Дмитрий Янковский - Правила подводной охоты

Мы с Пасом попрыгали по прибрежным камням и вскарабкались к ресторанчику. Над входом висела вывеска «Три сосны», хотя до ближайших хвойных деревьев было больше тысячи миль. Наверное, хозяин сделал ставку на подавляющее русское большинство этой базы. Я первым зашел внутрь и сразу увидел Рипли. Она сидела за стойкой и пялилась в бурчащий приемник так, словно это был телевизор. Видимо, у нее перед глазами возникало некое изображение, навеянное текилой в стакане. Приемник рассказывал об Алексе Шнайдере — величайшем гитаристе эпохи. Долговязого видно не было.

— Привет, — сказал я, усаживаясь рядом с Рипли.

— Что закажешь? — поинтересовался хозяин заведения.

— Томатный сок.

— С водкой?

— Нет, неразбавленный.

Хозяин фыркнул и исчез в подсобке. Пас тихонько устроился на соседнем стуле. Рипли не сводила взгляда с приемника, и я вдруг понял, что именно это устройство, а не выпивка, держало ее в кабаке. Целый год она каждый день приходила сюда слушать радио. Вдруг передадут новость, от которой все в жизни изменится — тайфун, землетрясение или война с какой-нибудь флибустьерской республикой. Это была ее единственная надежда. Я вспомнил, что и на камбузе у нее постоянно бубнило радио. У меня сжалось сердце.

— Привет, — не отрывая взгляда от приемника, поздоровалась Рипли. — Денежки завелись? Эй, Артур! Дай мне еще текилы! Денежки завелись, спрашиваю?

— Нет, соку захотелось, — соврал я. — Весенний недостаток витаминов.

— Сок — это да, — серьезно кивнула она, отхлебнув текилы. — Это жизнь.

— Еще мы хотели пригласить тебя на рыбалку, — добавил Пас. — Можно взять катер и пойти на тунца.

— На тунца хорошо, — вздохнула начальница. — Это почти охота. А что вообще на острове делается?

— Салаг привезли, — сдержанно сказал я.

— Акулу им хоть показали?

— Конечно. Мы с Чистюлей, Чоп и Гром. Было весело. Хотя без Долговязого ничего бы не вышло — это он акулу поймал.

Рипли ностальгически улыбнулась.

— Нам тоже акулу показывали.

«Ни фига себе! — подумал я. — Сколько же лет этой шутке?»

— Так что, пойдем на тунца? — Пас не дал разговору уйти в другое русло.

— Нет, — покачала головой Рипли. — Я лучше дождусь Долговязого.

— Зря ты так много пьешь, — сказал я напрямую.

— А вот это не твоих соплей дело, — отмахнулась она.

Артур принес мой сок и строго глянул на Паса.

— А мне, — тот потер руки, — яичницу с беконом. Из четырех яиц. Так, чтобы два желтка остались целыми, а два лопнули. Жарить на растительном масле. Двести граммов красного сухого вина, сандвич с тунцом и… Ну, не знаю, салатик какой-нибудь сделай.

Я чуть челюсть до пола не уронил. Рипли сощурилась и отставила свой стакан.

— Ты что, клад под водой нашел? — посмотрела она на Паса.

— Нет, — беспечно отмахнулся тот. — Просто перекусить перед обедом решил.

Хозяин сразу подал ему салат и вино. Я тихо обалдевал, прихлебывая сок из стакана. Рипли покосилась на свой стакан, но допивать текилу не стала.

— Артур! Счет! — стукнула она ладонью по стойке.

Глянув на монитор кассы, она достала из кармана пачку купюр, расплатилась и вышла на воздух.

— Ей не нужна рыбалка, — шепнул мне Пас. — Ей нужна охота. Подводная.

— Для такого вывода не надо иметь много ума, — буркнул я.

— Зато можно применить ум, чтобы как-то решить проблему.

— Ага. На яичницу ты потратил не все деньги, — съязвил я. — У тебя еще остались средства на найм браконьеров, чтобы они тут пошалили, специально для Рипли.

— Таких денег у меня нет, — серьезно ответил Пас. — Но зато у меня есть идея. Она возникла, когда мы показывали акулу салагам.

— Продолжай, — я заинтересованно поднял брови.

— Да ты уже понял, наверное. Можно спереть заспиртованную торпеду из музея и подкинуть ее рыбакам. Под видом ловли тунца. А? Объявят тревогу, и Рипли вволю наныряется с жидкостным аппаратом.

Идея показалась мне не лишенной здравого смысла. В здешний музей никто годами не ходит, так что пропажу мумифицированной торпеды никто не заметит. Точнее, заметят, но где-нибудь через месяц.

— Может, ты уже весь план продумал? — Я допил сок и отставил стакан.

— Конечно. Можно прямо сейчас спереть торпеду, пока все обедают. А завтра утром пойти на тунца. Ну, типа.

Я вспомнил, как мы в детстве пытались подманить охотников при помощи мины. Тогда ничего не вышло, но сейчас для успеха были все шансы.

— Так вот для чего ты заказал яичницу! — восхитился я самоотверженности друга. — Чтобы не идти на обед?

— Отчасти. Вообще-то я хотел немного встряхнуть начальницу, чтобы она хоть ненадолго отвлеклась от стакана.

— Тебе это удалось.

— Ты тоже ешь, не стесняйся. Я на двоих брал. Потом сочтемся, не дрейфь.

Яичница оказалась великолепной. Мы как раз заканчивали ее уплетать, когда в ресторанчик, шатаясь, вошел Долговязый.

— О, Чистюля! — обрадовался он, увидев Паса. — Нормально встретили молодняк?

— Нормально, — ответил я, потому что у приятеля рот был полон. — Спасибо, что помог.

— Традиция есть традиция, — отмахнулся отставник. — А я Чистюле письмо из штаба принес. Пусть пляшет.

Пас нахмурился и проглотил кусок.

— Ты чего? — толкнул я его локтем.

Долговязый понял, что его новость не очень в тему, положил кристалл с письмом на стойку и пропал за дверью.

— От матери? — понял я.

Пас кивнул.

— Знаешь, каково чувствовать, что ничем не можешь помочь? — поднял он взгляд на меня.

Отвечать не хотелось. Кроме того, Пас прибеднялся. Если бы не пособие за Алмазный Гарпун, его мать давно бы ослепла, а так она имела возможность получать приличное медицинское обслуживание. На операцию, правда, сумма нужна была значительно большая, но и пособия могло бы не быть, если бы Пас не вылез с голой задницей под ракетный обстрел. Так что, на мой взгляд, он зря стонал — его помощь семье была ощутимой.

— Не грузись, — посоветовал я.

— Ей стало хуже, когда она узнала про орден, — вздохнул Пас и смахнул кристаллик письма в карман. — Точнее, про то, за что мне его дали.

Мы вышли из ресторана на воздух. Океан шумел невысокими волнами, а чуть в стороне от пальмовой рощи наблюдалась предобеденная суета. Обед и ужин — это два ежедневных мероприятия, когда почти все охотники базы могут увидеть друг друга.

Дождавшись, когда весь личный состав скроется на камбузе, мы с Пасом со всех ног рванули на футбольное поле. Идея была проста — взять у Молчуньи резак по металлу. Не ногами же дверь в музей выбивать! Как мы и думали, Молчунья обед тоже проигнорировала. Техника всегда вызывала у нее больший интерес, чем почти все физиологические потребности. Иногда это меня злило, но сейчас было на руку.

«У тебя есть резак по металлу?» — без предисловий спросил я у нее.