Сергей Лукьяненко - Eurocon 2008. Убить Чужого

— И я уважаю его, — кивнул Цвейг. И поднялся со стула. — Я, пожалуй, схожу в библиотеку. Не присоединитесь ко мне после завтрака?

— Возможно.

— С удовольствием встречусь с вами.

Старик ушел, прихватив с собой газету, в которой не было новостей. Официант принес мясо с картошкой и забрал пустой бокал из-под сока.

А Бор сидел и комкал в руках салфетку.

Случайно так получилось или нет, так и осталось загадкой, однако скорость трех приближающихся к Земле кораблей резко увеличилась в тот самый миг, когда первый истребитель оторвался от палубы авианосца. А когда эскадрилья приблизилась к границам государства, крейсера двиаров уже зависли над Вашингтоном, Пекином и Москвой. Просто зависли в шести милях над столицами, не предпринимая никаких действий, но этот молчаливый жест был весьма красноречив. Выбранная пришельцами высота не позволяла разглядеть корабли простым гражданам, об их присутствии знали только военные, а потому паники удалось избежать. Однако сами военные уже получили информацию о том, что новые объекты в разы превосходят первый, и можно было только догадываться, какое вооружение они несут.— По-прежнему молчат?

Президент с надеждой посмотрел на генерала, тот пожал плечами.

— Мы пытаемся связаться…

— Как вы пытаетесь? Как?! Вы ведь не знаете, какая аппаратура у них стоит?!

— Наверняка они имеют понятие о радиоволнах…

— Заткнитесь!

В кабинет вошел Гендерсон. Как обычно, спокойный и, как обычно, незаметный.

— Господин президент, я сказал журналистам, что пресс-конференция откладывается.

— Отменяется? — вскинулся генерал.

— Откладывается, — невозмутимо повторил Гендерсон. — Я полагаю, через некоторое время нам будет что сообщитьнации.

— Ах, вы полагаете…

— А сейчас, я полагаю, было бы разумным отозвать истребители, — продолжил помощник президента. — Продемонстрировать, так сказать, жест доброй воли.

— Они уничтожили город!

— И вы надеетесь, что наши истребители с ними справятся?

Генерал покраснел. Гендерсон перевел взгляд на президента.

— Тревога объявлена, войска приведены в полную готовность, мы можем атаковать в любой момент, а потому, я полагаю, необходимо проявить выдержку.

— Они держат нас за горло, — прошептал президент. И покосился на потолок кабинета, имеющего форму неправильного круга. — Я не хочу умирать.

— И не надо, — мягко произнес Гендерсон. — Тем более что поведение инопланетян кажется мне несколько странным для тех, кто собирается воевать. За исключением удара по городу, они не предприняли никаких действий.

— Генерал, отзывайте истребители, — распорядился президент. Высказанные помощником предположения насчет пришельцев явно придали ему уверенности. — Подождем.

— Чего? — хмуро поинтересовался военный.

— Переговоров, — пожал плечами Гендерсон. — Не сомневаюсь, что инопланетяне выйдут на связь.

Он не ошибся.

Через пять минут после того, как истребители легли на обратный курс, последовал краткий сеанс связи с повисшим над Вашингтоном кораблем двиаров. А затем президент вышел в прямой эфир и сообщил землянам, что пришельцы не вынашивают планов порабощения планеты, глубоко сожалеют о жертвах и готовы принять участие в спасательной операции.

В первые дни на базе было очень тихо, как на кладбище. Как на кладбище для живых, точнее — для выживших. И хозяева базы — военные, и медики, которых перебросили на помощь горожанам, — изо всех сил старались быть незаметными. Переговаривались вполголоса, не включали телевизоры и радио, и даже солдатский бар, прежний центр веселья, превратился в зону тишины. Специальных приказов начальство не издавало, люди сами понимали, что довелось пережить горожанам, а потому вели себя соответственно. Почти на две недели главными звуками на базе стали сдавленные или громкие рыдания, истерические крики да тихий шелест многочисленных психологов.

А потом, постепенно, горожане стали возвращаться к жизни. К нормальной жизни. К спокойному восприятию реальности. Голоса становились все громче и громче, в апартаментах заработали радиоприемники и телевизоры, причем настраивались они не только на новости, но и на развлекательные программы. Во время Суперкубка по футболу двое мужчин из выживших присоединились к солдатам в баре и отчаянно болели за своих любимцев. А после шумно обменивались впечатлениями. Смеялись.

Жизнь брала свое.

Воспоминания о пережитой трагедии смазывались, боль утраты притупилась. Люди стали задумываться над тем, что будет дальше.

И полностью сосредоточились на миссии, которую им предстояло исполнить.

— Чертова железяка!

— А я выиграла!

— Я тоже выиграю!

Голоса перекрыли даже музыку, что лилась из «игровой» гостиной — большого помещения, в котором несколько недель назад администрация расставила различные автоматы. Жетоны бесплатно, выигрыши — теми же жетонами, которые ничего не стоили, однако пребывание в «игровой» стало одним из любимейших занятий горожан.

Сквозь грохот популярной группы Бор сумел различить характерное гудение заработавшего автомата, а затем звон посыпавшихся жетонов.

— Я снова выиграла!!! Айвен, милый, я тебя делаю!

Мужчина ответил неразборчиво.

Бор поколебался, но затем все-таки вошел в гостиную.

— Привет, ребята! Как дела?

— Полтора килограмма против двух, — буркнул Айвен, недовольно кивая на весы. — Она меня обыгрывает.

— Просто сегодня мне везет, милый, — отозвалась Линда.

— Гхкм… — кашлянул мужчина.

— Милый… — Девушка покинула свой автомат, подошла к Айвену и обняла его за шею. — Ты ведь не обижаешься, правда?

И легонько укусила его за ухо.

Мужчина довольно улыбнулся.

— Конечно, нет.

— Вот и славно. — Линда перевела взгляд на Бора. — Будешь играть?

— Не хочу. Просто посижу с вами. Может, принесу Айвену удачу.

— Может быть. — Она вернулась к своему «однорукому» и закурила сигарету. Рассмеялась. — А может быть, и нет.

Вдавила жетон в железное нутро и дернула за рукоять.

Линда и Айвен пришли в себя первыми. Самые молодые из выживших. Ему двадцать четыре, за плечами неудачный брак с сокурсницей и вялое начало карьеры на научном поприще. Семья жила вдали от города, в провинции. Ей едва исполнился двадцать один. Она рыдала, вспоминая родителей, но рядом оказался Айвен. Примерно через неделю после трагедии Линда осталась ночевать в его апартаментах, и с тех пор молодые люди не расставались.

И свое решение они изменили первыми. И не стали делать из этого секрета, сообщили всем, что месть, на их взгляд, не красит землян перед галактическим сообществом. А еще через пару дней Бор накачал Айвена виски в баре, и тот проговорился, что, изменив решение, стал миллионером.