Александр Громов - Тысяча и один день. Первый из могикан. Властелин пустоты

– О-о, какой примитив, – наконец проронил Умнейший. – Вот такими штуковинами командовали ваши предки. Не завидно?

Гудение смолкло.

– Кто мой хозяин? – скрипуче осведомился человекоподобный.

Леон подпрыгнул. Оставаясь совершенно неподвижным, чудище разговаривало – и обоими ртами сразу!

– Я, – сказал Умнейший. – И еще он, – палец Умнейшего указал на Леона. – И он, – на Париса.

Только что очнувшийся Парис, невероятно бледный, пластался по стене, готовый чуть что вновь опрокинуться в обморок. Кирейн обеими руками зажимал себе рот, чтобы не закричать.

– Визуальные характеристики хозяев запомнил. Порядок приоритета выполнения команд соответствует порядку ввода информации о хозяевах?

– Соответствует.

– К работе готов, жду приказаний.

– Сделай шаг ко мне! – потребовал Умнейший.

С коротким звучным лязгом истукан качнулся вперед.

– Теперь обратно.

Снова лязгнуло. При шаге назад коленный сустав страшилища перегнулся в обратную сторону.

– Умеешь. Немного скрипишь, но разработается после смазки. Теперь расскажи о себе. Только не хором. Пусть из вас говорит кто-нибудь один.

Заговорил тот, что был спереди:

– Я являюсь универсальным сдвоенным роботом класса «близнецы», типа «близнецы сиамские», предназначенным для работы на биологически активных планетах. Законсервирован восемьсот шестьдесят лет и сто семь дней назад по местному отсчету. К настоящему времени физический износ конструкции составляет восемьдесят пять процентов, энерговооруженность – двадцать семь процентов от номинала, потеря записанной информации – отсутствует. Нуждаюсь в подзарядке и проведении регламентных работ либо во времени, необходимом для самовосстановления.

– Будет тебе время, а подзарядить пока нечем… Звуковое имя есть?

– Так точно.

– Назови.

– Аверс, – прогудел робот спереди.

– Реверс, – донеслось из-за его спины.

– Аверс-и-Реверс… – Умнейший катал во рту созвучия и сладко улыбался чему-то. Возможно, ностальгировал. – Неплохо, но длинновато. Может, у тебя есть другое имя?

Леону показалось, что в голосе истукана проявилась интонация.

– Гог-Магог, – проскрипел робот. – Некоторые называли меня так. Но мне это имя не нравится.

– Хорошо, – согласился Умнейший. – Будешь Аверс-Реверсом. Раздвинься.

Кто-то позади тоненько завыл, когда тело робота треснуло и со скрипом разошлось посередине. Одна половина истукана отделилась от другой, как отделялись друг от друга скрепленные с одного края листы странных книг в погибшем городском Хранилище.

Между половинок робота оказался экран. То есть Умнейший назвал этот прямоугольник экраном, а что это такое и для чего существует, пояснить отказался.

– Сами поймете.

– Это оружие? – недоверчиво спросил Леон.

– Кто?

– Ну… Аверс-Реверс.

– Нет, но он нам сделает его.

Однако до изготовления оружия было еще очень далеко, а пока Умнейший заставил Аверс-Реверса выдать на экран карту Простора и долго сличал ее с самодельным чертежом, выполненным на потрепанном лоскуте драконьей кожи. Потом покачал головой, хмыкнул и лоскут выбросил.

– Знал бы – не мучился столько лет.

Леон впервые видел изображение Простора. Больше всего оно напоминало упитанную рыбу, подвешенную за хвост. Южная оконечность материка – «голова» рыбы, крашенная белизной снегов, почти достигала полюса.

– А где мы? – спросил Леон. – Вот здесь? Ага… А где Желез… то есть ближайший автоном-очиститель?

Две точки разошлись на карте не слишком далеко. Леон почесал в затылке.

– Велик Простор…

Умнейший фыркнул.

– Очень скоро он покажется тебе слишком маленьким.

Аверс-Реверс подсветил и третью точку, указанную Умнейшим, – существенно выше первой.

– Примерно здесь была сожжена еще одна деревня, – пояснил Умнейший в ответ на недоумение Леона. – Помнишь почту? Заметь: направление от твоей деревни почти точно на север. Мысленно проведи линию между ними и считай ее стороной квадрата. Если земляне проводят очистку по обычной схеме, то получается… тогда у нас получается примерно вот что.

Изображение Простора покрыла россыпь светящихся точек. Нет, не россыпь… Скорее сеть, и довольно правильная: точки явно стремились разбежаться на равное расстояние друг от друга.

– С поправкой на погрешность получается от сорока пяти до шестидесяти задействованных автоном-очистителей… – старик бормотал, тыча пальцем в экран. – Боюсь, с крайнего Юга людей нам не вывести. Так… Вот довольно крупный остров, и недалеко от материка. Не знал. Хм. Никогда не слышал, чтобы кто-то жил на островах, а значит, будем считать, что людей там нет.

– Спастись там нельзя ли? – подал голос Парис. – Построить лодки…

– Сразу после материка наступит очередь островов, за ними – океана. Об островах лучше сразу забыть. Так… Не-ет, людей с Юга мы не выведем при всем желании, а с Севера – надо попробовать.

– Как? – спросил Леон.

– Во-первых, это тебя должны спрашивать – как? Во-вторых и в-главных – оповестить всех, кого сможем, о начале изготовления оружия и о том, чтобы спешили присоединиться к Великому Стрелку. Просить, чтобы передали дальше, тем, до кого мы пока не можем дотянуться сами, от океана до океана. Твердо обещать, что все сообща и под твоим руководством мы уничтожим всех Железных Зверей, а начнем с нашего. Думаю, несколько сот человек мы соберем, а больше на первых порах нам и не понадобится…

– Не уничтожим, а попытаемся уничтожить, – перебил Леон. – И то я не знаю, как.

– Вот вякнешь такое прилюдно – вовсе без людей останешься, – отрезал Умнейший. – И вообще запомни: или ты начнешь высоко держать голову, или я тебе ее оторву. А это будет чересчур расточительно – готовить нового вождя, после того как я уже убил на тебя столько времени. С этого дня каждое твое неверное действие, каждое лишнее слово будет уменьшать наши шансы на победу. Очень скоро тебе придется бросить людей в огонь, чтобы спасти их, а ты колеблешься. Не серди меня!

Леон потер виски. Все это плохо укладывалось в голове.

– Ладно… А оружие?

– Оружие у нас будет. Рано или поздно, но будет. Сейчас меня больше интересуют вопросы привлечения людей. Вот что: Кирейну найди Тихой Радости, и пусть для начала сочинит воззвание к населению, хоть стихами. Что еще?

Того, что попало в категорию «еще», оказалось так много, что позднее Леон поражался, как все то, о чем наперебой спорили, часто соглашаясь с Умнейшим и изредка заставляя его согласиться с собой, удалось разместить в голове.

В ближайшие дни он не вспоминал даже о Филисе!

Бледной жуткой синевой исходили светящиеся вполсилы змеи-стебли по периметру подземных залов. Пугали собственные тени. После жгуче холодного ветра на плато ровный холод подземелья не холодил, а грел. Плескалась бесцветная рыба в подземной речке. Пещера казалась убежищем, отправной точкой, упором для ноги перед дальним прыжком в неизвестность.