Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Ракетный корабль «Галилей» (сборник)

— Постараюсь. Изобел, ты не поможешь мне в одном деле?

— Если ты не попросишь чего-нибудь невозможного, незаконного или скандального — что ж, пожалуйста.

Дон выудил из кармана кольцо.

— Ты не могла бы подержать у себя вот это? Спрятать куда-нибудь, пока я за ним не приду?

Она взяла кольцо, подняла к глазам и стала его рассматривать.

— Осторожно! — предупредил Дон. — Его нельзя никому показывать.

— Почему?

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что оно у тебя. Спрячь.

— Ну ладно.

Девушка вышла. Вернулась она уже без кольца.

— К чему такая таинственность, Дон?

— Я бы и сам хотел это знать.

— Вот как?

— Ни о чем больше меня не спрашивай. Я только хочу, чтобы ты его сохранила. Кто-то пытается его у меня отнять.

— Но… слушай-ка, эта на самом деле твое кольцо?

— Да. Это все, что я могу сказать.

Изобел всмотрелась в его лицо.

— Ладно, Дон. Я о нем позабочусь.

— Спасибо.

— Надеюсь, все будет хорошо. Кстати: загляни как-нибудь еще раз. Я хочу познакомить тебя с управляющим.

— Хорошо.

Изобел отошла и занялась клиентом. Дон подождал, пока освободится кабинка, позвонил в отдел безопасности космопорта и сообщил адрес. Покончив с делами, он вернулся к своим тарелкам.

Была почти полночь и через руки Дона прошла уже не одна сотня тарелок, когда Чарли выпроводил последнего посетителя и запер двери. Они вместе уселись за поздний ужин. Один ел палочками, второй — вилкой. Дон так устал, что еда застревала в горле.

— Чарли, — спросил он, — как ты управлялся здесь в одиночку?

— Было двое работников, но оба завербовались. Разве хотят теперь мальчишки трудиться; у них одно на уме — поиграть в солдатики.

— Выходит, я работаю за двоих? Слушай, а не нанять ли тебе еще одного помощника, а то, глядишь, и я захочу в армию.

— Работать лучше.

— Может, и лучше. Это ты по себе судишь: я еще ни разу не встречал человека, который бы так много работал.

Чарли откинулся на стуле и скрутил сигарету из местной «балдежной травы».

— Я работаю и думаю о том дне, когда вернусь обратно домой. У меня будет маленький садик, ограда. Маленькая птичка, которая будет для меня петь, — он разогнал рукой клубы дыма и показал на обшарпанные стены. — Когда я работаю, я всего этого не вижу. Я вижу свой маленький садик.

— А…

— Я коплю деньги, чтобы вернуться домой, — он глубоко затянулся. — Я вернусь домой — живой или в гробу.

Дон понял, о чем идет речь; еще в детстве он слышал о «гробовых деньгах». Все иммигранты-китайцы надеялись вернуться домой, но чаще всего туда отправляли контейнер с гробом. Молодые китайцы, родившиеся на Венере, смеялись над этим обычаем: их домом была Венера, а Китай они воспринимали как набившую оскомину сказку.

Он решил рассказать Чарли о своих злоключениях, тщательно избегая упоминаний о кольце и всем, что было с ним связано.

— Как видишь, я так же сильно хочу на Марс, как ты — в Китай.

— До Марса далеко.

— Далеко. И все равно я должен туда добраться.

Чарли докурил сигарету и встал.

— Держись Чарли. Трудись как трудишься, и я возьму тебя в долю. Когда-нибудь вся эта чушь с войной кончится, и мы оба отправимся куда хотим, — он повернулся и собрался уходить. — Доброй ночи.

— Доброй ночи.

На этот раз Дон лично проверил, не забрались ли к ним опять толкуны, и только потом отправился к себе спать. Уснул он быстро. Всю ночь он карабкался по горам, их склоны были сложены из тарелок и не было им ни конца, ни края. А где-то далеко-далеко светил Марс.

Дону еще повезло, он нашел себе пристанище в ресторанчике: город был переполнен людьми. Даже до политического кризиса, превратившего Нью-Лондон в столицу нового государства, город был весьма оживленным местом — торговым центром для раскиданных на миллионы квадратных миль селений и главным космопортом планеты. С началом войны было de facto введено эмбарго на межпланетную торговлю, что со временем могло заставить город затянуть пояс потуже, но недавние события коснулись пока только застрявших в городе космонавтов, которые слонялись по улицам в поисках развлечений.

Их было, в общем-то, не так много; гораздо больше в городе насчитывалось политиков. На Губернаторском острове, отделенном лиманом от Большого, проходила сессия Генеральных штатов новой Республики. Рядом, в губернаторской резиденции, расположились глава государства, глава правительства и его министры.

Последние немедленно устроили шумную склоку из-за помещений и секретарей. Волна бюрократии захлестнула Большой и Южный острова, Восточную косу и остров Могильного камня. Началась грызня за дома и участки, и цены на землю подскочили до головокружительной высоты. Вслед за государственными мужами и чиновниками, занявшими выборные посты, ринулись куда более многочисленные прихлебатели — клерки, которые что-то делали, и специальные помощники, которые не делали ничего, разнообразные спасители мира, люди, несущие в мир Послания, лоббисты «за» и лоббисты «против», люди, заявлявшие, что представляют интересы местных драконов, но так как-то и не удосужившиеся выучить язык свиста, и драконы, которые вполне могли представлять свои интересы сами — что они и делали.

Как ни странно, Губернаторский остров не утонул под такой тяжестью. К северу от столицы, на острове Бьюкенена, вырастал новый город — учебные лагеря Воздушных сил и Наземных войск республики. Генеральные штаты выражали озабоченность этим фактом: мол, устройство военной базы под самым боком столицы есть ни что иное, как приглашение к национальному самоубийству, поскольку одна водородная бомба может стереть в пыль и правительство, и большую часть вооруженных сил — и тем не менее все оставалось по-прежнему. Военные выдвигали тот довод, что личному составу необходимо обеспечить досуг, а если построить лагеря на безлюдье, солдаты дезертируют и разбегутся по своим фермам и шахтам.

Многие и вправду подались в дезертиры. А тем временем Нью-Лондон прямо-таки кишел солдатней. В «Ресторане Двух Миров» было не протолкнуться с утра до ночи. Старый Чарли метался от плиты к кассе, а Дон обжигал руки горячей мыльной водой. Как только освобождалась минутка, он бежал в пристройку набить топку котла маслянистыми поленьями дерева чика, которые приносил дракон по имени Маргаритка (несмотря на такое имя, дракон был самец). Греть воду электричеством вышло бы, конечно, дешевле: электроэнергия была побочным продуктом атомного реактора, расположенного от города к западу, и доставалась практически задарма. Но электрооборудование стоило бешеных денег, да и достать его было практически невозможно.

Такие обычные для фронтира контрасты встречались в Нью-Лондоне на каждом шагу. Грязные, неасфальтированные городские улицы освещались электроэнергией от атомных станций. Самоходки на реактивной тяге связывали город с другими поселениями, но в городской черте жители большей частью передвигались на своих двоих, а транспорт — такси и метро — заменяли гондолы. Некоторые из них были механизированы, но в основном приводились в движение с помощью человеческих мускулов.