Олег Дивов - Выбраковка. Ночной смотрящий

– Что? – переспросил Гусев, возвращаясь к реальности. – Ну, что вы там бормочете?

Директор опешил. Перед ним сидел неожиданно другой Гусев, совсем не тот, который только что мялся, делал большие глаза и разыгрывал из себя безответственного папенькиного сынка. Этого Гусева, настоящего, хорошо знали подонки, которых он «прихватывал» на маршруте. Но директор, разумеется, нет. Да и не предполагал даже.

– Говорите что хотели, – приказал Гусев. – Ну?!

– Э-э... – протянул директор. – Однако. Ну, в общем, я хотел пояснить, что тот самый вагон, как вы очень хорошо сказали... Конечно, в нем может оказаться тесновато. Но я не исключаю возможности... Что его просто отцепят от поезда.

И посмотрел Гусеву в глаза – кристально честным взглядом человека, который выдавил-таки из себя ровно столько правды, сколько был в состоянии.

«Вам что-нибудь известно о времени отправления поезда?» – чуть было не ляпнул Гусев, но удержался. Это был бы уже перебор. Директор на такие откровения не пошел бы. Да и не знал он, наверное, деталей. В самый последний час ему позвонят и скажут – начинай. И всемогущее АСБ начнет «самоочищаться» от неуправляемых и опасных ветеранов, неспособных «поглядеть в глаза реальности». Агентство парализует себя, превратившись на время в замкнутую систему, которая будет слишком занята, чтобы выполнять приказы извне.

И как-либо влиять на происходящее вокруг.

А когда все кончится, выживший молодняк переведут в охрану чего-нибудь – хотя бы бывшего ГУЛАК, который станет каким-нибудь «Главресурсэкспортом», а на дверях головного офиса сменят вывеску.

И я, отсидевшийся в кабинете, останусь навсегда один.

Меня ждет одиночество в сто раз страшнее, чем то, в котором я пребываю сейчас.

Ведь меня даже не убьют – зачем? И не сошлют, и не спрячут.

Человека, который так легко предал своих, умнее использовать.

Я еще поживу – но какой ценой?!

– Ясно, – сказал Гусев. – И сколько же платят заведующему отделом в ранге замдиректора?

Директор расцвел:

– Не так уж много. Раза в три больше, чем вы зарабатываете на маршруте. Но зато и риска никакого. Вы меня понимаете?

«Да что ты заладил: понимаете, понимаете... Хуже Мышкина, ей-богу. Тот хоть придуривается, а ты-то нет. Всего лишь стараешься быть многозначительным».

– А в перспективе... Впрочем, я вам уже говорил.

– Мне очень понравилась ваша формула «Дать Гусеву всё», – с мягкой улыбкой сообщил Гусев. – Я был польщен до глубины души.

– А мне очень понравился ваш поступок, – с видимым облегчением расплылся директор. Трудные переговоры закончились, началась положенная по протоколу светская беседа, директор своего добился и был теперь, похоже, счастлив. – Я в курсе, что вам пришлось настаивать на своем. Этот юноша дознаватель оказался не в меру ретив и совсем недальновиден.

– Я, слава богу, уже не юноша. Бывают моменты, когда интересы Агентства расходятся с буквой закона.

Директор от восторга чуть не подпрыгнул.

– Кстати, я не один такой в Центральном, – сообщил Гусев.

– Какой? – напрягся директор.

– Сообразительный. И если вас интересует мнение частного лица...

– Еще бы!

– ...то методика реструктуризации нашей фирмы – ну, с отцеплением последнего вагона – может оказаться несколько э-э... расточительной.

Директор с облегчением нахмурился. Именно так – с облегчением. Он-то думал, что Гусев намекает, будто кое-кто тоже догадался о грядущем отстреле.

– У нас будет крайне экономное штатное расписание, – сказал он твердо. – И в нем просто нет места для экспертов по расстрелам на месте.

«Ух ты! – поразился Гусев. – Вот это как бывает, оказывается, когда продашь душу дьяволу. Вот какие начинаются разговоры... Жестко, четко, откровенно».

– Вы меня понимаете? – спросил директор вкрадчиво. – Вы как опытный выбраковщик должны меня понять. Вам же приходилось браковать своих, не так ли?

«Спасибо, напомнил!»

– Этой весной я забраковал двух своих ведомых, – сказал Гусев надменно.

– Да, я знаю. Вы поймите меня, Павел Александрович, я тоже не людоед. Я всего лишь реалист. Человек, который пробыл на маршруте больше трех лет кряду и тем более – принимал участие в специальных операциях... Вы же знаете, кто он. Эти люди неустойчивы, их понимание своей роли в обществе чересчур своеобразно. Они слишком долго ходили по грани между добром и злом.

– Я хожу по этой грани пять лет, – напомнил Гусев. – Ладно, хватит. Это все эмоции, простите. В одном я с вами согласен – нужен здоровый реализм. И с позиции здорового реализма... Сколько у меня времени на размышление?

– Понимаю, – кивнул директор. То, что Гусев может отказаться, ему, похоже, и в голову не приходило. «Время на размышление» просто входило в правила игры. – Понимаю и не осуждаю.

– Подготовиться. Свыкнуться с мыслью.

– Мы с вами сработаемся, Павел Александрович.

– Уверен.

– Постарайтесь дня за три.

– Неделя.

– М-м... Хорошо, неделя. Позвоните моему помощнику, скажите, что готовы к работе, и он тут же спустит в Центральное приказ о вашем переводе. А вы сдавайте дела, и на следующий день милости просим. Кабинет уже обставлен, персонал тоже на местах.

– Ах вот как...

– Да, отдел уже работает. Очень толковый заместитель, весьма компетентный молодой человек. Фактически вам нужно только занять свое место и потихоньку, без лишнего напряжения...

– Хорошо бы. Устал напрягаться.

– Да что вы! – замахал руками директор. – Итак, я жду звонка.

Гусев встал и церемонно раскланялся. При этом у него из-за пояса чуть не выпал «макаров» – кургузый пистолетик выдавило наружу гибким сегментом «комбидресса» на талии. Гусев уже забыл, когда в последний раз выходил из дому без брони.

– Всегда при оружии... – пробормотал директор пафосно. – Всегда на посту... Тяжело будет отвыкать, наверное. Вы не поверите, дорогой мой, как я глубоко понимаю все эти проблемы. Я ведь тоже когда-то... Да-а...

– Рад был познакомиться, – сказал Гусев, запихивая пистолет глубже.

– А я как рад! Будет случай – передайте нижайший поклон Александру Петровичу.

– Непременно.

– Ну, до встречи с вами в новом уже качестве...

– До встречи. – Гусев усилием воли остановил поток взаимных уверений в совершеннейшем почтении и выскочил за дверь.

– Ну, как ты? – спросил Корнеев с тревогой в голосе, вскакивая и оглядывая Гусева с ног до головы, когда тот показался в приемной.

«Ох, не купишь ты меня, Корней! Тоже хитрец нашелся. Как услышал про бронебойные, сразу понял, что я почуял опасность. Но с чего ты взял, что я тебя резко полюблю и, если опасность действительно навалится, – предупрежу? Разве что дочку твою больную пожалеть...»

– Я – замечательно, – сказал Гусев, отечески хлопая Корнеева по плечу. – Ну-с, коллега, поехали в Центральное. Вылечим шефа от излишней заносчивости. А то он в последнее время стал многовато брать на себя!