Ольга Онойко - Дикая раса

Лакки шестым чувством ощутил над собой пустоту еще до того, как сорвалась с места шипастая тень. Тут же вскочил, отфыркиваясь, не намеренный пропускать смертельного номера.

Крайс, как куклу, швырнул Венди прямо в дракона.

Та ухитрилась сгруппироваться в полете, вписываясь меж растопыренных конечностей и живых лезвий своего оружия, — ухватила Фафнира за плечевые выросты, — крутнула сальто, падая ему за спину, — и поймала осиной талией захлестывающий хвост.

Дракон приземлился. Самортизировал падение оператора, плавно доведя ее до поверхности, и отпустил.

Венди села на пол. Потом встала. Ее шатнуло.

— Ух! — очумело выдохнула она, держась за хладнокровного, как всегда, Фафнира. Потрясла головой. Под встрепанными рыжими лохмами сияла широчайшая улыбка. — Класс!

— Ну ты! — с долей восхищения сказал Лакки. — В-вот маньячка…

Крайс неодобрительно вздохнул.

— Я вам что, тренажер — синяки на мне ставить? — пожаловался он.

— Тебе, слону, поставишь, — проворчала Венди. — Фафнир меня нежнее держит. А у него броня, между прочим.

— Вот Фафнира и лупи. А то повадилась, — укорил Крайс.

Из дверного проема в коридор высунулась голова.

— Голову высовывать уже можно? — предметно поинтересовалась она, то есть он, предъявив лицо рядового Переса.

— Нельзя, — ответил Лакки. — Тут убивают.

— Кого? — встрепенулась Венди.

— Вообще, — сказал Джек. Устрашенная голова скрылась, и он ощутил сухость во рту. — Вообще убивают. Намордник надо животному надевать.

Венди заливисто расхохоталась. Как ведро ионов серебра выплеснула в воздух.

— Эта прелесть, — она обняла дракона за шею, — может стенку бетонную пробить ударом хвоста. А ты говоришь — намордник!

— Слюнявчик, — отрезал Джек. — Эй вы там! Чай есть?

— Есть, — за находившихся там ответил Крайс. — Тебя дожидались.

Лэнгсон проводил глазами его могучую спину и почесал темя.

— Венди, — ласково сказал он, когда Крайс скрылся. — Я тебя понимаю хорошо: сам такой. Сам тоскую и над людьми измываюсь. Только ты не над теми людьми веселишься, чуешь? А то ведь всякое может случиться.

— А над кем мне? — неожиданно логично спросила Вильямс. — Над теми же, что и ты? Нагрузку надо равномерно распределять. Патрика вон ты и в одиночку до нервного срыва почти довел. Я, конечно, могу медичку покусать…

«Только попробуй», — пронеслось в голове и мгновенно закаменели мышцы.

— …но ее же жалко, — рассудительно закончила Венди, не дав Лакки рассвирепеть. — Как ребенка обидеть.

— Ну-ну, — неопределенно сказал Лакки, подумав, что Айфиджениа слаба и беспомощна только лицом к лицу. Таких, как она, надо либо лелеять и нежить, либо убивать сразу, и второе тоже ой как рискованно: что-то станется с тем, кто убьет Черную Птицу…

Впрочем, дура Венди этого не чувствует, а одними мозгами — не понять.

— Радуйтесь, что я веселая, — сверкнула зубами Вильямс. — Пошли чай пить.

Джек ухмыльнулся. Экстрим-операторша словила свою дозу экстрима и теперь какое-то время будет паинькой. Обстановка собиралась перейти в домашнюю, атмосфера — в приятную, чай тоже в перспективе сменялся чем-то большим…

И вдруг тошнотно завыл аларм.

— Мама… — прошептал О’Доннелл.

Кхин закрыл глаза.

На всех трех экранах, красуясь в неторопливом вращении, хищно выгибался чужой корабль. Его единственный представляла модель: малую долю, матку адского роя, ждущего во тьме. Зримость пугала, но в строчках цифр по низу экранов ужаса крылось больше.

Се-ренкхра, «одаряющий смертью», — род облегченного крейсера, — вел за собой «большую свиту».

Ударный флот.

Второй пилот подался вперед, привстав, — корабль был опознан.

«Йиррма Ш’райра».

…В начале эры посол Объединенных Наций летел на Анкай, чтобы представлять расу Homo. Вежливо приветствовать, присоединиться к тысячелетним конвенциям, с должным трепетом подписать договоры, бывшие ровесниками фараонов и зиккуратов или рубил и скребел, — все расчислено, взвешено, взято до нас, — поблагодарить тех, в чьей психике существовал механизм благодарности за оказанную честь.

Тогда к золотой Анкай от державной Кадары направилась дипломатическая миссия. У ррит не бывает гражданских судов, и посольство явилось на се-ренкхре: гарантий безопасности не давали, достаточно, что не демонстрировали агрессии. Тогдашний посол теперь стал верховным командующим, а «Йиррма» — флагманом одного из его командармов. Его правой руки и «второго лезвия».

Все нетайно. Все ясно, и ярко, и беспощадно, как вспышка сверхновой. К чему скрывать славнейшую силу, доблесть, не ведающую равных?

Т’нерхма аххар Цаши аи Н’йархла направляет удар.

Патрик даже помнил, что означает название корабля. Ш’райрой звали героя рритской легенды, неимоверно древней, старше любых земных сказок, — великого героя, исполина, страшного для чужих и своих. Кто разузнал, как докопались — неведомо, но в репортажах о том анкайском саммите уже рассказывали. И про то, что йиррма — это украшение для волос, тоже. И се-ренкхра…

«Серьга Кухулина», — зачем-то перевел про себя О’Доннелл. — «Смертедар».

— М-мать… — шепотом сказал капитан.

— Если мы сейчас развернемся, то успеем уйти из зоны огня, — сказал первый пилот. Спокойно, как всегда; лишь чуть быстрее. — Почти.

Патрик втянул легкими безвкусный воздух.

Нахлынул и раздавил непомерный, противоестественный страх.

— Да скорее же… — непонятно кого попросил Карреру. Пилотов? Бортовой компьютер? «Миннесоту»?

Ему ответили.

— Тестирование ходовой части закончено, — мягко проговорила Иренэ. — Готовность к запуску — ноль процентов.

Молчание.

— Что?! — взвизгнул Карреру, точно издалека или сквозь вату услышав собственный голос.

На долю секунды, казалось, оцепенели даже числа в строках.

— Готовность к запуску — ноль процентов, — повторил камень, которым стал Маунг Кхин, продолжив голосом осыпающегося песка, — гравигенераторы отказали, капитан.

— К-какие? — глупо спросил О’Доннелл, и глупость эта подействовала вдруг как подзатыльник, отрезвив и встряхнув.

— Ходовые, — равнодушно ответил Маунг. — Патрик, если бы «жизнь» рухнула, мы бы уже не разговаривали.

— К-как?

— Месяц назад, когда нам астероидом прилетело, — услышал себя Карреру. Он плавал в поту, не чувствуя рубашки, глаза заволакивал красный туман, но ответственность держала как экзоскелет, не позволяя согнуться, сдаться, упасть. — Так бывает. Проверка ничего не дает, потому что рассинхронизация идет по минимуму. Последствия запаздывают. Вот аукнулось.

— Это все Лакки, черт, он удачу лапал! — выкрикнул Патрик.

— Не ори, — уронил первый пилот.

— Почему оно сейчас аукнулось? Почему не вчера?!