, не стреляйте из пистолета, а сначала выслушайте меня.

Она и в самом деле вытащила трофейный пистолет.

Я увидел круглую дырочку, в глубине которой затаилась пуля.

Я не двигался, как не двигается опытный дрессировщик перед новеньким тигром в своей труппе.

— Чего надо? — спросила девица грубо.

Все равно она была хороша и мне нравилась.

Конечно, я мог бы показаться ей кем-то приятным или, наоборот, страшным. Но не хотелось.

— Когда вы были в подземелье, Вера, — сказал я мягким голосом врача-психиатра, — вы получили смертельную дозу яда.

— Чепуха, — сказала Вера. — Я туда не подходила. Там Лядов был. И Майоранский. Только Лядов в костюме… и еще Егор, тот хороший парнишка. Они умерли?

— Все живы. Инкубационный период — четыре с лишним часа. Теперь осталось три.

— Не врете?

— Нет, не вру, — ответил я. — И у меня нет времени.

— А вы что предлагаете? Разве есть сыворотка?

— Пока нет, — сказал я. — Но есть выход. Для этого надо срочно вернуться в Питер.

— Но как? — Вера была неглупой девушкой и по крайней мере не намеревалась тратить время зря.

— У нас есть вертолет.

— Где?

— Через минуту он опустится у автобусной остановки.

— А почему вы хотите мне помочь?

Я пошел к автобусной остановке, Вера опустила руку с пистолетом.

— Мне вас жалко, — сказал я.

— А что будет в Питере?

Мы вышли к автобусной остановке.

Прямо на дорогу опускался вертолет.

— Пистолет придется отдать мне, — сказал я.

— И не подумаю.

— Тогда через три часа вы умрете. Даю слово. Я проверял. Это не попытка вас запугать.

— А я думала, что мне ничего не грозит, — сказала Вера.

Она протянула мне пистолет.

Я хотел выкинуть его в кусты, потом передумал и положил в карман.

Мы побежали к вертолету. Ветер от винтов сбивал с ног.

Генерал протянул руку, помогая Вере забраться внутрь.

Я вспрыгнул за ней.

Должен сказать, что наши спутники куда больше удивились моему возвращению, чем появлению Верки-снайпера.

Они все ахнули, как и тогда, когда провожали меня в смертельный прыжок.

Но когда вертолет поднялся, гул вопросов и удивления затих и сменился реакцией на появление Веры.

Она тоже не ожидала увидеть столько врагов сразу.

— Это она! — кричал Майоранский. — Она допустила вымывание отравляющего вещества в жизненно важные области.

— Вот именно! — Лядов тут же заразился терминологией от старшего товарища. — Она обрекла нас на неизбежную гибель. Подтвердите!