Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Ракетный корабль «Галилей» (сборник)

Фрэнк, в свою очередь, растерялся.

— Джим, я знаю, что тогда плохо соображал, но ведь в городишке, из которого нас увезли, была всего одна башня?

— Одна.

— Тогда это не тот город.

— Не тот.

— Мы заблудились.

— Это точно.

Они стояли в большом внутреннем дворе, который бывает во многих марсианских домах. Над стенами виднелись верхушки городских башен, но кругозор был ограничен.

— Ну и что теперь делать? — спросил Фрэнк.

— М-м-м… поищем туземцев и попробуем выяснить, куда нас занесло. Жаль, что я не удержал старика, — добавил Джим. — Он говорил на бейсике.

— У тебя что, сдвиг еще не прошел? — сказал Фрэнк. — Не думаю, что нам это удастся, похоже, это заброшенный город. Знаешь, что я думаю? По-моему, они просто нас надули.

— По-моему, они просто нас надули, — согласился Виллис.

— Заткнись. Нет, не стали бы они так делать. — Джим смотрел куда-то поверх крыш. — Слушай, Фрэнк…

— Да?

— Видишь те три башенки, похожие одна на другую? Вот — одни верхушки торчат?

— Вижу, ну и что?

— Мне кажется, я их уже где-то видел.

— Да и мне так кажется!

Они бросились бежать. Пять минут спустя они стояли на городской стене, и сомнений больше не было: они находились в заброшенной части Харакса. Под ними, на расстоянии трех миль, виднелись надувные дома Южной колонии.

Сорок минут быстрым шагом попеременно с трусцой — и они дома.

Добежав до колонии, Джим с Фрэнком расстались: каждому не терпелось попасть домой.

— До скорого! — крикнул Джим другу и побежал к себе.

Время в тамбуре-шлюзе показалось ему вечностью. Пока давление уравнивалось, он слышал, как мать, а за ней сестра спрашивают через переговорное устройство: «Кто там?» Джим решил не отвечать и сделать им сюрприз. Он вошел и оказался лицом к лицу с Филлис, которая сначала остолбенела, а потом бросилась ему на шею с криком:

— Мама! Мама! Мама! Это Джим! Это Джим!

А Виллис скакал по полу и вторил ей:

— Это Джим! Это Джим!

А мать оттаскивала Филлис в сторону, чтобы тоже обнять Джима, и намочила ему лицо слезами, и Джим почувствовал, что и сам вот-вот…

Наконец ему удалось высвободиться. Мать отступила назад.

— Ну дай хоть посмотреть на тебя, милый. Бедненький ты мой! Ты здоров? — и опять чуть не расплакалась.

— Конечно, здоров, — буркнул Джим. — Что мне сделается? Скажите, а папа дома?

Миссис Марло вдруг насторожилась.

— Нет, Джим, он на работе.

— Мне надо с ним увидеться, прямо сейчас. Ты что такая, мама?

— Да так, ничего. Сейчас позвоню отцу. — Она подошла к телефону и набрала номер экологической лаборатории. Джим слышал ее сдержанный голос: — Мистер Марло? Это Джейн, дорогой. Ты не мог бы сейчас прийти домой?

И ответ отца:

— Это не совсем удобно. А что такое? У тебя какой-то странный голос.

Мать оглянулась через плечо на Джима.

— Ты один? Нас никто не может подслушать?

— В чем дело? Говори.

— Он дома, — полушепотом сказала мать.

Отец, помолчав, ответил:

— Сейчас иду.

Филлис тем временем терзала Джима:

— Джимми, где ж ты пропадал?

Джим начал было рассказывать, но передумал.

— Ты все равно не поверишь, детка.

— Не сомневаюсь. Но почему так долго? Наши прямо с ума посходили.

— Ничего. Слушай, какой сегодня день?

— Суббота.

— А число?

— Четырнадцатое цереры, разумеется.

Джим опешил. Четыре дня? Всего четыре дня прошло с тех пор, как он уехал из Малого Сырта? Припомнив все, что было, Джим согласился с этим. Если учесть заверение Фрэнка, что Джим провел в подземельях Кинии только три часа, тогда все сходится.

— Ух! Тогда я, пожалуй, успел.

— Что успел?

— Тебе не понять. Подожди еще пару лет.

— Нахал!

— Отец сейчас будет здесь, Джим, — отошла от телефона миссис Марло.

— Я слышал. Это хорошо.

— Ты же голодный, наверное? — спросила мать. — Чего бы ты съел?

— Ясное дело, упитанного тельца, а запил бы шампанским. Я вообще-то не голодный, но чего-нибудь могу перехватить. Может, какао? Последние дни я жил на одних консервах.

— Сейчас будет какао.

— Ты лучше наедайся, пока можно, — вставила Филлис, — а то потом захочешь, а уже нельзя будет, когда…

— Филлис!

— Да я, мама, хотела только сказать…

— Филлис, замолчи или выйди из комнаты.

Сестра что-то пробурчала себе под нос. Вскоре какао было готово, и не успел Джим допить его, как пришел отец. Он без сантиментов пожал Джиму руку, как взрослому.

— Хорошо, что ты дома, сын.

— До чего это здорово — оказаться дома, папа! — Джим проглотил остаток какао. — Но знаешь, мне надо столько тебе сказать, лучше не будем терять время. Где Виллис? Кто-нибудь видел, куда он девался?

— Это неважно, где Виллис. Я хочу знать…

— Но Виллис играет здесь очень важную роль, папа. Виллис! Иди-ка сюда!

Виллис притопал из коридора, и Джим посадил его на колени.

— Ну, вот тебе и Виллис, — произнес мистер Марло. — А теперь послушай-ка меня. Что это за кашу ты заварил, сын?

— Не знаю, с чего и начать, — нахмурился Джим.

— Выдан ордер на ваш с Фрэнком арест! — брякнула Филлис.

— Джейн, — сказал мистер Марло, — пожалуйста, уйми свою дочь.

— Филлис, ты не слышала, что я сказала?

— Да ведь это все знают, мама!

— Может быть, Джим не знал.

— Да нет, знал, — сказал Джим. — За нами всю дорогу гнались легавые.

— Фрэнк тоже вернулся? — спросил отец.

— Ну конечно! Мы их сбили со следа. Дураки они, фараоны эти.

Мистер Марло нахмурился.

— Видишь ли, Джим, я хочу позвонить резиденту и сказать ему, что ты здесь. Но я не стану сдавать тебя, пока не проясню для себя это дело и уж, конечно, пока не услышу твою версию событий. А когда ты пойдешь сдаваться, я пойду с тобой и не дам тебя в обиду.

Джим выпрямился.

— Сдаваться? Что ты говоришь, папа?

Лицо отца вдруг сделалось очень старым и усталым.

— Марло не бегают от закона, сын. Ты знаешь: я на твоей стороне, что бы ты ни натворил. Но тебе придется выдержать все, что тебя ожидает.

Джим с вызовом посмотрел на отца.

— Папа, если ты думаешь, что мы с Фрэнком прошли две тысячи миль по Марсу только для того, чтобы сдаться… в общем, зря ты так думаешь. А если кто захочет меня арестовать, то ему нелегко придется.

Филлис слушала брата с круглыми глазами, мать тихо роняла слезы.

— Напрасно ты выбираешь такую линию поведения, сын.

— Напрасно? Ну так я ее выбираю, и все тут. Может, ты все же выяснишь, в чем дело, прежде чем говорить о сдаче? — в голосе Джима появились истерические нотки.

Отец прикусил губу. Мать сказала:

— Пожалуйста, Джеймс, может быть, ты выслушаешь его?

— Конечно, я хочу его выслушать, — раздраженно ответил мистер Марло, — я ведь так и сказал. Но я не могу слушать, как мой родной сын открыто противопоставляет себя закону.