Олег Дивов - Выбраковка. Ночной смотрящий

А Котов проснулся, выпил пива – про рассол начальник отдела забыл, конечно, – и пошел дальше служить.

И ничего ему за безобразное поведение не было.

А Лену он из головы выбросил. Приказал себе выбросить – и сделал это.

И все пошло как прежде.

Правда, работа у капитана Котова валилась из рук, его заедала тоска, и вообще жизнь будто потеряла смысл. Жить стало удивительно скучно.

Специалисты говорят, именно так ощущаются духовный кризис и отсутствие мотиваций. Догадайся об этом Котов, он наверняка испугался бы, начал шевелиться и вскоре переболел. Ведь «тоска» и «скука» – понятия обыденные, в тоске и скуке от рождения до смерти проколупаться можно, а вот «отсутствие мотиваций» звучит довольно угрожающе, и человек с ним мириться не захочет.

Но Котов умел только красиво трепаться, а называть вещи своими именами – нет.

Он продержался неделю и позвонил Лене. Телефон не отвечал. Котов зашел к ней на работу. Ему сообщили, что Лена уволилась – точнее, просто ушла, когда ей сказали, что такого ценного специалиста не отпустят… ну ладно, пусть уж за расчетом приходит, раз ей приспичило… извините, а вы не в курсе, у нее с головой все в порядке?.. Тогда Котов наведался к ней домой. Лены не было. В квартире нашлись признаки жизни, но едва заметные, неявные. К тому же здесь перестали убирать, мыть посуду и, судя по всему, есть. Еще было темно – шторы повсюду были плотно задернуты. Котов внимательно жилище осмотрел, разве что под кровать не заглянул, присел в гостиной, выкурил сигарету, бросил окурок на пол и растоптал его. Швырнул на стол ключи.

Вышел, захлопнул дверь и снова приказал себе забыть эту женщину.

Ох, зря он под кроватью не посмотрел.

…Прошел месяц. Котову было по-прежнему очень плохо, но он применил народное средство – ежевечерне выпивать и ежеутренне похмеляться, – и оказалось, что это помогает. Жить не выходило, зато удавалось не замечать жизни, идти мимо нее. Даже смеяться над ней. Из раздолбая и ерника Котова постепенно вылуплялся бессердечный циник. Он уже не язвил беззлобно, а отпускал обидные колкости. И работать перестал – создавал видимость, не более того. На Котова стали нехорошо поглядывать коллеги.

– Эх, угробила нашего Котяру его прошмандовка… – сказал начальник. – Нет, хоть погоны с меня снимайте, а я скажу – бабы должны ходить в парандже и давать исключительно раком!

И на вопрос, почему же только раком, ответил:

– А чтобы морд их блядских не видеть, если паранджу сдует!

Однажды Котов сидел ночью на кухне в своей крошечной однокомнатке, пил водку и вдруг понял, что на него смотрит из-за окна Лена. Смотрит и улыбается. Котов заорал дурным голосом, так, что полдома разбудил: «Ленка! Ленка!», выбежал на улицу и там сообразил: он живет на третьем этаже.

Пришлось еще соседей успокаивать, объяснять, что у него не белая горячка.

– У меня белка, – сообщил он психиатру. – Давай лечи.

– Нет у тебя белки, – сказал психиатр. – Но если и дальше будешь стараться…

– Тогда что это было? – спросил Котов. – Про вампиров не надо, второй раз не сработает.

– Это ведь случилось в полнолуние? – врач потянул к себе календарь. – Ну-ка… Да-а, как раз очень сильное полнолуние имело место, редкое…

– Застрелю, – сказал Котов.

– Сначала я выпишу тебе направление на анализ крови. Сходи, ладно? Прямо сейчас.

– Я все-таки болен… – Котов удовлетворенно кивнул.

– Совсем не похоже. Но провериться надо. А потом стреляй кого хочешь.

Кровь у него была в порядке. «Типичный для наших мест бензин с портвейном, – буркнул психиатр. – Не понимаю, как некоторые эту отраву пьют». А через пару недель Котов впервые в жизни действительно застрелил человека. Вроде при самообороне, но вообще-то – намеренно. Конечно, не с «заранее обдуманным», скорее повинуясь импульсу. Ловили отморозка Вовика Тверского, и этот урод, естественно, побежал не в ту сторону. И погоню случайно возглавил Котов. Вовик споткнулся о дыру в асфальте, вывихнул ногу, заполз на четвереньках в темную подворотню и там притих, сжимая обрез. А Котов, будто нарочно, с утра еще высчитал, от скольких эпизодов Вовика отмажут адвокаты и как несправедливо мало ублюдку придется сидеть. Вывод Котова был однозначен: жизнь – дерьмо. Поэтому, когда он сослепу наступил затаившемуся Вовику на вывихнутую ногу, потерял равновесие и упал в грязь, решение вопроса несправедливости бытия нашлось само. Вовик от боли лупанул в белый свет – точнее, в кромешную тьму – из двух стволов. Факел был знатный, Котов разглядел бритую голову противника и из неудобного для стрельбы положения «лежа в луже» запузырил Вовику пол-обоймы в лоб. Кое-что попало.

Фактически он безоружного расстрелял. Практически – хрен чего докажешь. Реально – как начальство сочтет нужным. В принципе Котов для себя лично особой проблемы не создал: за Вовика мстить никто бы не взялся, он всем ужасно надоел. В то же время Котов нарушил давний уговор ментов с бандитами о порядке разрешения спорных вопросов. Дырки в головах уговором не предусматривались. Город маленький, не Москва и не Чикаго, если пулять во всех негодяев без разбору, можно ненароком соседа грохнуть или там одноклассника, будет потом стыдно… Короче говоря, с Котова свои же могли спросить за неприличное поведение. Уволить к чертовой матери, а то и дело завести. При желании. Если тоже, как Вовик, – надоел. Другому такой подвиг сошел бы с рук без вопросов. Но Котов в последнее время слишком уж откровенно забивал на службу болт, демонстрировал странности в поведении и, что особенно дурно сказалось на его имидже, чересчур резко взял с места на этом пути. Тоже будто напоказ. Поэтому многие в управлении призадумались, не надоел ли Котов городской милиции и чего теперь ему в эдаком разрезе будет.

Только Котову было по фиг. Он надоел уже самому себе.

И когда его вызвали наверх – не в отдел кадров или дисциплинарную комиссию, а прямо к генералу, – он ухом не повел. Его не интересовал ни процесс, ни результат. Разве на генерала вблизи посмотреть? Но Котов подумал и решил, что генерал его тоже не интересует.

– Не ссы, уцелеешь, – пообещал начальник отдела. – Если папа вызывает, значит, пронесло. Он тебя пожурит отечески, и все. Генералы дрючат полковников. А капитаны, они для майоров. Так что возвращайся – я тебя дрючить буду.

– Да я и не ссу, – искренне сказал Котов.

– А зря, – предупредил начальник. – Я тебе по самые гланды впендюрю. Начинаешь ты мне надоедать, дорогой товарищ Котов. Будто ты и не Котов. Будто тебя подменили.

– В роддоме, – сказал Котов.

Разумеется, генерала Котов видел сто раз. Но поговорить по душам – ха-ха – повода не было. И уж чего Котов не ждал вовсе, так это именно разговора по душам.