Сергей Лукьяненко - Веер (сборник)

– Не трогай его! – Один из черных вдруг стянул с лица капюшон. К моему удивлению, это оказалась девушка: лет двадцати, коротко стриженная, с чуть раскосыми глазами и смуглым лицом. Не чистая азиатка, но явно с изрядной долей восточной крови. – Кто ты?

– Не важно, – быстро ответил я. – Отпустите моего друга!

Девушка колебалась. Видимо, они не видели и не слышали предыдущей схватки. Но вот ее результаты были перед ними налицо.

– Если отпустим, ты позволишь нам уйти?

Котя умоляюще смотрел на меня. На долю скромного труженика «желтой» прессы выпало на сегодня изрядно приключений.

Честно говоря, я не сомневался, что смогу убить еще троих. И даже был почти уверен, что Котя не пострадает.

…Я поднимаю руку – так быстро, что они не успевают среагировать. Бросаю дубинку – она летит, будто предназначенный для метания снаряд, и тяжело бьет в лоб держащего Котю черного. Тот валится навзничь – то ли мертвый, то ли оглушенный. А я уже прыгаю вперед, уворачиваюсь от брошенных в меня ножей – стальных молний, беспомощно режущих воздух, сворачиваю шею черному в маске – снова этот влажный тягучий хруст, девушку бью в живот, потом по затылку – она падает без сознания, и ее еще можно будет допросить…

Скорее всего так оно и будет.

Если, конечно, та непонятная сила, что помогает мне расправляться с вооруженными врагами, позволит оставить кого-то в живых…

– Отпустите его и уходите, – сказал я.

– Он врет, – быстро сказал державший Котю черный. Судя по голосу, это был молодой парень – и на самой грани истерики. – Он нас убьет. Полицейский функционал не отпустит…

– Он таможенник, дурак! – выкрикнула девушка. – Мы уходим! Отпускаем твоего друга и уходим!

Она разжала ладонь, и нож упал на пол. С секундным колебанием выпустил нож и ее напарник. Они стали пятиться, отступая к двери.

Державший Котю парень неохотно убрал руку с ножом и легонько отпихнул пленника. Котя, смешно семеня ногами, побежал ко мне, так и не выпустив графин с водой. Я шагнул вперед, прикрывая Котю собой. Велел:

– Отнеси водичку Розе Давидовне.

Ничего так не спасает от паники, как простые и внятные действия. Котя кивнул и юркнул в курительную.

Уцелевшая троица налетчиков спешила ретироваться. Первой исчезла в двери девушка, за ней – ее напарник. Последним шел тот, кто держал Котю.

И вот тут я сглупил. Буквально на секунду повернул голову, глянул, что творится в курительной. Ничего особенного там не происходило: старуха стояла и жадно пила прямо из графина, Котя опасливо косился на дверь.

Левое плечо пронзила острая боль. Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть последнего налетчика, готовящегося юркнуть в дверь. Из моего плеча торчал хвостик метательного ножа.

Я взмахнул рукой, и дубинка пронеслась в воздухе, тюкнув парня в затылок. Даже через всю залу мне было видно, что череп под ударом промялся, будто спелое яблоко от удара кулака. Черный раскинул руки и рухнул в проем двери.

Вот идиот…

Дверь вдруг хлопнула – и сама собой закрылась, выдавив при этом тело в прихожую. На двери громыхнул, закрываясь, тяжелый засов. Послышался голос Розы:

– Вот так спокойнее будет.

Подцепив нож, я вытащил его из руки. Снаружи ничего не было, только разрез. А вот где-то под курткой по руке текла кровь, удивительно густая и горячая. Больно не было, только ныло и пульсировало, отдавая куда-то в пальцы.

Я ввалился в курительную. Бросил окровавленный нож на столик. Сел, зажимая рану. Котя с ужасом уставился на меня.

– Царапина, – сказал я.

– Я… я перевяжу… – пробормотал Котя. – Кирилл, ты как? На тебе лица нет…

Удивительная вещь – человек. Я убил пятерых. И никаких положенных, если верить писателям, угрызений совести и тяжких переживаний не испытал. А одна-единственная рана, понятное дело, что неопасная, – и сразу стало страшно. Сразу холодок в груди.

– Дайте-ка посмотреть, молодой человек…

Уверенными движениями Роза помогла мне снять куртку и свитер, расстегнула рубашку. Рукав был весь в крови. Морщась, я вытащил руку.

– Минуточку, – сказала Роза. В руках у нее появился мокрый платок, которым она аккуратно стирала кровь. Я посмотрел на свое плечо. Там был шрам, покрытый воспаленной красной коростой.

– Для вас это внове? – Роза посмотрела мне в глаза.

Я кивнул.

– Привыкнете.

Старуха отвернулась и пристально посмотрела на неподвижно лежащую женщину. Позвала:

– Клавдия! Клава, очнись!

Женщина медленно, заторможенно приподнялась. Посмотрела на Розу, потом на нас.

– Видишь, все хорошо, – сказала Роза. – Помощь пришла. Тебе лучше?

– Да, Роза Давидовна…

– Вот и хорошо.

Женщина склонилась над подростком, потрясла его за плечи. Тот привстал. Клавдия взяла полупустой кувшин, сделала несколько глотков, протянула мальчишке. Он начал жадно пить. Вода текла по его лицу, смывая кровь. Отставив пустой кувшин, пацан протер лицо руками. Шрамов на коже больше не было.

Юношеские прыщи остались.

– Петя, поздоровайся, – велела Роза. – И поблагодари господина таможенника. Он не обязан был нас спасать.

– Петр, – послушно представился мальчик. – Спасибо большое.

– Приведите в порядок себя, а потом гостиницу, – сказала Роза. – Почистите мебель и ковры.

– А этих куда девать, Роза Давидовна? – спросила женщина, глядя на тело налетчика.

Я подумал, что этот вопрос никогда не встает перед героями фантастических книжек. Многочисленные убитые враги остаются на месте, а потом сами собой куда-то деваются. Хорошо, допустим, на открытой местности их утилизируют звери и птицы. А в помещении? Тела требуется похоронить. Наверное, возле каждой деревушки, которую минуют, размахивая острыми железяками, герои боевиков, существует специальное кладбище для врагов.

– К морю. Только не бросайте в воду, положите пока на бережку, – поразмыслив секунду, сказала Роза. – Вдруг за ними придут и захотят похоронить.

Клавдия и Петя, с любопытством косясь на нас, но ничего не спрашивая, вышли из курительной.

– Мать и сын, – пояснила Роза. – Я их наняла три года назад у нас, в России. Не доверяю местным, знаете ли… Муж у Клавы алкоголик, сын в результате несколько… э… простоват. В жизни их ничего хорошего не ожидало. Они мне очень благодарны. Жаль, что обычные люди и в свой срок умрут.

– А мы? – спросил я.

Подцепив ногтем запекшуюся коричневую корочку на ране, я потянул ее. Результат каждому известен с детства – должна была алыми бисеринками выступить кровь.

Под корочкой была чистая ровная кожа.

Я стал одеваться.

– А мы – как получится… Долго ранка заживала, – сказала Роза. – Вы, похоже, совсем недавно при делах?

– Сутки.

– Понимаю, – кивнула Роза. – Вы молодец. Вы быстро осваиваетесь.