Филип Дик - Распалась связь времён

- Тебе бывает когда-нибудь одиноко? - спросила она Рэгла.

- Что?

- Из-за того, что ты не женат. Я вот что имею в виду: разумеется, совсем неплохо жить со своею сестрой и шурином, но разве тебе никогда не хочется обзавестись собственным маленьким домиком, где бы жили только ты и твоя жена? - На слове "жена" она сделала особое ударение.

Рэгл задумался на мгновение.

- В конце концов я так и сделаю. Но горькая правда заключается в том, что я по натуре закоренелый лодырь.

- Лодырь... - эхом отозвалась Джуни.

Она подумала о всех тех деньгах, которые он выиграл за время участия в конкурсе. Одному только Богу известно, сколько уже их поднакопилось за все это время.

- Кроме того, я не люблю ничего постоянного, - продолжал он. Наверное, это я во время войны заразился подобными кочевыми настроениями... Да и до войны наша семья довольно часто переезжала с одного места на другое. Мой отец и мать были в разводе. Что-то во мне в самом деле противится тому, чтобы прочно обосноваться... Тому, что очерчено жесткими рамками одного дома, одной жены, одного ребячьего выводка. Что символизируется шлепанцами и трубкой.

- А что во всем этом плохого? Это означает душевное спокойствие, уверенность в будущем.

- Что-то сомневаюсь. И небезосновательно. Один раз я уже был женат.

- Серьезно? - это признание заинтересовало Джуни. - Когда же это было?

- Много лет тому назад. Еще до войны. Познакомился с девушкой - она работала секретаршей в одной из транспортных фирм. Очень симпатичная девушка. Из семьи поляков. Умная, жизнерадостная. Но по мне - чересчур уж честолюбивая. Ей обязательно нужно было забраться на ту ступеньку социальной лестницы, где она могла бы устраивать приемы гостей в саду. С шашлыками во внутреннем дворике.

- Ничего не усматриваю в этом плохого, - заметила Джуни. - Ведь это так естественно - желание жить, ни в чем не испытывая недостатка.

Джуни позаимствовала этот оборот из "Как в лучших домах на Бульварах" - одного из журналов, который выписывали они с Биллом.

- Ну а я, как уже тебе сказал, оказался бездельником, - пробурчал Рэгл и больше не касался этой темы.

Местность стала холмистой, и улица, по которой они шли, поднималась в гору. Лужайки перед здешними домами отличались куда большими размерами, чем в других районах города, нередко попадались целые террасы, обсаженные цветами. За ними виднелись внушительные особняки, дома богачей. Улицы уже не составляли прямоугольную сетку, а скорее следовали естественному ландшафту местности. Все чаще стали появляться небольшие рощицы. А еще выше, за самой последней улицей - Олимпийским проездом - раскинулся величественный лесной массив.

- Я бы не отказалась перебраться сюда жить, - сказала Джуни.

Здесь несравненно лучше, отметила она про себя, чем в будто сошедших с одного конвейера одноэтажных коробках без фундаментов, с которых срывает крыши в первый же ветреный день. В которых, если забудешь закрыть шланг для подливки, набежавшая за ночь вода затопит весь гараж.

Среди облаков в небе быстро промелькнула какая-то ярко сверкающая точка и исчезла. Через несколько секунд они с Рэглом услышали слабый, едва уловимый отдаленный рокот.

- Реактивный истребитель, - предположила Джуни.

Рэгл остановился посреди тротуара, широко расставив ноги, прикрыл глаза ладонями и, запрокинув голову, стал напряженно вглядываться в небо.

- Ты думаешь, это может быть русский самолет? - озорно спросила Джуни, подтрунивая над ним.

- Хотелось бы знать, что же все-таки это.

- Ты имеешь в виду, что это там Бог затевает?

- Нет. Совсем не Бог. Я имею в виду те штуки, которые время от времени летают у нас над головой.

- Вик вчера вечером рассказывал, как он не мог отыскать шнур выключателя в ванной. Помнишь?

Он кивнул, и они снова стали подниматься в гору.

- Я серьезно над этим задумалась. Раньше я на подобные случаи никогда не обращала внимания.

- И правильно делала, - заметил Рэгл.

- Но один такой случай я до сих пор помню. Как-то я вышла на улицу, чтобы подмести тротуар. Вдруг слышу, как внутри дома зазвенел телефон. Это было примерно год тому назад. Нужно еще сказать, что я тогда дожидалась одного важного для меня звонка...

Позвонить должен был парень, с которым она встречалась, еще учась в школе, но Джуни решила не включать в свой рассказ эту деталь.

- Так вот, я бросаю метлу и стремглав мчусь в дом. Ты не помнишь случайно, сколько ступенек ведут наверх к нашему крыльцу?

- Две, - ответил Рэгл, теперь уже явно заинтересовавшись рассказом Джуни.

- А я пыталась взбежать по трем ступенькам! Я хочу сказать, я решила, что их на одну больше. Нет, я что-то не то говорю. Я не решила, я точно знала, была абсолютно уверена в том, что нужно подняться на три ступеньки.

- Ты хочешь сказать, что ты, подсознательно была уверена в том, что ступенек три, а не две?

- Вот именно.

- И поэтому упала?

- Нет, - возразила Джуни. - Это не совсем то, когда их три, а ты считаешь, что только две. Тогда ты просто спотыкаешься о третью, падаешь лицом вперед и в худшем случае ломаешь зуб. А вот когда их две, а ты считаешь, что три - появляется какое-то жуткое ощущение. Ты пытаешься подняться на несуществующую ступеньку. Твоя нога опускается - и бац! Не больно, просто - ну, как если пытаться стать на нечто такое, чего на самом деле не оказалось.

Она замолчала. Когда она пыталась объяснить что-нибудь замысловатое, отвлеченное, то всегда безнадежно запутывалась.

- М-да, - только и произнес Рэгл.

- Как раз вот это Вик и имел в виду, верно?

- М-да, - повторил Рэгл, и она решила больше уже не распространяться по данному вопросу.

Он, похоже, был не в настроении обсуждать его.

Джуни Блэк растянулась на спине рядом с Рэглом на ярко освещенном солнцем месте, вытянув руки вдоль туловища и закрыв глаза. Она принесла с собой покрывало, но лежала на полосатом сине-белом махровом халате. Ее купальник, состоявший из черных шерстяных трусиков и такого же бюстгальтера, напоминал о безвозвратно ушедших днях, автомобилях с тряскими сидениями, футбольных матчах, оркестре Гленна Миллера. О тех, казавшихся теперь такими смешными, старых радиоприемниках с деревянными корпусами в кожаных футлярах, которые они приволакивали на пляж... торчавших из песка бутылках с кока-колой... девчонках с длинными золотистыми волосами, лежавшими на животе, опираясь на локти, наподобие девушек на рекламных плакатах "Каким я была пугалом весом в сорок килограммов".

Рэгл задумчиво разглядывал ее, пока она не открыла глаза. Когда Джуни бывала с ним, она всегда старалась обойтись без очков.

- Привет, - шепнула она Рэглу.

- Ты очень красивая женщина, Джуни, - сказал Рэгл.

- Спасибо.

Она улыбнулась и снова закрыла глаза.