Леонид Каганов - Модель для сборки 2012

Само собой, из полиции меня с почетом проводили, и я завел собственное дело. И тут вдруг оказалось, что приятель в полицейском управлении — серьезный козырь в моем бизнесе. Особенно если этот приятель не забывает, что порция свинцовых бобов, которую я получил, предназначалась ему.

В этот раз я попросил Мэтта отыскать все, что можно, на Дональда Транка, а также выяснить, какой из особняков в окрестностях Уорвик-сити стал резиденцией князя Алдонии. Последнее, конечно, можно было узнать и у Хелен, но я не хотел, чтобы она, чего доброго, вообразила, будто я хочу вернуть ее отцу в надежде на более щедрое вознаграждение. Да и Шляпе будет полезно узнать, с птицами какого полета я теперь имею дело.

В ответ Мэтт обозвал меня распоследними словами, сообщил, что достаточно подтирал за мной, пока я валялся в коме, и что мне уже пора хоть что-то делать самостоятельно. В общем, выдал свой стандартный набор, означавший, что в назначенное время в назначенном месте я получу все, что надо, и даже сверх того.

Так оно и вышло.

Мы договорились встретиться в городском парке, возле городка аттракционов. Я пришел раньше, чем нужно, и успел перехватить пару хот-догов в ларьке у колеса обозрения — ведь за все свои сегодняшние походы по барам-ресторанам я отправил в желудок лишь чашку кофе да двойную порцию виски. Едва я успел слизать с пальцев горчицу, явился Хенриксен:

— Судя по манерам, ты уже вовсю освоился в высшем свете.

— И ты будь здоров, инспектор! — Я решил проигнорировать подколку.

— Неплохая, кстати, идея: поедешь к принцу — прихвати пакет хот-догов.

Вот такой он, Мэтт, не успокоится, пока не убедится, что его чувство юмора заметили и оценили.

— Во-первых, не к принцу, а князю, во-вторых, ха-ха-ха, очень смешно. Ну а в-третьих, я так понимаю, ты узнал, где он обосновался.

— В точку. Особняк «Ноорд-гебау» на северном выезде из города.

— Ага, знаю такой. А что по Дональду Транку?

Инспектор протянул мне картонную папку:

— Сам понимаешь, официально ссылаться на эту информацию ты не можешь, просто прими ее к сведению.

— Ты спешишь?

— Да, служба.

— Ну, давай, удачи тебе.

— Тебе тоже. В кислое дело ты влез, приятель.

Читать досье, собранное Хенриксеном, я закончил, когда такси уже подвозило меня к «Ноорд-гебау» — внушительному строению в неоготическом стиле, больше похожему на костел, чем на жилой дом.

Разумеется, распахивать ворота, ведущие к княжеской резиденции, перед каким-то такси никто не собирался. Я отпустил машину, а сам стал интенсивно давить на кнопку интеркома. В особняке долго делали вид, что дом пуст, но спустя какое-то время сдались.

— Да? — раздалось из динамика.

— Я бы хотел поговорить с его Светлейшим Высочеством князем Борисом.

— Вы ошиблись.

— Передайте князю, что дело касается его дочери.

— Подите прочь, — ответил уже другой голос.

— Ваше Высочество, это вы? Я знаю, что случилось с вашей дочерью.

— Пойдите прочь. Принцесса Елена сейчас в Париже, гостит у своих друзей.

— Я знаю, что случилось с вашей дочерью. Догадываюсь, что вы во всем вините себя. Но вы ни в чем, слышите, ни в чем не виноваты! Мое имя Норман Гейц. Наведите обо мне справки — и все поймете.

Динамик смолк. Потянулись минуты. Через какое-то время я начал жалеть, что отпустил такси — пешком до города путь неблизкий, а встретить попутку в такое время практически невозможно. Когда я уже готов был отчаяться, раздался щелчок электромагнитного замка, и калитка приоткрылась. Мне поверили. Поверили в то, во что я сам порой отказываюсь верить.

Ранение изменило меня. Поначалу я думал, что сошел с ума, что месяцы комы повредили мой мозг. Мне потребовалось немало времени, чтобы понять: придя в себя, я так и остался между жизнью и смертью. Среди живых людей я стал видеть души умерших.

Обычно душа, покидая тело, не задерживается на земле, отправляясь либо к райскому блаженству, либо на адские муки. К месту назначения ее всегда сопровождают двое. Я называю их ангелами смерти, хотя и не уверен, что они проходят именно по этому — ангельскому — ведомству. Я вижу их одетыми в старомодные черные костюмы. Возможно, так мозг интерпретирует то, что не может адекватно воспринять, а может, высшие силы просто без ума от стиля пятидесятых.

Однако не всегда все проходит гладко. Бывает, человек так и не успевает понять, что умер, и продолжает бродить по улицам, удивляясь, почему его перестали замечать, почему он вдруг стал никому не нужен. Ангелы смерти следуют за ним, терпеливо дожидаясь, когда умерший наконец осознает свое положение.

И чем ближе этот момент, тем ближе к покойному ангелы.

Вас удивляет, как человек может не заметить, что стал бесплотным духом? Дело в том, что наше сознание (или подсознание — не силен я в мозговедении) — штука крайне консервативная, оно готово до последнего отгораживаться от всего, что угрожает его статус-кво. Не скованное физическими рамками, оно продолжает поддерживать иллюзию телесной оболочки, не пуская умершего сквозь стены и закрытые двери, заставляя реагировать на тычки и легкие прикосновения. Конечно, эта симуляция взаимодействия с предметами материального мира — односторонняя. Сами мертвецы не могут ничего ни подвинуть, ни поднять, повернуть дверную ручку для них — неразрешимая проблема. Но, хранимые подсознанием от потрясений, они не замечают этого. Если, допустим, на их пути встанет дверь, то вместо того, чтобы толкнуть ее или потянуть на себя, они застынут, задумавшись — подсознание услужливо подкинет нужную мысль, — и будут так стоять, пока дверь не откроет кто-нибудь из живых. Мертвецы решат, что этот кто-то, видя их нерешительность, захотел помочь, — и шмыгнут в открывшийся проход. Если же живого рядом не случится, подсознание убедит их, что не очень-то им и надо входить в дверь. Впрочем, со временем такая защита начинает давать сбои. И чем чаще, тем ближе к умершему парочка в черном.

Судя по тому, как вела себя с чашкой кофе алдонская принцесса, время у нее было.

А значит, оно было и у меня.

Когда я понял, что могу не только видеть мертвых, но и общаться с ними, мне в голову пришла идея: ведь почти у каждого из них на этом свете остались друзья, знакомые, родственники, которые не прочь о чем-то спросить их, что-то выяснить. И я могу в этом помочь. Так на моей визитке появилось слово «посредник» — термин «медиум» казался мне отдающим балаганом и шарлатанством.

Чтобы успеть выяснить у покойного все, что нужно, я стараюсь затягивать приближение людей-в-черном, и преуспел в этом настолько, что иногда умудряюсь даже отдалить их от преследуемой души. Конечно, ненадолго. Рано или поздно они всегда настигают ее.

Впрочем, я ведь и не собирался побеждать смерть.