Дмитрий Янковский - Нелинейная зависимость

В первые же секунды Андрей получил несколько болезненных ударов по ногам и один в подбородок. От этого не только алые пятна завертелись перед глазами, но и накатил приступ одуряющей тошноты, напомнив о недавнем сотрясении мозга. Но это ошеломило лишь в первый момент, а потом боль смыло потоком адреналина, и Андрей принялся молотить кулаками и пинаться. Крепыш крепко ударил его в нос, но Андрей сумел подобраться к нему вплотную и схватить за руку. Тут же, не дожидаясь ответных действий, добавил коленом в пах и локтем по затылку. Крепыш рухнул ему под ноги и пополз подальше от рельсов.

— Добивать не надо! — выкрикнул китаец. — Они теперь сами уйдут.

Четверо оставшихся бомжей, которые даже не пытались принять участие в драке, подхватили поверженного товарища и поволокли его вдоль путей.

— Надо в вагона садиться! — Китаец призывно помахал рукой и подошел к двери.

Когда Андрей смахнул со штанов и куртки грязные следы пинков, старичок уже успел обо всем договориться.

— Нам два вагона дали! — довольно улыбнулся он. — В два раза больше получим. А ты хорошо дралась, очень быстро. Давай убирай мусор, а я веник возьму. Я совсем старая, мне бутылки носить нельзя.

Они забрались в вагон и принялись за уборку. Андрей заметил, что проводники в своем купе делят пачку полусотенных купюр, полученных от желающих передать посылки знакомым. Вид денег вдохновил на трудовой подвиг — отбросив всякую брезгливость, Андрей по локоть залез в мусорный ящик возле тамбура и принялся выуживать из него тяжелые предметы. В основном это были разнокалиберные бутылки, но попадались и консервные банки, надписи на которых вызвали приступ обильного слюноотделения.

Пока он пакетами выносил мусор из вагона, китаец ловко свернул ковровую дорожку и вымел коридор куцым веником. Андрею пришлось взять ведро и половую тряпку. Он понял, что ему снова подсунули работу потяжелее, но наглости на восстановление справедливости уже не хватило. Он уже уверился в мысли, что каждое такое «установление справедливости» влечет за собой все более пагубные последствия.

Но вода была с хлоркой, а ладони изранены, поэтому отжим тряпки вызывал совершенно неимоверную боль.

— Отжимай получше! — прикрикнула проводница, выглянув из купе. — А то устроили тут болото.

Андрей мысленно взвыл, но ничего другого не оставалось, как подчиниться. Он только понял, что на уборку второго вагона у него не хватит мужества.

— Второй вагон сам убирай, — сказал он китайцу, выплескивая грязную воду на гравий. — Мне отдай половину за этот.

— Хорошо, хорошо, — закивал старик. — Сейчас договорюсь.

Он пошептал что-то возле купе и с довольным видом протянул Андрею бутылку водки.

— Забирай всю, — великодушно позволил китаец. — Я себе с другой вагоны возьму.

— А деньги? — медленно зверея, спросил Андрей.

— Денег не дают. За деньги они бы сами убрали.

— Но водка стоит денег! Обменяй.

— Они уже купили. А водка им не нужен совсем.

Андрей хотел было устроить бучу по этому поводу, но тут увидел за окном милицейский патруль с собакой.

— Черт. — Он взял водку и вышел в тамбур. Тревога обдала сердце холодной волной.

— Или в этом, или в другом вагоне, — услышал он шамкающий голос беззубого бомжа. — Он вместе с китайцем.

Сердце замерло на долю секунды и тут же перестроилось на новый, гораздо более частый ритм.

— В костюме байкера, говоришь? — хрюкнул динамик милицейского шлема.

— Да, я ему нос в сливу превратил, сразу узнаете. Я за свою территорию исправно плачу, так что вы уж разберитесь, пожалуйста.

— Пасть закрой! — рыкнул динамик.

Гравий захрустел под тяжелой поступью, и по металлической лесенке стукнул приклад пулемета. А овчарка дышала так громко, что было слышно возле купе.

— Эй! — выкрикнул искаженный динамиком голос. — Всем в вагоне! Выйти наружу!

Разум Андрея стиснуло судорогой ужаса, но вместо того, чтобы парализовать волю, этот страх полностью отключил рассудок, оставив тело во власти дремучих инстинктов. Это были инстинкты далекого предка-зверя, ничего не знавшего о человеческих нормах поведения и законах. Андрей и заревел, словно зверь, бросившись по проходу к середине вагона. Он рванул в сторону одну из дверей купе, ворвался внутрь и несколькими ударами вышиб ногой двойное стекло. Оно еще не успело осыпаться, а Андрей уже вскочил на откидной столик и прыгнул наружу. Земля ударила резко, больно, нога подвернулась на гравии, но освобожденная из клетки сознания звериная сущность не обратила на это никакого внимания. Она полностью приняла на себя управление телом и рванула вперед, заставляя его пролезать под составами и перепрыгивать через рельсы. Мощные путевые прожекторы ярко били с решатчатых мачт, разбивая тени на одну черную, от самого близкого источника света, и три-четыре серых, более тусклых призрака. Тени-призраки метались под ногами, перепрыгивая из стороны в сторону, словно пытались увернуться от обстрела прожекторов.

Топот погони пока еще не был слышен, стрельба тоже, но чутьем освободившегося зверя Андрей улавливал непонятные разуму эманации преследования. Он просто знал, что по его следу кто-то идет, и это знание не было плодом воображения, хотя бы потому, что абстрактные измышления присущи разуму, а не инстинкту. И инстинкт не подвел — позади послышался шорох гравия. Андрей коротко обернулся, разглядев между составами черно-серый веер теней, метнувшийся в его сторону. Такие тени не мог отбрасывать человек, к тому же человек не мог двигаться настолько быстро.

Андрей присел на корточки, зарычал и скинул с плеч тяжелую кожаную куртку. Теперь из полутьмы уже слышалось тяжелое дыхание бегущей собаки. Андрей намотал куртку на левую руку, правой схватив увесистый булыжник. Он не боялся — сейчас они со зверем были на равных.

Пес прыжком выскочил из густой темноты под вагоном и кинулся на Андрея, заученно целя в лицо. Но ощеренные клыки вцепились лишь в грубую кожу куртки, Андрей заревел и не раздумывая ударил камнем в собачий череп. После третьего удара под камнем хрустнуло, и Андрей отбросил куртку вместе со сведенной судорогой тушей.

Дальше он удирал уже почти на четвереньках — зверю так было удобнее. Но зверь не знал приемов охоты, изобретенных разумом, он не знал, что патрульные переговариваются между собой по радио совершенно бесшумно, отключая при этом динамики шлемов, он не знал об инфракрасной оптике и ультразвуковых сонарах, он не знал, что вокзал оцеплен и к нему стягивают все новые и новые патрули. Он просто бежал, пролезал под вагонами и прыгал через рельсы и шпалы. Иногда приходилось резко сворачивать в сторону, когда впереди мелькали серые милицейские шлемы, иногда приходилось замирать под вагонами, вздрагивая от шороха гравия под ботинками.