Владимир Щербаков - Восточный конвой

Он остановился; теперь надо было решить основной вопрос: пройти мимо, не привлекая к себе ничьего внимания, и ждать, пока не появится, выполняя обещание, Леста - или зайти?

Наверное, миновать привлекательное место было бы разумнее. Но против этого возражали самое малое два соображения. Ему так хотелось есть, что уже при одной мысли о хорошем ужине рот мгновенно наполнился слюной - пришлось даже сплюнуть, но не помогло, слюна возникла снова. А кроме того - там, где люди расслабляются, проводя досуг за бутылкой вина ("вина" - он подумал из любви к литературным оборотам, на самом деле в этой стране исстари предпочитали что покрепче), всегда в воздухе плавает громадное количество информации, которую надо только уметь выудить. Да и полезные знакомства и связи не раз возникали именно в таких местах. И хотя лучше, конечно, было бы появиться на людях в сопровождении женщины, околачиваться поблизости и не входить было намного опаснее, чем войти в одиночестве: заметь его кто-нибудь - а здесь наверняка имелось некоторое количество наблюдателей, это сразу вызвало бы совершенно ненужные подозрения.

И все же Милов, может быть, колебался бы еще некоторое время, если бы на крыльце не показался кто-то - вышел, огляделся, заметил стоявшего поодаль Милова и не совсем уверенной походкой направился к нему.

- Риш? - громко спросил он, приближаясь.

- Увы, нет, - ответил Милов. - Вы ошиблись.

- Не имеет значения. Опыт науки показывает, что отрицательный результат не менее важен для исследования, чем положительный. Согласны?

- В банке мне никогда не удавалось доказать справедливость этой истины, - ответил Милов.

- Хотите сказать, что вы на мели? Наплевать. Сегодня мы абонируем весь кабак. Маленькое торжество. В честь маленькой удачи. Хотя вру: удача как раз немалая, но мы скромны. Пошли, пока не нагрянула еще какая-нибудь голодная стая и есть свободные места.

- Боюсь, что мой облик придется не по вкусу...

- Ерунда. Мы здесь по-домашнему. Да мы и есть дома, если разобраться. Так что черный галстук не обязателен. Судя по оборотам речи, вы не рядовой технет, уныло воплощающий смысл. Этого вполне достаточно: вам не будет скучно с нами, а нам - с вами. Всякое новое лицо здесь приветствуется, не так-то их и много бывает.

Они медленно шли ко входу.

- А как вы вообще сюда попали? - поинтересовался как бы между прочим представитель здешнего общества.

- Люблю вечерние прогулки.

- А, вы со станции?

- Строго говоря, - сказал Милов, - я сошел в Сандре по ошибке. В поезде задумался и проехал свою остановку.

- Не секрет - какую же?

- Секрет, конечно, - улыбнулся Милов, - но вам скажу: Таре.

Он ничем не рисковал: городок Таре находился на этой Же ветке, километров на десять дальше от границы.

- Милое местечко. А здесь бывали?

- Впервые. В Тарсе я лишь на время, по делам.

- Это и так понятно: видно, что вам не хватает опыта. Поживете в этих краях подольше и научитесь ценить все, что выходит за пределы обыденного. Тут ведь нас развлечениями не балуют, а новостями - и того меньше. Так что каждый человек и каждая новая процедура приобретают такую ценность, какой в другом мире наверняка не имеют. Кстати, о новостях: вы едете с востока что там такое стряслось? Из объявления мы мало что поняли.

- Да я не совсем в курсе. Вроде бы задержали какую-то банду, но те то ли просто сбежали, то ли при этом отлупили и обобрали охрану - что-то в этом роде. Говорили в поезде, за подлинность информации не ручаюсь.

- Воистину, мы живем в диком мире, и он становится с каждым днем все хуже и хуже. Идите, идите, не упирайтесь, смелее! Не изображайте стеснительную девицу, все равно я вам не поверю. Хотя что я: девица давно уже была бы за столиком и, возможно, успела бы перестать быть девицею... Но вам повезло, что вы пошли по этой дороге.

- Разумеется. Не думаю, что такие приятные заведения находятся у вас при каждой тропе.

- Такие - нет. Зато есть другие. И если бы вы, идя от станции, на развилке взяли левее, то я смог бы познакомиться с вами разве что на ваших похоронах.

- Дикие звери?

- Нет, зверей давно съели люди, а что еще оставалось, подобрали технеты. Простите, я не обижаю ваше расовое чувство? Нет? Ну, весьма рад. Не звери, нет. Электроника и автоматика. При этом никакой старомодности, никаких этих "Стой, кто идет" и тому подобного. Прицеливание и огонь автоматические, днем и ночью. Без предупреждения. Собственно, предупреждения есть - на щитах, но в сумерках вы могли бы их и не заметить.

- О, - сказал Милов, - потрясающе интересно. Что же вы здесь так охраняете?

- Избранные секреты моей бабушки. Извините - швейцара сегодня нет, мы отправили его к чертовой родительнице: все швейцары - наушники сипо, и мы их не любим. Ничего, я приглашаю вас, выполняя его функцию.

Он отворил дверь и изящно поклонился:

- Прошу вас... простите, я не расслышал?

- Флим, - сказал Милов. - Мое имя Флим.

- Так я вас и представлю... Кстати, я отзываюсь на кличку "Силене", сиречь "молчун", если переводить с латыни. Не подумайте только, что я принадлежу к пифагорейцам и должен соблюдать обет молчания. Отнюдь! Но думаю, вы уже смвгли оценить справедливость данного мне прозвища.

- Вы скорее последователь Цицерона. А что у вас сегодня за праздник?

- Этакие посиделки, суарэ, парти... Давняя традиция. Понимаете, мы стараемся сохранить какие-то людские традиции - иначе можно опуститься, отехнетиться... Ну, это то же самое, что бриться и чистить зубы - проявлять какое-то уважение к себе, как к человеку... А вообще-то, как я успел уже намекнуть - успел, не правда ли? - нам тут удалось решить одну задачку, и в результате в этих местах сразу станет легче дышать. Решили, правда, на бумаге - но очень быстро она воплотится в материал. И уж не отметить такое дело было бы непростительным нарушением всего на свете.

- Насколько я понял - здесь собираются люди, не технеты?

- А что им тут делать? На нашем месте технеты быть не могут - мы тут не дрова колем... а их головы только на это и годятся, скажу вам откровенно.

Сейчас, войдя в маленький, но хорошо освещенный холл, Милов смог оглядеть своего собеседника, и сделал это с откровенным любопытством: очень уж не вязалась его речь с обликом. Тот усмехнулся:

- Видите! А вы еще опасались за свою экипировку. Не думайте, мы и в самом деле могли бы собраться в тэксах, но приходим в рабочем - потому что техи на нашем месте пришли бы расфуфыренными до плюс-минус бесконечности. Ну, а теперь приведите себя в несколько легкомысленное состояние, иначе какой же праздник?

3

(136 часов до)

Веселье было уже в разгаре, когда они вошли; верно, Силене с намерением медлил, развлекая Милова разговорами, чтобы избежать той неловкости, какая возникает, когда незнакомый человек появляется в еще не стартовавшей компании и невольно становится в ней центром внимания, не всегда доброжелательного, порой иронического. Сейчас в маленьком зале было уже шумно, говорили, казалось, все сразу, словно стараясь заглушить один другого, клубился дым (неплохих сигарет определил Милов, принюхавшись), потом в говор врезался хрипловатый, но явно женский смех - не жестокий, каким он порой бывает, а скорее удовлетворенный. Милов стал улыбаться, еще не успев войти, - весело, дружески, но без заискивания. В зале на долю секунды замолчали, потом шум поднялся снова.