Колин Уилсон - Мир пауков. Маг и Страна Призраков

Последней по счету оказалась девушка, так плохо прореагировавшая на змеиную сыворотку. Найл взволнованно за ней наблюдал и испытал облегчение, когда веки у той почти сразу же дрогнули. Когда их глаза встретились, лицо девушки осветилось теплой, блаженной улыбкой, которая тут же сменилась беспокойством и смятением.

Найл понял, в чем дело: в ее спящем сознании отложилась смутная память о нем как о ком-то, с кем у нее было что-то вроде интимной связи; через секунду, узнав Найла, она не знала, куда деваться от смущения. Найл взял девушку за руку и помог сесть.

— Как тебя звать?

— Амариллис.

— Ты видела паука, который на тебя напал?

— Я ничего не помню, — ответила та, покачав головой.

— Где ты была, когда на тебя напали?

— В квартале рабов.

Найл с Симеоном переглянулись.

— Пожалуйста, расскажи мне все, что помнишь. — Заметив, что девушка еще колеблется, он спросил: — Что ты делала в квартале рабов?

— Ходила проведать свою старую няню.

В пору рабства все дети содержались в детских, где нянечками у младенцев были рабыни. В итоге дети нередко принимали нянечек за подлинных своих матерей.

— И что там произошло?

— Было полнолуние, и мы пошли прогуляться к новому озеру, пока сестра Дины готовит ужин. Потом пошли назад…

— Где именно шли, не помнишь?

— По берегу вдоль реки. А потом свернули в проулок.

— Который?

— Точно не помню, мы всю дорогу болтали.

— И что произошло?

— Дина вдруг как завизжит, а меня что-то сшибло…

— Ты успела что-нибудь увидеть или почувствовать?

— Все случилось так быстро. — Она начала шмыгать носом, — А что с Ди-и-ной?

Симеон ласково похлопал ее по руке.

— Мы постараемся ее найти, не расстраивайся.

Пока разговаривали, комната постепенно опустела, очнувшихся отводили по домам, по родственникам. Некоторые были так слабы, что сиделкам приходилось их поддерживать; кое-кто уходил пригорюнясь, не рад жизни. Симеон сделал знак, и к Амариллис тоже подошла старшая сестра. Найл с огорчением смотрел девушке вслед.

Влив в нее какую-то часть своей жизненной силы, он чувствовал, что та сейчас уносит в себе часть его сущности. Грустное и в то же время странно приятное ощущение.

— Значит, была в квартале рабов, — подумал вслух Симеон. — Странно. Ты не думаешь?..

— Боюсь, что да. Укрытие находилось в полусотне метров от нового озера. На нее могли напасть именно на той улице.

Симеон запустил пальцы в ежик седых волос.

— Нонсенс. С чего Скорбо состоять с ними в союзе? Какая от этого ему и им польза?

Найл покачал головой.

— Затрудняюсь ответить.

— Чего я не могу понять, — поделился Фелим, — так это как Скорбо удавалось хранить все это в тайне. Ведь другие пауки могли спокойно прочесть его ум?

Видно было, что он, как и другие, разделяет то же заблуждение насчет телепатии.

— Не совсем так. Мысли укрыть нетрудно, особенно если у других нет причины тебя подозревать. Скорбо был начальник стражи, поэтому никто из подчиненных не смел соваться ему в мысли. Что же касается начальства — Смертоносца-Повелителя и его Совета, — те бы просто не захотели туда лезть.

— Почему?

Объяснить такое было нелегко.

— Скорбо был простолюдин, обыкновенный солдафон незнатного происхождения. Им было бы просто неинтересно, что там делается в его уме. Они сочли бы это недостойным себя.

Взгляд Симеона упал на завернутую в тунику коробку, которую Найл, входя, поставил на стул.

— Что это?

— Я ее отыскал в прибежище. Это что-то вроде озерной травы. Помнишь, бурые те ошметки на теле у девушки?

Он осекся, их растерянные взгляды встретились. У обоих одновременно сверкнула одна и та же мысль. Симеон хватил себя кулаком по лбу:

— Мы же потратили всю сыворотку!

— Ты точно уверен? Там же еще оставалось во флаконе…

И флакончик, и шприц на поверку оказались пусты.

— Ну и идиот же я! — простонал Симеон.

Найл перевернул флакончик вверх дном: действительно, ни капли.

— А самим еще сделать нельзя? — спросил неуверенно Фелим.

— Похоже, придется, — ответил Симеон со вздохом.

— Как она делается? — поинтересовался Найл.

— Ну, это достаточно просто. Прежде всего достаешь сколько-нибудь паучьего яда. Затем, разбавив, вводишь его кому-нибудь микроскопическими дозами, пока не выработается сопротивляемость. После этого кровяная сыворотка становится противоядием паучьему яду.

— У нас не может быть в аптечке? — спросил без особой надежды Фелим.

— Нет, по одной простой причине. Никогда не было возможности достать паучьего яда. Они, очевидно, не хотят, чтобы человек развил сопротивляемость.

— Я уверен, что Дравиг мог бы это устроить, — сказал Найл, — Сколько надо времени, чтобы изготовить сыворотку?

— Две недели. Может, три.

— А какая разница, сколько та девушка пролежит без сознания? — спросил Фелим.

— Пока она без сознания, — ответил ему Симеон, — ее нельзя допросить. А она теперь наше единственное связующее звено с магом. — Он досадливо покачал головой. — Как же, черт возьми, мы оба умудрились о ней забыть?

Вопрос риторический, но, повстречавшись взглядами, оба поняли, что подумывают об одном и том же.

Через несколько секунд в комнату вошел Бойд. Он оторопел от неожиданности, увидев, что столы в комнате пустуют.

— Привет! Куда вы их девали?

— Мы нашли противоядие отраве, — сказал Фелим.

— Жаль. А то у меня появилась еще одна мысль.

— Что за мысль? — проворно спросил Симеон.

— Теперь какая разница.

— Все равно поделись, — предложил Симеон.

— Что-нибудь вроде этого.

Бойд поднял руку и стащил у себя с головы нечто, напоминающее металлическую ленту для волос, бледно-золотистого цвета.

— Что это? — спросил Найл.

— Называется аппарат Галлстранда. Предназначен для пациентов с повреждением мозга.

Найл взял посмотреть. Вещица так походила на ленту для волос, что он подумал, уж не ошибся ли Бойд.

— Что-то я не вижу, где здесь управление.

— А здесь его и нет. Она состоит из двух веществ, проводника и полупроводника, и, когда концы соприкасаются с кожей, в мозг выстреливаются произвольные импульсы тока. Почему б тебе не попробовать?

Найл натянул ленту на голову, центр расположив на лбу, а места сшива над ушами. Думал, начнет как-нибудь покалывать, вроде как от тока, но не почувствовал ничего.

— Ты уверен, что аппарат исправен?

— Сначала проходит минута или две.

— А потом?

— У меня пошли какие-то интересные вспышки, а затем что-то такое… странное.

Что-то в лице Бойда подсказывало, что он о многом умалчивает.

Все молча смотрели на Найла. Тот в конце концов покачал головой.

— Ничего не чувствую. Ты уверен, что прибор включен?

— Он все время включен. Он же на батареях.