Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Ракетный корабль «Галилей» (сборник)

Старая амфибия заскучала и вышла наружу. Текс взял у нее оранжевую сферу и отправился осматривать корабль. Тем временем Мэтт и Оскар тщательно осмотрели рубку управления.

Пока они этим занимались, Текс отыскал шкаф, в котором лежали небольшие запечатанные свертки. На свертках были пометки: «Личные вещи Роланда Харгрейвза», «Личные вещи Руперта Г. Шрайбера» и так далее — на каждом свое имя. Он осторожно вернул их на место.

Через какое-то время Текса окликнул Оскар.

— Думаю, пора нам отсюда двигаться. Ее величество прозрачно намекнула на это, когда уходила.

— Да ты только посмотри, что я откопал! Жратва!

Мэтт и Оскар подошли к двери кладовки камбуза.

— А ты думаешь, что-нибудь из этого еще пригодно к употреблению?

В голосе Мэтта явно звучало сомнение.

— Собственно, а почему бы и нет? Здесь же все консервированное. Дайте мне открывашку, сейчас выясним.

Текс быстренько вскрыл одну банку.

— Фу-у! — сказал он секундой позже. Есть желающие попробовать тушонку столетней выдержки? Мэтт, выкинь ее поскорее за борт, а то она тут все провоняет.

— Уже провоняла.

— Но вы посмотрите на это! — в поднятой руке Текса красовалась банка с этикеткой «Блинная мука «Старая плантация»». — Мука не портится. Подумать только, ребята, на завтрак — оладьи. Я же всю ночь не засну, буду ждать утра.

— А толку — оладьи-то без сиропа.

— Что нужно, чтобы дом наполнился радостью? Полдюжины вот таких банок.

И Текс показал им банку, на которой было написано: «Вермонтский кленовый сироп. Натуральный, без добавок». Он хотел унести запас консервов с собой, но Оскар не разрешил — как из практических, так и из дипломатических соображений. Тогда Текс предложил остаться на корабле и не возвращаться в подводный город.

— Мы так и сделаем, Текс, — согласился Оскар. — Но не сейчас. Ты забываешь о лейтенанте Турлове.

— Знаешь, Ос, хорошо, что ты вспомнил про лейтенанта, — неожиданно сказал Мэтт. — Мне пришла в голову одна мысль. К местной пище он не притрагивается, так? Даже когда немного приходит в себя. А что, если мы будем давать ему сахарный сироп с водой? Я сам могу поить его из этого их пузыря.

— Ты прав, Мэтт. Вреда от сиропа ему не будет, а пользу принести может. Возьмем с собой несколько банок.

Текс собрал банки, Мэтт сунул консервный нож в поясную сум ку и они вышли наружу. Вернувшись в подземный город, Мэтт увидел, что при Турлове сидит Т’винг; это было удачно — иметь дело с ней будет легче, чем с другими сиделками. С обычными у венерианцев вежливыми околичностями он объяснил ей, чего хочет. Т’винг взяла консервную банку (Мэтт заранее открыл ее и проверил содержимое) и, скромно отвернувшись, попробовала на вкус несколько капель.

И сразу же выплюнула.

— Ты точно уверен, что это вещество не повредит твоей больной матери?

Мэтт понимал ее нерешительность — диета венерианцев включала протеин и крахмал, но только не сахар. Он постарался убедить Т’винг, что сироп только поможет Турлову. Тогда они перелили содержимое банки в пузырь. Вечером после ужина кадеты обсуждали, что им делать с «Астартой». Мэтт по-прежнему убеждал друзей, что нужно лететь на ней. Текс же, наоборот, твердо стоял на том, что не стоит даже и пробовать.

— Она может подняться ровно настолько, чтобы после упасть и разбиться. Но не выше.

Некоторое время Оскар молча все это выслушивал, а затем спросил:

— Мэтт, а баки ты проверял?

— Да.

— Ну тогда ты и сам знаешь прекрасно — топлива-то там нет!

— Вот нечего и языком зря молоть, — почти обрадовался после такой новости Текс. — Все решилось само собой.

— Ничего еще не решилось, — неожиданно возразил Оскар. — Мы все-таки попробуем улететь на ней.

— Что?

— Лететь она, конечно, не может, но мы все равно попытаемся, — продолжил Оскар.

— Но зачем?

— Я тебе объясню зачем. Если мы здесь засядем надолго, Патруль объявится обязательно. Они нас найдут и увезут домой, так?

— Возможно, — согласился Мэтт.

— Не «возможно», а точно. Только так Патруль и работает. Они нас не бросят. Вы вспомните, сколько кораблей искали «Следопыт» — четыре, месяц за месяцем. Если бы с его командой не случилось непоправимого, мы вернули бы их домой в целости и сохранности. А мы живы и находимся почти рядом от заданного места посадки. Нас найдут, они потому и медлят, что сами еще не уверены, что мы пропали; контакт потерян не так уж и давно. И мы прекрасно знаем, что ни на северном, ни на южном полюсе не было корабля, готового начать розыски в экваториальной зоне. Иначе мы просто не получили бы этого задания. Так что может пройти какое-то время, прежде чем будет объявлен поиск. Но все равно Патруль будет здесь — раньше или позже.

— А чего тогда рыпаться, — гнул свое Текс. — Будем сидеть и ждать.

— Рыпаться надо по двум причинам. Первая — наш босс; мы обязаны доставить его в настоящий госпиталь, пока он не умер.

— И угробить его при взлете.

— Не исключено. Но я думаю, ничего с ним при взлете не будет. А вторая причина такая: ведь Патруль-то — это и есть мы.

— А?Повтори погромче.

— Мы тут вроде решили, что Патруль будет нас искать, пока не найдет. О’кей, все правильно, потому что такая уж организация — наш Патруль. Но и мы — часть Патруля и, пока они нас не нашли, мы будем делать все, что от нас зависит, чтобы выбраться из этой дыры без чужой помощи, а не просто сидеть вот так на своих толстых задницах в ожидании попутной машины.

— С тобой все ясно, — сказал Текс. — Я так и думал, что в конце концов твой малюсенький-выпендрюсенький комочек серого вещества докатится до такой мысли. Ладно, согласен — записывайте и меня в герои. С пометкой «без особой охоты». Что-то я сильно подозреваю, что из-за всего этого героизма мы еще прольем пота. Вымотаемся будьте нате.

Пота и вправду хватало. Венерианцы по-прежнему помогали им чем могли, и все-таки главную работу по приведению корабля в состояние, пригодное для полета, выполняли земляне. С разрешения матери города Оскар перенес свою штаб-квартиру на «Астарту». Турлов остался в подземном городе, но каждый день одного из кадетов переправляли в город, чтобы осмотреть Турлова, — а на обратном пути захватить еду. Мало что из запасов «Астарты» оказалось съедобным.

Блинная мука пришлась очень кстати. Текс сварганил нечто наподобие масляной горелки — электричества у них пока еще не было — и зарядил это свое устройство рыбьим жиром, полученным от туземцев. Вот на этой-то штуке он и стряпал свои оладьи. Худших оладьев никто из них в жизни своей не пробовал — мука от времени потеряла вкус и насквозь прогоркла. Да и тесто подниматься что-то не очень хотело. Но все равно это были оладьи, и их можно было густо поливать кленовым сиропом. Это даже сделалось ритуалом, и соблюдался он каждое утро, в тайне, при закрытых дверях, чтобы не оскорбить пуританские чувства кого-либо из новых друзей.