Кир Булычев - Заповедник для академиков

Кроме Андрея, этих слов никто не слышал.

Андрей чуть не опоздал к машине. Теннисист рванул свой драндулет вперед — видно, решил, что без Андрея ему будет легче справиться с вождем пролетариата. Ильич на ходу открыл дверь машины и махнул рукой, изображая отчаяние.

Андрей в растерянности обернулся к шведам. Бухгалтер смеялся, ухая, как филин.

Мистер-Твистер что-то говорил в мобильный телефон.

Андрей увидел, как открытые уже ворота, готовые выпустить драндулет госпожи Парвус, резко закрылись, как дверца в мышеловке.

— Идите, — сказал Мистер-Твистер, — и будьте предельно осторожны.

Андрей пошел по асфальтовой дорожке к машине, которая стояла, упрямо уткнувшись радиатором в решетку ворот.

Задняя дверца была распахнута. Ильич высовывался и призывал Андрея на помощь.

Андрей не спеша прошел сто метров до ворот.

Охранник у ворот сидел в своей будке и курил, не глядя на машину. Андрей дошел до машины.

Мадам и теннисист сидели рядом на передних сиденьях словно манекены.

Ящик стоял на сиденье рядом с Ильичом. Тот не отпускал его ручки. Андрей обернулся, хотел поблагодарить шведов, но двери банка уже закрылись.

Андрей сел на заднее сиденье, и ворота тут же отворились. Охранник был хорошо информирован, что ему надо делать.

Мадам не обернулась.

— На пароход! — крикнул, картавя, Ильич. — И попрошу скорее.

— Ничего подобного, — сказал Андрей. — Сначала мы должны заехать к дому госпожи Парвус.

Мадам так резко обернулась, что у нее скрипнула шея.

— И не смей так думать! — закричал Ильич.

Но теннисист уже рванул с места. Они чуть не забыли, что перед подъездом мадам Парвус ждала машина, в которой сидели союзники.

Теннисист попытался заехать к черному ходу и направил уже машину к узкому проезду между домами, как воспротивился Андрей.

— Ты куда! — крикнул он по-русски. Ильич тут же включился в перебранку.

Мадам пыталась настоять на своем, но теннисист сдался и остановил машину у главного входа в дом. Рядом стояла машина Аркадия Юльевича. Возле нее маялась Антонина. Она жевала сандвич, голова Алика маячила внутри.

— Вас за смертью посылать! — воскликнула Антонина, указывая сандвичем на вылезшего из драндулета Андрея.

Ильич остался в драндулете — он держал ящик.

— Это такое нарушение конспирации, голубушка! — заверещал он из машины. — Немедленно садитесь в машину.

Антонина не подчинилась.

— А шкатулку достали? — спросила она.

Мадам высунулась из окошка драндулета.

— И сколько это будет продолжаться? — строго спросила она. Ослепительная раскраска старухи заставила Антонину оторопеть.

— Это еще что такое? — спросила она.

— Это госпожа Парвус, — сказал Андрей.

Неприязнь двух дам была взаимной.

— Поднимемся наверх, ко мне, — сказала мадам. — Оттуда возьмем вашего шефа. Надо срочно открыть ящик и привести в порядок наши расчеты.

— Обойдешься! — испугался Ильич. Ему наверх не хотелось.

— Голубчик, — сказала госпожа Парвус. — Учтите, что вы находитесь в Швеции, а не в своей России. Здесь вы гости, туристы, и не более того. Без моего участия вам бы ничего не дали. Вас бы даже в банк не допустили. А теперь подумай, как вы выберетесь из Швеции с драгоценностями, если я этого не позволю? Вы кончите свои дни в комфортабельной тюрьме, с телевизором в камере.

Тщательно подбирая слова, Андрей перевел этот текст соотечественникам. Смысл быстро дошел до сознания Антонины.

— Убедительно, — сказала она.

Антонина закурила. Мадам тоже вытащила сигарету. Антонина щелкнула зажигалкой. Мадам Парвус прикурила. Картина была почти идиллической.

И тут Андрей почувствовал опасность.

Он не был экстрасенсом и не верил в эти игры. Но порой предчувствовал беду или какое-то событие, потому что его органы чувств были устроены тоньше, чем у обычных людей. Они собирали информацию из воздуха и земли, суммировали ее и анализировали без сознательного участия мозга.

Сейчас Андрей был убежден — приближалась опасность.

— В машину! — крикнул он.

— Что? — Антонина выпрямилась.

— В машину… к госпоже Парвус.

Он повторил по-английски и сам открыл дверцу драндулета. Дернул за руку Антонину, втолкнул ее внутрь, к Ильичу. Антонина взвизгнула, ударившись об угол ящика.

Андрей втиснулся следом за Антониной и прошептал:

— Да помолчите вы! — И добавил по-английски: — Серж, вперед!

Дверца так толком и не закрылась, но теннисист тронул с места. Навстречу им, словно таилась за углом, сверкая мигалками, ехала полицейская машина.

В заднее окно они успели увидеть, как она тормознула около машины Аркадия Юльевича.

Выскочили полицейские…

Драндулет свернул за угол.

— Как ты догадался? — спросил Алик.

— Я ждал этого, — сказал Андрей. — А когда услышал сирену, то решил не рисковать. Я понял, что гости к нам.

— Почему? — спросила мадам Парвус.

— Это же машина Аркадия Юльевича! Если он был ранен и выбрался из вашей квартиры, то он сам мог отправиться в полицию, а мог попасть в нее не по собственному желанию. Ведь ему надо было к врачу, а полиция контролирует все несчастные случаи. Значит, они помчались искать машину пострадавшего.

— Но ему это невыгодно, — сказала мадам. — Он же из советского посольства.

— Из посольства России, — поправил ее Андрей. — А теперь в России никого не вешают и не расстреливают по пустякам.

— Подождем, пока они уедут? — спросила госпожа Парвус.

— А вы можете гарантировать, — спросил Андрей, — что они не оставят засаду в вашей квартире? Вы знаете, что Аркадий Юльевич наговорил о вас и вашем юном друге?

Мадам начала было гневаться, но скоро справилась с собой. Более всего ее обидели слова о юном друге. В них была насмешка.

— И куда же? — спросила мадам.

— На корабль! — закричал Ильич.

— Я бы подождал, — сказал Андрей. — Неизвестно, что нас там ожидает.

— Но нам некуда деваться!

— Давайте свяжемся с Бегишевым, — сказал Андрей. — Он ведь на «Симонове». Пускай он скажет, можно нам на корабль или нет.

— И вы там сбросите нас с Сержем в топку, — заявила госпожа Парвус.

— Вряд ли там найдется топка вам по размеру, — возразил Фрей.

Никто не засмеялся.

— Мы все равно не сможем открыть шкатулку без второго ключа, — сказал Андрей.

«Сейчас бы посмотреть на меня со стороны! — подумал он. — Кажется, я превращаюсь в главного заговорщика. По крайней мере они меня слушаются».

— Я в жизни не слышала о ключах! — сказала Антонина.

Мадам обернулась к Ильичу.

— Это для меня полная неожиданность. Может быть, его и не было? Упоминания о нем я в документах не встречал, — откликнулся вождь.

— Вот это неприятно, — сказала мадам. — Придется взрывать.