Кэролайн Черри - Иноземец

- Это город? - спросил он, понимая, что вопрос глупый, спросил, лишь бы нарушить молчание.

Илисиди подтвердила, что это Майдинги.

После этого, обведя взглядом широкую равнину, Илисиди показала ему, в какой стороне лежат деревни вокруг Майдинги, перечислила названия разных растений, местностей и гор по ту сторону озера.

Но в голове у него была история, которую он вычитал в книгах, найденных у себя в комнате, - замок, обороняющийся от нападения Ассоциации с другого берега озера, ещё до того, как появились пушки. Мальгури столетиями стоял на пути вторжений с востока. Развевающиеся знамена, клубы дыма от пушек на стенах...

Не романтизируй, говорил ему предшественник. Не придумывай. Смотри, наблюдай и докладывай.

Прежде всего - точность. Не принимай желаемое за действительное.

От точности пайдхи зависят жизни. Миллиарды жизней зависят от истинности его восприятия.

И зависят в равной степени от точности, с какой он будет представлять обе стороны друг другу.

Но, думал он, в каких мерах оценить, сколько мы забыли о них? Как много они потеряли с нашей помощью? Как много мы подавили, навязывая свои технические программы и свои ценности вместо их ценностей?

Но здесь - забыты ли здесь на самом деле эти возможности? Да и будут ли когда-нибудь забыты полностью?..

Они доехали до самого конца гребня. На южный конец озера накатывались облака, темно-серые снизу, полыхающие молниями, нависающие над свинцово-серой водой. Однако солнечные лучи косо прорывались между голубыми горными пиками на востоке, превращая воду у берега Мальгури в сверкающее полированное серебро. С гнезда среди скал сорвался дракончик, выкрикивая гневные протесты ветру, в ответ зарокотал гром. Другой дракончик забирался обратно на гору долгим, медленным путем - иначе возвратиться они не умели, после того, как слетали вниз - карабкались, сложив крылья и цепляясь крыльевыми коготками за неровности в крутой скале.

Дракончики жили и в Шечидане. Здания вблизи парка имели наклонные стены - как говорили Брену, специально, чтобы они могли взбираться наверх. Атеви все ещё ценили их - за упорство, за неукротимое желание летать, летать, даже зная, что обратный путь ненадежен и полон опасностей.

Хищник в полете - и потенциальная добыча при возвращении.

В конце тропы Илисиди повернула Бабса и послала вниз, наискосок между скалами. Брен последовал за ней.

Через какое-то время они проехали мимо старого разрушенного здания. Сенеди сказал, что когда-то это был артиллерийский бастион - во время какой-то свары в провинции. Но его фундаменты, по словам Сенеди, намного старше, они остались от крепости, которая называлась Тадиири - "Сестра" - и когда-то щетинилась пушками.

- И как же она обратилась в руины? - поинтересовался Брен.

- Попыталась отколоться от Мальгури, - ответил Сенеди. - И вмешался бочонок вина, который не пошел на пользу айчжи Тадиири и его двору.

Яд.

- Но... целая крепость? - необдуманно ляпнул он.

- Да, в этом деле не хватило тонкости, - признал Сенеди.

Вот теперь Брен точно знал, что такое Сенеди - то же, что Банитчи и Чжейго. И теперь он полностью поверил, что его чуть не состоявшаяся кончина действительно смутила Сенеди - как тот выразился, в профессиональном смысле.

- После этого, - продолжал Сенеди, - Тадиири снесли, а её пушки вывезли. Вы видели их у переднего входа, когда въезжали в Мальгури.

А Брен даже не был уверен, что орудия настоящие. Думал, просто памятник. Он не разбирался в таких вещах. Но век войн и пушек был очень короток - и война на земле атеви так редко оборачивалась битвой, почти всегда она решалась маневром, предательством предводителей, которых охраняли их армии. Больше всего здесь приходилось оберегаться от убийства на любом уровне.

А я сейчас еду с Илисиди и её стражей, покинув ту охрану, которую одолжил мне Табини.

Или это был, выражаясь словами атеви, маневр, рисовка, демонстрация положения и власти с целью вынудить меня присоединиться к ним? Мне могло попасться ещё что-нибудь вредное для здоровья в пище или питье. Так много опасностей может встретиться человеку, если ему вздумают причинить вред...

А Банитчи и Сенеди разговаривали, вторгались на территорию друг друга - Банитчи сердился на Брена за то что принял приглашение, Банитчи говорил, что раз он пообещал, то взять обещание обратно уже невозможно, - но все это происходило по чисто атевийским причинам, атеви пытались как-то разрешить ситуацию, сложившуюся между Табини и его бабушкой, как минимум, а может быть заодно и проверяли власть Банитчи в доме: Брен просто не мог разобрать эту путаницу.

Может быть, Илисиди и Табини уже договорились и может быть, как следствие, появилась надежда на мир между двумя ветвями этого дома - дома Табини, политики Табини и нескольких поколений его предшественников - и нескольких поколений пайдхиин перед Бреном.

Вот уж действительно дипломатия, думал он, снова пристраиваясь в хвост Бабсу, на свое место, деликатно подсказанное ему.

Он понял, кто правит в Мальгури. Он со всей определенностью установил это, ясно и твердо. Он полагал, что это делает Табини - через Банитчи.

Но одновременно он полагал, что сейчас его положение несколько безопаснее - под охраной стражи Илисиди, а не только Табини.

VII

Во дворе, гудящем от криков людей и визга метчейти, Нохада после третьей просьбы вытянула ногу - в основном, подумал Брен, потому что все остальные животные уже это сделали.

Он сполз по нагретому солнцем боку Нохады и с недоверием увидел, что метчейта выворачивает шею назад и щиплет его за рукав, тычет в бок защищенными, но все равно грозными клыками - а он тем временем пытался расправить перекрученные поводья. Но он был не настолько глуп, чтобы снова толкать Нохаду в нос, и Нохада подняла голову и понюхала - черная гора между ним и ярким солнцем, жалующаяся на что-то невидимое - а может, ей просто нравилось, как отдается от стен её голос.

Прибежали грумы забрать животных. Он отпустил Нохаду, похлопав её по плечу - решил, что так будет правильно. Нохада издала раскатистый звук, вырвала поводья у него из рук и двинулась следом за остальными метчейти, которых грумы уводили в лабиринт дворов и двориков.

- Можете пользоваться ею, пока вы здесь, - сказала Илисиди, оказавшаяся рядом. - В любой день, в любой час. Конюшни получили указание во всем идти навстречу пайдхи-айчжи.

- Вдовствующая айчжи очень добра, - ответил он, а сам гадал, осталась ли кожа на ладони.

- Посадка у вас пока ещё неуверенная, - заметила она, принимая трость из рук служителя, и направилась к лестнице.

Брен воспринял это как разрешение быть свободным.

Но она остановилась у первой ступени и повернулась, опираясь обеими руками на трость.