Филип Дик - Свободное радио Альбемута.

В этой столице вовсе не удивились, когда сенатора Фримонта ввели в состав комитета по антиамериканской деятельности. Не удивились, когда сенатор уличил нескольких видных либералов в симпатиях к коммунизму. Но страшно удивились, когда сенатор Фримонт повел кампанию против Арампрова.

Никто в Беркли, включая членов коммунистической партии, никогда не слышал об Арампрове. Что такое Арампров?.. Сенатор Фримонт заявил в своей речи, что некий член компартии, агент Политбюро, передал ему документ, в котором руководство Коммунистической партии США высказывало свои взгляды на Арампров. Из документа следовало, что КП США по сути своей всего лишь пушечное мясо, фасад настоящего врага, истинного рассадника измены и предательства — Арампрова. В Арампров нельзя было вступить, он не функционировал как обычная организация. Но именно Арампров постепенно, тайком завладевал Соединенными Штатами.

Казалось бы, в розовой столице должны были бы об этом слышать.

В то время я общался с некой девушкой, членом компартии. Она всегда была со странностями, а после того как вступила в партию, стала просто невозможной. Никогда не носившая платьев, она заявила мне, что половой акт есть эксплуатация женщины, а однажды, недовольная моим поведением, в ресторанчике Ларри Блейка на Телеграфной авеню бросила окурок мне в кофе.

Мои друзья были троцкистами. Я познакомил ее с двумя из них в одном общественном месте, умолчав об их политических взглядах; в Беркли всегда так поступали. На следующий день у Ларри Блейка Лиз подошла к моему столику, демонстративно со мной не разговаривая; полагаю, ей сделали выговор товарищи по партии.

Так или иначе, однажды я спросил ее полушутя, является ли она членом Арампрова.

— Чушь собачья, — ответила моя знакомая. — Фашистская провокация. Никакого Арампрова не существует. Я бы знала.

— А если бы существовал, вступила бы?

— Ну, смотря, чем там занимаются.

— Свергают правительство Америки.

— А ты не считаешь, что монополистический капитализм со свойственным ему подавлением рабочего класса и финансированием войн через марионеточные режимы заслуживает того, чтобы его свергли?

— Значит, вступила бы, — сказал я.

Но даже Лиз не могла вступить в Арампров, если Арампрова не существовало в природе. Я больше никогда не видел ее после того, как она бросила мне окурок в ресторанчике Ларри Блейка; партия запретила ей иметь со мной дело, а Лиз была очень дисциплинированна. Все же я не думаю, что она сумела выдвинуться в рядах партии — слишком уж покорно принимала распоряжения, да и вечно их путала. Интересно, что с ней стало? Вряд ли ее интересовало, что стало со мной; после того как партия объявила меня нежелательной персоной, для Лиз я перестал существовать.

Однажды за ужином с Николасом и Рэйчел в разговоре всплыла тема Арампрова. Социалистическая рабочая партия вынесла резолюцию, осуждающую и сенатора Фримонта и Арампров: одного как руку американского империализма, другого — как руку воинствующей Москвы.

— Ну, вы там в СРП настоящие оппортунисты, — прокомментировал Николас.

Рэйчел одарила его снисходительной улыбкой ученой девицы.

— Ты еще встречаешься с тем парнем? — спросил Николас, имея в виду функционера СРП, которым увлекалась Рэйчел.

— А ты еще сохнешь по жене босса? — парировала она.

— Ну… — пробормотал Николас, вертя на столе чашку с кофе.

— Фримонт сделал великолепный ход, — вмешался я. — Денонсировал организацию, которая никогда не существовала, которую сам же выдумал!.. И заявил, что она пронизывает всю Америку. Никто не в состоянии ее уничтожить. Никто не в состоянии от нее спастись. Никто не знает, где нанесет она удар.

— В Беркли, — сказал Николас.

— В Канзасе, в Солт–Лейк–Сити… где угодно. Фримонт может организовывать антиарампровские отряды, правоуклонистские молодежные группы, которые будут сражаться со всеми проявлениями врага, обмундированные и вооруженные отряды воинствующих юнцов. Да эта идея его в Белый дом приведет!..

Я шутил. Но, как мы все знаем, я оказался прав. После убийства Джона Кеннеди, после убийства его брата, после убийства почти всех видных политических деятелей США на это понадобилось всего несколько лет.

Все эти убийства, совершенные якобы психами–одиночками, имели общую цель: избрание Ферриса Ф. Фримонта. Иначе ему ничего не светило. Он не мог победить в честном соперничестве. Несмотря на агрессивные лозунги и поведение, Фримонт был пустышкой. Наверное, когда–то один из его помощников указал ему: «Если ты хочешь попасть в Белый дом, Феррис, тебе придется убить всех конкурентов». Фримонт принял совет к исполнению, начал действовать с 1963 года и успешно строил свою карьеру при администрации Линдона Джонсона. Когда Линдон Джонсон ушел в отставку, путь был свободен. Человеку, который не мог состязаться, состязаться и не пришлось.

Нет смысла сейчас рассуждать об этике Ферриса Фримонта. Время уже вынесло свой приговор, приговор всего мира — кроме Советского Союза, который до сих пор относится к нему весьма уважительно. Не исключено, что Фримонт напрямую работал под диктовку СССР и получал оттуда финансовую помощь. Так или иначе, его поддерживали Советы, его поддерживали правые, и в конце концов, в отсутствие других кандидатов, его поддерживали почти все. Он стал президентом на волне народного энтузиазма. А за кого еще было голосовать?

Можно задаться вопросом: почему столь разные группы, как американская интеллектуальная элита и советские стратеги поддерживали одного и того же человека? Я не политолог, но Николас однажды заметил: «И те и другие тяготеют к коррумпированным лидерам — чтобы легче было ими управлять. Советы и яйцеголовые любят марионеток. И всегда будут любить, потому что по своей сущности обожают приставлять пистолет к виску».

Никто не приставлял пистолет к виску Ферриса Фримонта. Он сам был пистолетом — нацеленным на нас. На тех людей, которые его избрали.

Николас тоже никак не был политологом. Он понятия не имел, как сформировались силы, стоящие за Феррисом Фримонтом; он понятия не имел, что такие силы вообще существуют. Подобно большинству из нас, он просто ошеломленно наблюдал, как ведущих политических деятелей одного за другим убивали, как быстро шел к власти Фримонт. Происходящее казалось абсурдным.

Есть такая крылатая латинская фраза, раскрывающая пружины любой интриги: «Кому выгодно?» Когда были убиты Джон Кеннеди, и Бобби Кеннеди, и доктор Кинг, нам следовало спросить себя: «Кому выгодно?» Это было невыгодно всем американцам, кроме одного второсортного человечка, который мог теперь попасть в Белый дом и там остаться. У которого в противном случае не было бы никаких шансов на успех.