Дмитрий Янковский - Нелинейная зависимость

Молоденькая медсестра со скучающим видом смотрела в окно.

— Что-нибудь беспокоит? — спросил врач.

Андрей медленно просыпался, сон стекал с него, будто потоки воды.

— Нет, — ответил он.

— Головокружение, тошнота?

— Нет.

— Галлюцинации?

Андрей задержался с ответом, но доктору этого оказалось достаточно.

— Понятненько… — Доктор поднял серебристый молоточек над лицом Андрея. — Смотрите сюда, пожалуйста. Не сводите глаз. Вот так, хорошо. Галлюцинации тревожные или безразличные?

— Нет у меня никаких галлюцинаций.

— Что же тогда?

— Сны, — признался Андрей, не видя надобности что-то скрывать. — Разные сны на одну тему.

— Какую, можно узнать?

— Я вижу во сне труп девушки в луже крови. Каждую ночь.

Доктор убрал молоточек из поля зрения.

— Давно?

— После аварии.

— А… Это ничего страшного. Остаточное чувство вины.

— Какой еще вины? — поморщился Андрей.

— Вы же врезались в автомобиль, управляемый девушкой?

— Ну и что? Вина полностью была на ней, именно она выехала со второстепенной дороги и не пропустила меня.

— Но вы же мужчина. — Доктор пожал плечами. — Чувство вины за причиненный ущерб, пусть и нечаянный, вполне естественно в такой ситуации. Я уверен, что нет никаких поводов для беспокойства, все это пройдет вместе с симптомами сотрясения мозга. Хотя иногда бывают трудные случаи, но у вас совершенно иная психическая конституция. Так что не волнуйтесь.

— Что значит — трудные случаи? — напрягся Андрей.

— Ну… — Доктор неопределенно пожал плечами. — Иногда приходилось рекомендовать пациентам встречу с пострадавшими, чтобы избавиться от чувства вины.

— Да, у меня действительно другая психическая конституция, — усмехнулся Андрей и подумал, что он предпочитает как раз обратное.

— Вот именно, — кивнул доктор. — Ну хорошо, все процедуры оставим как есть, а диету с завтрашнего дня я вам изменю на менее строгую.

— Спасибо.

Доктор вышел из палаты, пропустив медсестру вперед.

Мокрое пятно на ночной рубашке от излившегося во сне семени напомнило о себе усиливающимся холодком. Андрей судорожно пытался придумать, как же поступить в столь неловкой ситуации, но на ум ничего не приходило. Зато воображение живо нарисовало санитаров, кладущих его на носилки огромным пятном вверх. На всеобщее обозрение.

В том, что пятно именно огромное, Андрей не сомневался нисколько.

Вскоре санитары действительно вошли, привычно погрузили Андрея на каталку и, не обращая ни малейшего внимания на пятно, повезли по безлюдному коридору. Им было все равно. Совершенно.

Они привезли Андрея в перевязочную и вышли, закрыв за собой двери. Было тихо, если не считать шума улицы за окном, — не позвякивал инструмент, не слышался голос Галины, ставший уже неотъемлемой частью утренних ощущений.

Комната оказалась пуста, видимо, Галина вышла, Андрей привстал и впервые оглядел перевязочную целиком. Ничего необычного в ней не было — автоклав у стены, чуть правее кушетка, уже знакомый ящик с буквой «А» на дверце, письменный стол, тумбочка, длинный металлический стол с инструментами. Все, как и представлялось, но тетрадка на письменном столе, раскрытая почти в самом конце, привлекла внимание Андрея сильнее всего.

На страницах в клеточку были наклеены котята. Самые разные — рисунки, стикерсы, вырезки из журналов, календариков и открыток. Андрей протянул руку, стараясь дотянуться до тетрадки, но не хватало совсем немного — сантиметров пятнадцать, а встать на перевязанные ноги он побоялся.

Пришлось лечь снова. Тут же представилось, как огромная Галина сидит ночью за этим столом при свете настольной лампы и вырезает котят из журналов. Казалось бы, смешно, но Андрей испугался. Дверь распахнулась, и он вздрогнул, будто его застали за подбором шифра к секретному сейфу.

Вошла Галина и улыбнулась с порога.

— Ты, пожалуйста, извини. — Она обратилась к нему обыденным свойским голосом, как обращаются к родственнику или давно знакомому человеку, и заперла дверь на замок. — К нам привезли нового больного, доктор давал необходимые указания.

— Ничего страшного, — в ответ улыбнулся Андрей. — Я не долго лежу.

Она обошла каталку, подозрительно оглянувшись на Андрея, закрыла тетрадь и убрала ее в стол. Андрей сделал вид, что ничего не заметил.

— Ой… — Галина увидела мокрое пятно между его ног.

— Это случилось во сне, — краснея, объяснил он.

— Ничего страшного… — Ее щеки тоже тронул румянец. — Это же физиологическая реакция. Сейчас я у санитарки сменную рубашку возьму.

Она открыла замок и с неожиданным для своей комплекции проворством выскользнула в коридор. Андрей закрыл глаза, чтобы не пялиться попусту в потолок.

«Ничего страшного, — подумал он. — Она ведь медицинский работник. Все нормально».

Вскоре Галина вернулась с чистой рубашкой в руках и тщательно заперла дверь.

— Ну вот, — улыбнулась она. — Давай я тебя переодену.

— Я уже, наверное, сам смогу.

— Хорошо, Андрюшенька. Давай, а я помогу, если что.

Андрей привстал, вытянул из-под себя рубашку и, сняв ее через голову, бросил на пол. Галина собралась протянуть другую, но передумала и отложила на кушетку.

— Одеваться пока не надо, мы же сейчас будем ребра лечить, — объяснила она. — Ложись. Ты что, стесняешься?

— Нет. — Андрей прекрасно понимал, что стесняться было бы глупо.

Он лег на спину, глядя в надоевшую за три дня белизну потолка.

— Повязку с груди тоже надо будет снять. — Галина звякнула инструментом. — Выдохни.

Андрей задержал дыхание.

— Вот так… — приговаривала Галина. — Когда я сниму бандаж, вдыхай осторожно.

Она аккуратно надрезала тугую повязку и отложила ножницы.

— Не больно?

— Терпимо, — продышался Андрей.

Галина отодвинула тумбочку, достала прибор и включила его. Ее ловкие руки принялись укреплять на груди Андрея выводы оптического волокна.

— Еще здесь…

Руки оказались мягкими. Галина касалась кожи едва ощутимо, но от каждого прикосновения мурашки пробегали по всему телу.

— Тебе что, холодно? — спросила она.

— Да, — соврал Андрей. — Ты не могла бы накрыть мне бедра?

Галина укрепила последний отвод и накрыла Андрея чистой рубашкой, скрыв тело от колен до пояса.

— Так нормально?

— Да, — кивнул он.

От вонзившихся в кожу лазерных лучей разлилось живительное тепло, тело впитало его, как пересохшая земля воду. Сердце сбилось с привычного ритма и начало колотиться все сильнее и сильнее, разгоняя кровь в жилах. Все мышцы разом наполнились удивительной силой — упругой и крепкой, под кожей нарастал зуд, но не тягостный, а скорее приятный.

Галина приложила палец к пульсирующей артерии на шее Андрея.