Дмитрий Янковский - Нелинейная зависимость

— Входи, входи. — Она пропустила Андрея вперед. — Вызывай лифт, не стесняйся.

Андрей нажал кнопку и украдкой оглядел девушку. После всего происшедшего она показалась ему удивительно привлекательной. Даже глуповатая прическа, точнее почти полное ее отсутствие, не могла испортить впечатления. Девушка стройная, гибкая, откровенно сексуальная, к тому же за фигурой следит — по паре часов наверняка каждый день в спортзале проводит. И молодая. Лет двадцать на вид, ну, может, чуть постарше.

— Глаза проглядишь, — сказала она, пряча улыбку.

Андрей смутился и зашел в открывшийся лифт. Они поднялись на тридцать второй. Лыся вставила карточку в электронный замок и пропустила Андрея в прихожую. Свет зажегся сразу во всей квартире.

Можно было как угодно представлять квартиру байкерши, но такого Андрей увидеть не ожидал. Бывают скромненькие квартиры со вкусом, бывают свинюшники, в которых не убирают неделями, бывают хоромы, яркие, аляповатые и безвкусные. Но над этой квартирой явно трудился профессиональный дизайнер. И не один. В ней все напоминало шкуру зебры — белые стены с черными полосами, такие же кресла, такой же диван, и только ковер выделялся яркой зеленью луговой травы. Все, что не было черно-белым или ярко-зеленым, блестело хромом — круглый постамент посреди огромного зала, а на нем сверкающая «Хонда Зед-20» последнего выпуска. Неметаллические части мотоцикла тоже были выкрашены под зебру.

— Нравится?

Когда девушка улыбалась, глаза у нее превращались в озорные щелочки — узкие, как у довольной кошки.

— Очень. — Андрей наконец позволил себе выдохнуть.

— Тогда заходи. Хотя нет, запачкаешь все цементом. В ванну давай. — Она подтолкнула его к полосатой двери, на которой была нарисована толстенькая зебра, моющаяся в душе.

Ванная тоже была черно-белой — кафель и хром, но на полочках вызывающе выделялись баночки с ароматической солью, вобравшие в себя все мыслимые и немыслимые оттенки цвета от ультрамарина до обжигающе-оранжевого. У стены, наполняясь, зашипело объемистое джакузи.

— Полезай. — Лыся высыпала в воду полбанки ярко-желтой соли, помахала рукой и вышла из ванной, прикрыв за собой дверь.

Андрей через голову снял осточертевшую ночную рубашку и полез в бурлящую воду, ставшую похожей по цвету на реку Хуанхэ.

— Ух! — Он закрыл глаза от блаженства, затем окунулся и размотал обрывки ткани с ладони. Бросил на пол, покрытый каким-то водоотталкивающим ворсистым пластиком.

— Кайф какой, — шепнул он, осторожно ополаскивая лицо.

— Нежиться времени нет! — Лыся бесцеремонно открыла дверь и поморщилась, увидев на полу грязные тряпки. — Ну ты и свинтус. Фу!

Андрей опешил. Не столько от бесстыдного вторжения, сколько от того, насколько сильно Лыська преобразилась. Была она вовсе не лысой — ее короткие пушистые волосы оказались выкрашены белым и черным.

— Парик? — не удержался Андрей.

— Еще и хам, — по-кошачьи сощурилась Лыся. — На подобные вопросы леди не отвечают, потому что джентльмены их не задают. Но я не леди. Так что этот хайер настоящий. А вот лысина накладная, для понта.

— Боевая раскраска?

— Типа того.

Девушка с любопытством привстала на носочки, заглянула в ванну.

— Внушительно, — оценила она заинтересовавшее ее место.

Андрей покраснел.

Лыся фыркнула и вышла из ванной.

— Сейчас я тебе нормальное шмотье принесу. Вылезай давай, а то Бармалей с тебя шкуру спустит за нарушение регламента три-двенадцать.

«Да уж прямо, — мысленно усмехнулся Андрей. — Сопли пусть сначала утрет. Второй интеграл движения он знает… Физик, блин».

Он отскреб остатки въевшейся в кожу цементной пыли, обмылся из душа и вытерся огромным черно-белым полотенцем.

— Твое открытие действительно такое важное? — донесся из комнаты голос Лыськи. — Ну, для всего человечества?

— Действительно. Ты обещала одежду.

— Можешь подождать? Я сама переодеваюсь.

«Хотел бы я на это посмотреть, — непроизвольно подумал Андрей. — Или как она моется в ванне. До чего же красивая оказалась, чертовка».

Дверь в ванную распахнулась, и Андрей впервые в жизни понял, как на самом деле бывает, когда замирает сердце. Замирает и не бьется секунды три.

Лыся стояла в дверном проеме, одетая в плотно облегающий комбинезон цвета ее квартиры — черно-белые полосы невероятно подчеркивали все подробности ее фигуры. Она протянула Андрею белье и кожаные штаны с широким ремнем.

— На. — Лыся ощупала взглядом фигуру Андрея не менее жадно, чем он ее. — Это моего брата. Чистые.

Сердце Андрея вспомнило, что биться уже можно, и лихо сорвалось в галоп, как двигатель Лыськиного мотоцикла.

— Ты красивая, — не удержался Андрей.

— Ты тоже вполне ничего.

Она вышла, и Андрей поспешно оделся. Он до одури, до изнеможения хотел обнять ее прямо сейчас и даже был уверен, что она не воспротивится этому. Обнять и расцеловать. Жарко, в полураскрытые губы.

— Лыся, — осторожно позвал он.

Она стояла к нему спиной и ответила не оборачиваясь:

— Времени нет. Я не могу это делать как кошка. Возьми на диване футболку и куртку. И иди сюда, я тебе лицо сделаю.

Ее голос немного дрожал. Все происходящее казалось безумным сном в стиле сюр, а расчерченный черным и белым интерьер квартиры только подчеркивал это.

«Так не бывает, — подумал Андрей, одеваясь. — Нормальный человек должен сейчас корчиться от страха после побега от ментов и гонки по городу, а вместо этого…»

— А нам обязательно нужно куда-то ехать? — спросил он, стараясь скрыть недовольство.

— Обязательно.

— Но почему?

— Сейчас я не могу тебе рассказать. Но это может оказаться для тебя важным.

— Первый раз слышу о банде сумасшедших байкеров-альтруистов, — фыркнул Андрей.

— Мы не сумасшедшие. И уж тем более не альтруисты.

— Конечно. Только я забыл, как называются люди, которые бесплатно спасают незнакомца в лесу, а затем, рискуя жизнью, провозят его через пост милиции.

— Если ты о нас, то мы это делаем скорее из эгоизма. Надоело получать по башке.

— А, понятно. Короче, вы секта. Нет Города, кроме Города, и Бармалей пророк его. Грозный Город наказывает за плохие поступки и дарует благодать за добрые.

— Зря ты смеешься, — нахмурилась девушка. — И давай пока не будем об этом. Сначала тебе нужно встретиться с одним человеком. Он сумеет объяснить лучше, чем я.

— Оракул, — не удержался Андрей. — Он объяснит мне, что я рожден избранным. Тебе самой не смешно?

— Нет.

Лыська достала из шкафа накладную лысину, но не такую, как носила сама, а мужскую, с тяжелыми складками на шее и коротким волосяным гребнем вдоль черепа.

— Будешь Красавцем Рексом, — с издевкой усмехнулась она, прилаживая латексный муляж Андрею на голову. — Тебе пойдет.