Александр Громов - Властелин пустоты

— Вот именно.

— Восстановить можно?

Донна хмыкнула:

— Да, конечно. Если только он не ждет поблизости с дубиной.

— Не ждет, — буркнул Питер. — Его там давно нет. Что я, Лоренца не знаю, что ли.

— Чего мы болтаем! — крикнул Илья. — Схема ходов у нас есть. Разбиться на пары и прочесать еще раз. Выловим!

— Или он тебя, — сказала Донна.

Вера сверкнула на нее глазами, не обещавшими ничего хорошего — не теперь, ясное дело, не при Питере… В ходовой рубке было людно, прихромал даже Йорис и поминутно раздражающе кашлял над ухом. В кресле перед экраном сидел, забравшись с ногами, пыльный, весь в каких-то обрывках Уве и хотел от мозга слишком многого, а то, что мозг сплевывал на экран, выводило его из себя. Питер ходил взад и вперед и тоже смотрел на экран. Вера видела, что он встревожен.

— А торф хорошо дымит, — ни с того ни с сего сообщила Инга. — Выкурить бы…

Питер только отмахнулся:

— Успеется.

Вера хлопнула себя по лбу.

— Синтезатор! Там только Агнета и Киро! — Она вскочила, готовая бежать.

— Он не пойдет к синтезатору, — быстро сказал Питер. — Он придет сюда, в рубку. Вот увидишь.

И снова начал вышагивать — взад-вперед, взад-вперед. Как маятник. Текли минуты.

Картинка на экране изменилась. Пульт прерывисто загудел.

— Ого, — сказал Уве. — Нет, ты посмотри, посмотри, что делает! Он разомкнул контур защиты реактора! А, ч-черт! Не знаю как, но разомкнул! Если только это не сбой…

— Таких сбоев не бывает, — тихо сказала Донна. — Эй, ты бы поосторожней с пультом…

— Без тебя знаю! — рявкнул Уве. — Заткнись, не мешай!

— Насколько это серьезно? — спросил Питер.

Донна взглянула на него насмешливо.

— Тебе лучше знать: реактор-твоя епархия. Теперь одна команда с пульта — и готово. Всех дел на полторы секунды. Настоящего взрыва, может, и не случится, если очень постараемся… ну разве что кора проплавится до мантии и озеро выкипит. — Она всхохотнула. — И давно пора. Уйду-ка я отсюда… Не люблю драк.

Она вышла — худющая и прямая, как палка. Никто ее не остановил.

— Можно это заблокировать с пульта? — спросил Питер.

— Нельзя.

— А откуда можно?

— Да не знаю я! — страдальчески выкрикнул Уве. — Меня Лоренц и близко не подпускал…

— Так, — сказал Питер, оглядывая всех. — Кто еще сомневался, что Лоренц идет сюда?

Он остался доволен осмотром. Никто из них не сомневался — потные напряженные лица, пара как по волшебству выскочивших из карманов заточек, настороженные уши у люков, тишина… Можно расслабиться: пока они сообразят, что к чему, будет поздно, и Стефан успеет уйти. Пусть до поры помаринуются в рубке, не стоит развращать их мыслью, что капитана можно убить — все равно какого капитана. Он не дурак, этот Стефан, но даже Донна не понимает, насколько он не дурак, коли вообразила, что он вломится в рубку и попытается шантажировать. Ну, допустим. Прорвется? Никаких шансов. А если и прорвется, долго он тут продержится? Жить тут намерен безвылазно до конца дней? Пугает, хитрец, пытается обмануть… Лоренц сгоряча способен наломать дров, он не раз ошибался, но если у него было хотя бы три минуты на размышление, он всегда принимал правильное решение. Ценный человечек, амбиций только навалом, и приручать его, когда он, оголодав, вернется, придется не год и не два. Куда как проще с остальными — поотбирать у щенков ножи, почаще советоваться с ними по пустякам — заслужили! — и подкармливать одного-двух осведомителей, к примеру, Маркуса…

— Йо-хо, — позвала Вера.

— Чего тебе?

— А если он не придет?

Питер мрачно оглянулся на нее через плечо.

— Поговори еще у меня…

Но он сказал это про себя, и Вера не услышала.

Стефан почти уже одолел перелаз, когда по частоколу — словно гвоздь вбили одним ударом — тукнула первая стрела. Он с усилием перебросил тело через острия бревен, и тут же следующая стрела выбила крошку из гранита шагах в десяти — торопясь задеть, стрелок сорвал спуск, да и целиться под таким углом ему было несподручно. Бежать! Уйти как можно дальше, пока Зоя не успела поднять тревогу. Он обманул всех, показав, что готов на отчаянный и бессмысленный шаг, заставил их ждать его там, куда он не собирался. Он ошибся только раз: когда полез к стреломету и совсем как в отравленном ночном кошмаре увидел прямо перед собой черную дырку разрезного ствола и услышал грозное гудение пошедшей стрелы. Что-то хлестко ударило о край люка и срикошетировало со звоном. Заорав, он ссыпался вниз, не попадая ногами на ступени трапа, и кинулся прочь, потому что ничего другого ему не оставалось, спасение было в ногах, а стреломет остался цел, и стрел, как видно, было в достатке. По восторженному реву Стефан успел осознать, что ему еще повезло: со стрелометом, прогнав Зою, управлялся Дэйв — этот сперва стреляет, потом целится, мазила редкостный.

Стефан бежал. Коридоры сменялись трапами, а трапы — новыми коридорами, ответвлениями, темными пастями коммуникационных шахт. Казалось, корабль не кончится никогда и все так же будет гол, пустынен и тих, но он все же кончился, и только тогда, будто ждала этого специально, завыла низким тянущим воплем сирена общей тревоги — прерванная охота готова была возобновиться. У самого лацпорта откуда-то сбоку вынесло Илью. Стефан с криком прыгнул на него, оторопевшего, отшатнувшегося от крика, но все же успевшего выхватить нож, уделал ногой в живот, а потом еще раз и еще, так что можно было надеяться, что Илья немного полежит, прежде чем ему захочется вновь принять участие в охоте.

Дайте мне уйти. Я вас не тронул, хотя мог бы это сделать. Вам все равно не перекрыть доступ ко всем системам, сколько ни старайтесь. Может, и нужно было это сделать — для вас же, хотя этого вы не поймете никогда. Но я не смог… Наверное, потому что я не настоящий капитан. Настоящий смог бы и заставил бы вас потом превознести его до небес — а я прошу вас только об одном: дайте мне уйти…

Пандус. Постройки лагеря, и надо петлять между постройками. Прищуренный взгляд стрелка — сверху вниз…

Он бежал, укрытый от новых стрел частоколом, а когда частокол кончился, повернул к озеру и наддал зигзагами. У берега кое-где можно укрыться за гранитными складками и выбраться перебежками из зоны обстрела, а там — в лес, в лес! Гоняют, как зайца… Он не чувствовал под собой ног, только свирепо резало в легких и временами темнело в глазах. Он не знал, сколько раз по нему стреляли со сторожевой площадки, один лишь раз он услышал стрелу, и то потому, что она, как шершень, прожужжала над самым ухом.

Добежав до берега, он оглянулся на лагерь. Ворота в частоколе были подняты, из них выбегали крошечные черные фигурки и расходились веером, беря в облаву. Какое-то время казалось, что он успеет в лес раньше их, но они бежали куда быстрее, им не надо было петлять, уходя от стрел, они не так устали, как он, и их не травили ядами в пирожных…