Нил Гейман - Американские боги. Король горной долины. Сыновья Ананси

Среда вздохнул и опустил взгляд на газету:

— Я просто счастлив, что конфликт с авиадиспетчерами был улажен без забастовки.

— Да не это, — сказал Тень. — Вот. Тут написано, что сегодня четырнадцатое февраля.

— С днем святого Валентина!

— Мы выехали где-то двадцатого — двадцать первого января. Я за датами не следил, но помню, что это была третья неделя января. В общей сложности мы были в пути три дня. Как тогда может быть четырнадцатое февраля?

— Мы почти месяц шли пешком, — сказал Среда. — По Бэдлендс. За кулисами.

— Ни хера себе срезали путь! — сказал Тень.

Среда отодвинул газету.

— Засранец этот Джонни Яблочко, задолбал уже со своим Полом Баньяном. В обычной жизни Чэпмену принадлежало четырнадцать яблоневых садов. Он возделывал тысячи акров. Он, конечно, шел в ногу с западом, но в том, что о нем рассказывают, нет ни слова правды, кроме того, что когда-то у него поехала крыша. Но это все неважно. Как твердили газетчики, если правда скучна, мы печатаем сказку. Эта страна жить не может без сказок. Вот только и в них больше никто не верит.

— Но ведь ты сидишь сейчас передо мной и своими глазами все это видишь, разве не так?

— Я в отставке. На меня всем насрать.

— Ты же бог, — тихо произнес Тень.

Среда пристально на него посмотрел. Он, казалось, хотел было что-то добавить к сказанному, но потом откинулся на спинку стула, уставился в меню и произнес:

— И что с того?

— Хорошо быть богом, — сказал Тень.

— Ты действительно так считаешь? — спросил Среда, и на этот раз уже Тени пришлось отводить взгляд.

На стене у туалета при заправке в двадцати пяти милях от Лейксайда Тень увидел самодельное объявление: ксерокопированный листок с черно-белой фотографией Элисон МакГоверн, над которой от руки было написано « Вы меня видели? ». Это была все та же фотография из школьного альбома: уверенная улыбка, на верхних зубах пластиковые брекеты — фотография девочки, которая мечтала, когда вырастет, работать с животными.

Вы меня видели?

Тень купил сникерс, бутылку воды и номер «Лейксайд ньюс». На первой странице был помещен заголовок статьи лейксайдского репортера Маргарет Ольсен и фотография мальчика и мужчины: они стояли на замерзшем озере рядом с домиком для зимней рыбалки, напоминающей сарай, и держали здоровенную рыбу. На лицах сияли улыбки. « Самая большая щука: отец и сын установили местный рекорд. Продолжение на третьей странице ».

Машину вел Среда.

— Прочти-ка мне что-нибудь интересное, — попросил он.

Тень внимательно проглядел газету, медленно перелистывая страницы, но ничего интересного так и не нашел.

Среда высадил его у дома, рядом с подъездной дорожкой. На дорожке сидела дымчатая кошка и смотрела на него. Когда он нагнулся, чтобы ее погладить, она удрала.

Поднявшись по лестнице на веранду, он остановился у двери и посмотрел на озеро. Оно было сплошь усеяно зелеными и коричневыми палатками для зимней рыбалки. Рядом со многими стояли машины. У самого моста красовался зеленый драндулет, так же, как на фотографии в газете.

— Двадцать третье марта, — с надеждой произнес Тень. — Примерно в девять пятнадцать утра. Так и будет.

— Это сильно вряд ли, — услышал он женский голос. — Третьего апреля. В шесть вечера. Лед оттаивает только к вечеру.

Тень улыбнулся. На Маргарет Ольсен был лыжный костюм. Она стояла у дальнего края веранды и подсыпала корм в птичью кормушку.

— Я прочел вашу статью в «Лейксайд ньюс» про самую большую щуку.

— Увлекательная история, да?

— Скорее, пожалуй, познавательная.

— Я думала, вы уже не вернетесь, — сказала она. — Уезжали ненадолго, да?

— Дядя вызвал по работе, — сказал Тень. — Время пронеслось — мы и глазом моргнуть не успели.

Она положила в поддон последний кубик сала и стала заполнять кормушку семенами чертополоха, которые были у нее насыпаны в пластиковую бутылку из-под молока. Несколько щеглов, в зимнем оливковом оперении, нетерпеливо верещали с соседней ели.

— А про Элисон МакГоверн в газете ничего не было.

— Да не о чем и писать. До сих пор ищут. Прошел слух, кто-то видел ее в Детройте, но оказалось, ложная тревога.

— Бедняжка.

Маргарет Ольсен закрутила крышечку на молочной бутылке.

— Надеюсь, она мертва, — сухо сказала она.

— Почему? — Тень был шокирован.

— Потому что в противном случае все еще хуже.

Щеглы как безумные скакали с ветки на ветку: ждут не дождутся, когда же наконец уйдут люди.

«Ты ведь думаешь не об Элисон. О сыне ты думаешь, — пронеслась у Тени мысль. — Ты думаешь о Сэнди».

В голове всплыла чья-то чужая фраза: «Я скучаю по Сэнди». Кто это сказал?

— Приятно было поболтать, — сказал Тень.

— Ага, — сказала она. — Мне тоже.

Прошел февраль — чередой коротких унылых дней. Иногда шел снег, но по большей части обходилось без снегопада. На улице потеплело, и в погожие дни температура поднималась выше нуля. Тень торчал дома, пока ему не начинало казаться, что он сидит в тюремной камере, и тогда, если только Среда не вызывал его по делу, выходил прогуляться.

Он устраивал себе длительные прогулки за город почти на весь день. Шел себе один и шел, прямо до лесного заповедника на северо-западе или до кукурузных полей и пастбищ на юге. Гулял по засыпанным снегом тропинкам «лесопильного» округа, по заброшенным железнодорожным путям и проселочным дорогам. Пару раз он даже обошел замерзшее озеро с севера на юг. Время от времени встречал местных, туристов или джоггеров — он махал им рукой и здоровался. Но обычно вообще никого не встречал, кроме ворон и зябликов, да еще два-три раза заметил ястреба, который лакомился попавшим на дороге под колеса опоссумом или енотом. Еще ему запомнилось, как однажды орел поймал серебристую рыбу посреди Уайт Пайн Ривер: у берегов вода замерзла, а в центре продолжал бежать стремительный поток. Рыба билась и извивалась в когтях орла, и ее чешуйки сверкали в лучах полуденного солнца. Тень представил: а ну как сейчас она вырвется и уплывет далеко-далеко, прямо в небо, — и мрачно улыбнулся.

Он обнаружил, что во время прогулок не обязательно думать, и это ему очень понравилось; когда он начинал думать, мысль заводила его в такие дебри, где от него уже ничего не зависело и где ему становилось некомфортно. Прогулки до изнеможения оказались для него в своем роде спасением. Обессилев от ходьбы, он уже не думал о Лоре, о своих странных снах, о вещах, которых не было и быть не могло по определению. Вернувшись домой после такой прогулки, он спал крепко, и сны ему не снились.

В «Парикмахерском салоне Джорджа» в городском парке Тень столкнулся с начальником местной полиции Чэдом Маллиганом. Тень всегда с интересом и надеждой ожидал окончания стрижки, но результат никогда не оправдывал его ожиданий. Всякий раз после стрижки он выглядел более или менее по-прежнему, вот только волосы были чуток покороче. Чэд, который сидел в кресле рядом, тоже был на удивление озабочен своим внешним видом. Когда парикмахер закончил, Чэд Маллиган с суровым видом уставился на свое отражение, будто собирался выписать ему штраф за превышение скорости.