Кэролайн Черри - Иноземец

- Простите мне этот вопрос, - сказал он Илисиди. - Но пайдхи не всегда достаточно мудр, чтобы понимать свою позицию в ваших отношениях. Я надеюсь, вы не измените мнение обо мне к худшему, най-чжи.

- А чего вы надеетесь добиться за время своего пребывания в должности?

Этого вопроса он не ожидал. Но ему уже не раз приходилось отвечать на него в разных советах.

- Продвижения вперед для атеви и людей, най-чжи. Продвижения, шага вперед к техническому равенству, со скоростью, которая не причинит вреда.

- Как положено, да? Как сказано в Договоре, сказано тупо и нудно. Не будьте таким скромным. Назовите то особое, невиданное деяние, которое хотите совершить, пока живы... тот дар, который в своей великой мудрости вы больше всего хотите принести нам.

Не такой уж невинный вопрос. Можно было бы назвать какие-то конкретные дела. Но если честно - он и сам не знал ясного ответа.

- Не знаю, - сказал он.

- Что, пайдхи не имеет представления, чего хочет добиться?

- По шагу за раз, най-чжи. Я не знаю, что окажется возможным. А сказать вам - не будет ли это само по себе нарушением принципов?

- Назовите самую крупную идею, которую вы когда-либо выдвигали.

- Железнодорожная система.

- Фи. Железную дорогу изобрели мы. Вы её только усовершенствовали.

Это была правда, хотя поезда и пароходы атеви имели самую эмбриональную конструкцию, а котлы взрывались с устрашающей регулярностью.

- Так что еще, пайдхи? Ракеты на луны? Путешествия среди звезд?

Куда более опасная тема.

- Да, я был бы рад увидеть при жизни, как атеви ступят хотя бы на порог космоса. Най-чжи, тогда очень многое станет возможно. Так много вы сможете сделать. Но мы не уверены в изменениях, которые это вызовет, и я хотел бы сперва понять, какими окажутся последствия. Я хочу давать хорошие советы. Это ведь моя работа, най-чжи. - До сего момента он и сам не понимал этого так ясно. - Мы находимся на краю космоса. И так много изменится, когда вы сможете взглянуть на свой мир сверху.

- Что изменится?

Еще один опасный вопрос, на этот раз - из области культуры и философии. Брен посмотрел на озеро; казалось, весь мир лежит ниже тропы, по которой они едут.

- Высота меняет перспективу, най-чжи. Отсюда мы видим три провинции. Но мои глаза не могут видеть договорных границ.

- Мои могут. Вон тот горный хребет. Река. Они совершенно очевидны.

- Но, будь эта гора высока, как большая луна, най-чжи, и родись вы на этой высокой горе, разве увидели бы вы линии? Или, если бы и увидели, разве означали бы они для вас то же, что для людей, рожденных на равнине, - эти дальние невидимые линии?

- Ман'тчи есть ман'тчи. Ман'тчи - вот что важно. А для живущих на границе - какое значение имеют эти линии, о которых договорились айчжиин? Ман'тчи всегда невидим.

Приятно было услышать уже известный ответ, тот самый, который неизменно давал Табини. Приятно думать, что можешь точно предсказать чувства атеви. И полезно знать это об Илисиди.

- Значит, это никогда не изменится, - сказал он. - Даже если вы будете стоять на самой высокой горе.

- Ман'тчи никогда не изменится, - сказала Илисиди.

- Даже если вы покинете этот мир и не будете видеть его годы и годы.

- Хоть в аду, хоть на земле ман'тчи не изменится. Но вы, земные люди, этого не понимаете.

Бабс взбежал на небольшой подъем и какое-то время шел в одиночестве, пока Нохада не поравнялась с ним.

Илисиди продолжала:

- Или же вы не говорите своим врагам, если меняете его.

Такое тоже бывало в пьесах матчими. Катастрофическое событие, меняющее все понимание жизни. Но всегда - к правде, как он видел в пьесах. Всегда к тому, каким должен быть ман'тчи.

Илисиди никак не пояснила свое замечание. Может, ожидала, что он задаст какой-нибудь умный вопрос. Но его подвело воображение.

- Мы искренне не понимали вашего взгляда на мир, най-чжи, когда впервые появились здесь. Мы не понимали атеви. Вы не понимали нас. Это одна из самых важных и плачевных причин Войны.

- Плачевной причиной Войны было то, что земляне заняли Мосфейру, на которую не имели никаких прав. В результате сотни тысяч атеви были изгнаны из своих домов. Были нарушены ман'тчи, потому что мы не могли сопротивляться вашему оружию, нанд' пайдхи. - Тон вдовы не был гневным, лишь голос звучал сурово и выразительно. - А вы постепенно подняли нас, дали технику, все больше и больше техники. Разве это не выглядит глупостью?

И с этим вопросом Брен сталкивался не впервые. Атеви обсуждали его между собой, когда думали, что пайдхи нет рядом и он ничего не слышит. Несогласные советники выкрикивали этот вопрос в лицо пайдхи на заседаниях. Но даже самому Табини Брен не мог дать правдивого ответа - он не поддавался переводу: мы думали, что сумеем сделать вас своими друзьями.

А потому и сейчас он дал официальный, тщательно продуманный и отредактированный, поддающийся переводу ответ:

- Мы видели возможность ассоциации. Мы видели преимущество для себя в том, чтобы иметь вашу добрую волю в этом районе, куда забросила нас судьба.

- Вы говорите нам, следует ли нам строить шоссе или железные дороги. Вы отказываете нам в том, в чем вам угодно отказать. Вы обещаете нам чудеса. Но ещё большие чудеса, как я слышала, есть на Мосфейре, для удовольствия земных людей, которые имеют мощеные дороги.

- Очень мало. Меньше, чем у вас.

- У нас - на континенте, который больше Мосфейры в тысячу раз. Будьте честнее, нанд' пайдхи.

- И наши экипажи не используют внутреннего сгорания. Но и это придет, най-чжи, и это придет к атеви.

- При вашей жизни или при моей?

- Может быть, через тридцать лет. Может, меньше. В зависимости от того, будем ли мы иметь необходимую промышленность. В зависимости от того, найдем ли сырье. В зависимости от того, сочтут ли разные ассоциации и провинции политически выгодным сотрудничать в изготовлении недостающих друг другу товаров, полагаясь при этом на компьютеры. В зависимости от ман'тчи, и от того, кто захочет, а кто не захочет работать вместе, и насколько успешно осуществится первая совместная программа... но нет нужды рассказывать все это вдовствующей айчжи, которой прекрасно известно упрямство заинтересованных кругов.

Он все же заставил вдову рассмеяться - пусть коротко и мрачновато. Против солнца черный профиль Илисиди вырисовывался силуэтом на фоне подернутой дымкой дали озера и неба. Какое-то время они ехали молча; в тишине, царящей на вершине горы, ветер трепал гривы метчейти, а Брен, маленький как ребенок, покачивался на спине животного, выведенного для того, чтобы носить атеви во время их нечастых, но жутких войн.

- А вон там - аэропорт, - сказала Илисиди, показывая вперед.

Напрягая зрение, он сумел разглядеть что-то - наверное, аэропорт Майдинги, рядом с нечетким расплывчатым пятном - должно быть, решил он, это и есть городок Майдинги. А намного ближе он различил дорогу, идущую вниз с горы, - или что-то другое, что он принял за дорогу.