Вячеслав Шалыгин - Будущего.net

– Ты осиновый кол не прихватил? Или бутерброд с чесноком?

Этот студент опять издевался.

– Колька, свети, уходим…

– Пока работают черные лампы, проход закрыт, – недовольно возразил Ник. – Надо подождать.

– Некогда ждать, зажимают нас. – Ефимыч достал пистолет. – Я как чувствовал, что нельзя твоей крольчихе доверять…

– При чем тут Линда?

– А кто, думаешь, им дверь открыл?

– Да кому им-то? Агентам Управления? Они скорее застрелятся, чем под Зубаревку полезут. Тут же неподалеку «грязные» отходы зарыты! Наверное, единственная в Свиньях лужа «грязи»…

– В том-то и дело. – Бородач подтолкнул племянника к черной стене. – Шагай первым.

– А почему я?!

– Потому что маяком будешь. – Ефимыч двинул кулаком ему в плечо, и студент исчез в «лучах» черных ламп. – Володя, ты следующий. Глаза можешь не закрывать, не ослепнешь. А можешь и закрыть. Все равно там темно, как в заднице. Только постарайся никуда не сворачивать. Прямо иди, пока свет не увидишь.

В полной темноте входить внутрь стены мрака было не страшно – все равно непонятно, где она начинается. Но когда внутренний дальномер уверенно определил, что скрытый рубеж пройден, ладони все-таки вспотели.

– А далеко эти лампы тянутся? – Володя чуть повернул голову, прислушиваясь. – Ефимыч, сколько шагов отсчитывать, хотя бы примерно?

Ответа не последовало. Вокруг вообще было тихо, как в вакууме. Ни шагов, ни шорохов. Тишина стала настолько плотной, что Володя слышал шум прилившей к лицу крови и стук собственного сердца. Видимо, черные лампы являлись не просто источниками теневой завесы, а чем-то еще более загадочным. Волк вытянул вперед левую руку и продолжил движение. Собственных шагов он тоже не слышал. Голос слышал, шагов нет. Совсем непонятно.

Где-то сбоку, на границе поля зрения мелькнуло пятно света. Лейтенант повернул голову и попытался рассмотреть хоть что-нибудь. Нет, показалось. Несколько пятен мелькнули слева. Затем снова справа и сверху. И все где-то на грани восприятия. Привиделось? Возможно.

Только что это? Там, впереди…

…Какой-то город. Очень непривычного вида. Таких странных городов нет даже на Огненной Земле. Невысокие дома, все абсолютно разные, будто их строили с интервалом лет в сто. Асфальтовые дороги. Машины, каких и не вообразишь: угловатые, железные, на колесах. И ни одного виадука или гравиплана. Здание невдалеке, видимо, театр. Фасад украшает полотняная афиша, написанная африканской кириллицей. Странная архитектура, но интересная. Огромный серебристо-чешуйчатый купол и высокие колонны, а перед зданием небольшой сквер и три массивных групповых памятника. Правда, не таких грандиозных, как пятисотметровый памятник капитану Куку посреди Сиднея, поскромнее, к тому же абсолютно непонятно кому. Зато три. Не одному капитану, а сразу шести неизвестным, но, видимо, уважаемым людям. Демократично. Справа мужчина и женщина, посередине – лысый человек, с усами и бородкой, в развевающемся пальто, а слева три человека с оружием, напоминающим короткие копья.

По обширной площади перед театром мечутся люди. Они хотят укрыться в подземных переходах и на станции метро, но в панике устраивают перед входами в подземелье немыслимую давку. Отчаянные крики, вой сирен и клаксоны. Десятка четыре горожан взобрались на купол театра. Один из них размахивает трехцветным флагом, остальные некоторое время что-то скандируют, а затем по одному спускаются к краю и прыгают вниз, на серое каменное крыльцо. Однако никто на это зрелище не обращает внимания, жути хватает и без того. Наземные экипажи сбиваются в металлическое стадо и то и дело врезаются в толпу. Одна машина неожиданно вспыхивает, выбросив сначала столб пламени, а затем облако черного дыма. Давка у входа в метро усиливается…

А затем… а затем все это столпотворение накрывает волна ослепительного, невыносимо яркого света…

…Свет меркнет. Перед глазами Волка возникает сумеречный каменистый берег. Он простирается вправо и влево на многие километры, но по ширине – всего на один рывок. Один отчаянный рывок сквозь плотный огонь береговой оборонительной системы. Сквозь огонь тысяч автоматов, пулеметов и орудий, под леденящие душу завывания минометного обстрела и разрывы гранат. Рывок прямо на доты, колючую проволоку и глубокие, заполненные ядовитой смесью рвы.

На штурм только одна попытка. Сейчас или никогда. Или остров будет взят морским десантом, или его придется превратить в радиоактивное пепелище. Но в последнем случае победа станет равной поражению. На Земле и так почти не осталось пригодных для жизни мест. Если уничтожать каждое пристанище бунтарей ядерными зарядами, «чисто белые пятна» – как горько шутят бойцы – исчезнут окончательно. Ради сохранения таких вот островов люди готовы пожертвовать жизнью, а значит, только классический десантный штурм.

Отмашка связисту… Ракетные подлодки всплывают с перископной глубины и дают дружный залп. Боеголовки стартующих в первый и последний рейс толстых серебристых стрел начинены новейшей пластиковой взрывчаткой. Почти вся ядерная начинка хранится на главной военно-морской базе в Буэнос-Айресе. Почти, потому что подлодка «Индевор» – флагман армады Кука несет на борту комплект из четырех ядерных ракет. Сейчас это единственный корабль, оставшийся в двадцати метрах под водой и не участвующий в штурме. Воздух наполняется грохотом ракетных двигателей. Его раскаты оглушают, бьют звуковыми молотами по камням и убегают в глубь побережья. Ракеты уходят в небо, чтобы упасть в заданных точках и разнести военные Объекты островитян в клочья.

Еще один сигнал, и по линиям береговых укреплений начинают работать ракетные установки и орудия надводных кораблей. После решающей битвы с бразильцами их осталось мало, но, чтобы пробить в линиях мадагаскарской обороны брешь для десанта, достаточно. А дальше будет прорыв и молниеносный марш к Новой Москве – второй столице острова бунтовщиков. И поведет воинов к сердцу Мадагаскара сам легендарный Джеймс Кук…

…Взгляд назад, в море. Где же корабли? И почему снова день? И берег уже не каменистый, а ровный, песчаный. Рядом кто-то любимый, почти родной, но рассмотреть его не удается. Все внимание приковано к морю. Там по спокойной лазурной глади медленно идет странная сцепка. Впереди скользит небольшой кораблик-лоцман, а за ним неторопливо, узлов десять, движется гигантская баржа-катамаран, внутри которой на понтонах покоится здоровенная ржавая подлодка… Почему вдруг стало неуютно и прохладно? Что это за странное чувство? Эта лодка… такая знакомая и в то же время чужая… И снова дневной свет становится невыносимо ярким…

…Свет фонаря ударил по глазам безжалостно и хлестко. Волк прикрылся ладонью.