Александр Лебедев - Тая

– А почему ты его не видишь?

– Я не знаю…? Я во сне спокойно могу летать, плавать под водой и всегда об этом помню. Знаю, что могу поместиться в спичечный коробок или пролезть в игольное ушко, но ни разу никогда не видел компьютер. Никакой, ни под каким соусом, но при этом не кричу на всю Сибирь: «оборвали».

Вероника решила не отвечать. Она старательно жевала, иногда попискивая от жалости, всхлипывала и вновь приступала к трапезе.

– Я, наверное, кисейная барышня, – сказала девушка, совладав с завтраком.

– Ничего, Москвичка. Если выберемся, я научу тебя писать стоя. Будешь вот таким матросом, – Кэп показал большой палец. – А если не выберемся, пусть земля тебе будет пухом.

– Сволочь, – Вероника хлопнула Кэпа по груди, все же продавив сквозь заплаканное лицо улыбку.

– Ай, не благодари. – Нарочно смело сказал Кэп. – И еще это… я посуду помою.

Он забрал опустевшую банку и исчез за перегородкой.

– Одевайся потихоньку, сейчас вещи приберу и тронемся.

– Кэп, а ты все же посмотри, там Доктора не видно?

– Ох, уж эти женщины, – добродушно сказал Кэп.

Он еще несколько минут гремел снаряжением, после чего появился в палатке.

– Пора, Москвичка, труба зовет.

Вероника выбралась на улицу, где ее тут же промочил дождь.

– Не стой, Москвичка, прыгай в тент. Я соберу вещи, а ты пляши.

– Что плясать?

– А ты еще и танцы знаешь? Тогда что-нибудь быстрое.

Вероника стала притоптывать.

– Быстрее, быстрее, – поторапливал Кэп.

Он забрасывал в рюкзак все, что попадалось под руку, но делал это так неаккуратно, что от Вероники это не смогло ускользнуть.

– Очень хорошо, очень хорошо. А теперь держи баул, и двинули.

Кэп накинул лямки рюкзака уже на ходу.

– Давай, Москвичка, шевели копытами.

– Кэп, – сказала Вероника и поняла, что кричит.

– Что?

– Шум. Вода стала громче.

– Это узкое место, только и всего.

– Кэп, а я знаешь, что вспомнила?

– Что?

– У тебя рука не болит, а у меня колено.

– Все заболит, уверяю тебя, как только окажемся в городе. Ты лучше не разговаривай, экономь силы.

Они шли несколько минут, пока Вероника не заметила металлический блеск впереди.

– Кэп, Кэп! – закричала она. – Я что-то вижу.

– Это наше весло, чего же ты испугалась?

Кэп вытащил из воды алюминиевый шест и протянул Веронике:

– На, будешь использовать как третью ногу. В обычных условиях я бы тебе за это голову оторвал, но сейчас пользуйся моей добротой.

Очень скоро он нашел еще одно весло, которое, по всей вероятности, прибило из-за изгиба реки.

– Если так дальше пойдет, скоро соберем все снаряжение.

Странно, но стоило Кэпу это сказать, как Вероника увидела катамаран. Он стоял на противоположном берегу, зарывшись баллонами в кусты и, казалось, был абсолютно цел.

– Вот это удача, – сказал Кэп.

– Я надеюсь, ты не думаешь….

– Именно. Я хочу использовать шанс, который судьба дает нам в руки и возможно, возможно он сработает.

– Милый, дорогой, Кэп. Не дури.

– Москвичка, подумай хорошенько. У нас на двоих – сутки. Если мы за это время не выберемся….

– Как? Как ты собираешься…

– Я же тебе не говорю, что это верняк.

– Но он на той стороне, а мы здесь.

– Если бы у нас была длинная веревка, мы могли бы переправиться по сухому.

– Но ее нет.

– А как ты думаешь? Зачем я несу каску, и зачем я несу спасжилет?

– И зачем нам подсунули весла? Два весла.

– Москвичка. – С укором протянул Кэп. – Никто не заставляет тебя лезть в воду. Ты останешься на этом берегу и пойдешь дальше.

– А ты?

– А я переправлюсь к кату и, если смогу, доберусь до помощи.

– А если не доберешься?

– Значит, будет мне вода пеной.

– Я не хочу!

– А ты думаешь, я хочу? Надо, Москвичка, надо.

– Я тебя не пущу.

– А что ты будешь делать, если я исчезну?

Вероника замялась.

– Вот что, девочка, слушай меня и не плачь. Пока я собираюсь, пройди вперед. Пройди метров триста и посмотри: нет ли впереди порогов. Если есть, мне придется отойти назад, если нет, все равно придется, но не так далеко. Место здесь хорошее, и если кат прибило к берегу, значит и меня прибьет. Ну, давай.

Он хлопнул Веронику по заду и, перевернув рюкзак, высыпал его содержимое.

– Ты еще здесь?

Вероника пошла вперед, она перебирала ватными ногами, а из груди летели рваные звуки не то плач, не то вой. Скоро она уже не видела Кэпа и определять пройденное расстояние становилось все трудней. Наконец, посчитав, что триста метров она прошла, девушка повернула обратно. Ей показалось, что она что-то услышала, и Вероника вся обратилась в слух. В шуме реки определенно было что-то новое. Но это не был шум водопада или большого порога. Гул, долетавший до нее, больше походил на звук трансформаторной будки, чего-то большого, сильного и злого. Она еще минуту прислушивалась, но решила, что это ее разыгравшаяся фантазия.

– Что? – спросил Кэп, уже облаченный в гидрокостюм и каску.

– Порогов нет, но впереди какой-то звук – очень далекий и сильный.

– Пороги?

– Нет, очень похоже на трансформаторную подстанцию, но я не уверена.

– Так это хорошо. Слушай, Москвичка, я возьму твой спасжилет. Он тебе не пригодится, а у меня будут лишние двадцать литров плавучести, ты как?

Вероника равнодушно пожала плечами.

– Выше нос, Столица, – Кэп дотронулся до носа девушки холодной перчаткой. – Врагу не сдается наш гордый «Варяг»!

– Кэп….

– Что, Москвичка?

– Я никогда тебя не забуду.

– И я тебя, – кивнул Кэп, торопливо связал гидромешок и попытался привязать к поясу. – Это конечно против всех правил, но без кое-каких причиндалов мне не обойтись.

– Прощаться будем? – спросила Вероника.

– Нет. Только лизни мне каску на счастье.

Вероника запустила под каску онемевшие пальцы и несколько секунд терлась губами о колючую щетину. Она нашла холодные губы Кэпа и прижалась, как если бы видела в этом последнюю возможность оставить все как есть.

– Кто придумал эти каски? – спросил Кэп.

– Только доплыви, Кэп, я очень тебя прошу.

– Держись, Москвичка.

Он пошел вверх по течению, держа в руке весло и бряцая покачивающимся на поясе свертком.

– Москвичка! – крикнул он, обернувшись. – Иди не останавливаясь. К твоему берегу подходит железная дорога, выходи по ней!

Вероника помахала ему рукой. Это было так глупо и так нелепо, что слезы тут же брызнули из глаз. Она с трудом сдерживала рыдания, но когда фигуру проглотил туман, девушка повалилась на камни и, ползая по ним, что-то кричала и била ладонями.

– Браво! Браво, сукины дети! Вы добились своего. Что вам теперь надо? Чего изволите?

Вероника почувствовала, как болят ее руки. Очевидно, она отбила их, и теперь деревянные гвозди вползали через ладони и поднимались к плечам.