Джордж Мартин - Стеклянный цветок

Мой литературный путь усыпан останками мертвых серий.

Я начал серию о звездном кольце, написав «Второй вид одиночества», «Немногоцветные огни звездного кольца», после чего потерял к ним интерес — третий рассказ так и не появился.

За «Побочным делом» должны были последовать новые приключения звездных кораблей «Мьёльнир» и «Достойный корабль „Леденец“». Но ни один из этих рассказов так и не вышел в свет — я их просто не написал.

Серия о дрессировщике трупов состояла из трех рассказов. «Никто не покидает Нью-Питсбург» ее начинал, затем следовала «Перегрузка», а «Человек с мясной фабрики» если и не заканчивал серию, то должен был ее вывести на финишную прямую. Четвертый рассказ существует в виде четырехстраничного фрагмента, а у меня в файлах есть идеи еще на дюжину. Когда-то я намеревался написать их все, напечатать в журналах, а потом собрать в книге под названием «Песни, которые поют мертвецы». Но четвертый рассказ я так и не закончил, а остальные даже не начал. Когда я все-таки использовал название «Песни, которые поют мертвецы» для сборника, вышедшего в 1983 году («Темная жатва»), «Человек с мясной фабрики» оказался в нем единственным рассказом о мертвецах.

Несколько лучше у меня получилось с серией «Гавань ветров», возможно, благодаря совместной работе с Лизой Таттл: было кому подстегнуть, когда соки моего творчества начинали иссякать (Лиза добавила и своих творческих соков). Сначала мы намеревались написать короткий рассказ, который превратился в повесть «Шторм в гавани ветров» (она номинировалась на «Небьюлу» и «Хьюго», но проиграла), — по подсказке редактора «Аналога» Бена Бовы. За ним последовали еще две повести — «Однокрылый» и «Падение». Потом мы с Лизой собрали их вместе, добавили пролог и эпилог и опубликовали «Гавань ветров», классический пример «собранного» романа, получившегося из напечатанных ранее коротких рассказов или повестей.

Однако «Гаванью ветров» серию не предполагалось заканчивать. Мы с Лизой собирались продолжить историю в двух новых книгах, чтобы показать результаты перемен, затеянных Марисом в «Шторме в гавани ветров», и проследить судьбы следующих двух поколений. Вторая книга получила название «Раскрашенные крылья». Главным героем должна была стать маленькая девочка, которая появилась в «Падении», а теперь выросла.

Мы так и не написали эту книгу. Мы говорили о ней в течение нескольких лет, но нам не удалось выбрать подходящий момент, чтобы ее сочинить. Когда был свободен я, Лиза заканчивала очередной роман. Когда освобождалась она, я оказывался в Голливуде, или занимался «Дикими картами», или писал собственный роман. Даже в самые благоприятные моменты нас разделяли тысячи миль; потом я перебрался на запад (в Санта-Фе и Лос-Анджелес), а она — на восток (в Англию и Шотландию), и мы виделись все реже и реже. К тому же мы старели, наши взгляды на мир и стили становились все более разными, что заметно усложняло совместную работу. По-моему, литературное сотрудничество — игра для молодых писателей или для старых, циничных, пытающихся извлечь деньги из своих имен. Поэтому «Раскрашенные крылья» так и не отправились в полет.

Другие мои серии оказались и того короче, как я уже не раз упоминал в этих комментариях: «Железные ангелы» (один рассказ), серия о Шарре (один рассказ), о Серой Элис (один рассказ), «Во и Шейд» (один рассказ), «Шесть серебряных пуль» (один рассказ). Вполне достаточно, чтобы поставить диагноз: creatis interruptus [1] Прерванная работа (лат.). .

Но тут появился Таф, Хэвиланд Таф, экологический инженер, хозяин «Ковчега» и главный герой «Путешествий Тафа», которые можно рассматривать и как собрание коротких рассказов, и как «собранный» роман — все зависит от того, являетесь вы критиком или издателем. Именно Таф снял с меня раз и навсегда заклятие на написание серий, открыв ворота для «Диких карт» и «Песни льда и огня».

Как и у всякого читателя, у меня есть любимые сериальные герои. В фэнтези меня привлекали Элрик Муркока и Соломон Кейн Говарда, а еще я просто обожал лихих мошенников Фрица Лейбера — Фафхрда и Серого Мышелова. В научной фантастике я люблю Ретифа [2] Персонаж американского писателя Кейта Лаумера. , Доминика Фландри, Элайджа Бейли и Р. Дэниэла Оливо. Но мой самый любимый герой — галактический бродяга Магнус Ридольф, созданный Джеком Вэнсом, и толстый интриган, принц звездных торговцев Николас ван Рийн Пола Андерсона.

Как писатель я продолжаю мечтать о создании собственной популярной «долгоиграющей» серии. У меня даже появилась подходящая идея. Шел 1975 год, и у всех на устах было слово «экология». Мне пришло в голову, что серия о инженере-биогенетике, который перемещается с одного мира на другой, решая (или, как в некоторых случаях, создавая) экологические проблемы, может получиться попросту бесконечной. Предмет исследования позволит изучить множество самых любопытных вопросов… но самое главное — насколько мне известно, никто не пытался писать на похожие темы.

Кем будет мой герой? Я понимал, что придумал великолепную идею, но для настоящей серии необходим еще и не менее великолепный персонаж, общением с которым читатель будет наслаждаться, с нетерпением переходя от одной истории к другой. И с этими мыслями я обратился к тем героям, которых любил как читатель: уже упомянутый Николас ван Рийн, Конан, Шерлок Холмс, Маугли, Трэвис Макги [3] Персонаж серии детективных романов американского писателя Джона Д. Макдональда. , Горацио Хорнблауэр [4] Персонаж романов английского писателя Сесила Скотта Форестера. , Элрик из Мельнибонэ, Бэтмен, Ретиф, Нортвест Смит [5] Персонаж американской писательницы Кэтрин Мур. , Сьюзен Кэлвин, Флэшмен [6] Персонаж сериала американского писателя и сценариста Джорджа Макдональда Фрэзера. . Конечно, они совсем разные, однако я попытался отыскать у всех общую черту — и она нашлась.

Я обратил внимание на две вещи. Во-первых, у них превосходные имена, которые им очень подходят. Запоминающиеся, единственные в своем роде. Едва ли вы встречали двух Горациев Хорнблауэров. В телефонной книге Мельнибонэ вы не найдете четырех Элриков. Нортвесту Смиту не нужны еще инициалы, чтобы отличаться от других Нортвестов Смитов.

Во-вторых, каждый из них больше, чем сама жизнь. Среди них нет обычных парней и нет такой опасности, от которой кто-либо из них станет прятаться под обои. Многие из них лучшие в сферах своей деятельности, будь то военно-морские сражения (Хорнблауэр), дедукция (Холмс), рукопашный бой (Конан) или трусость и похоть (Флэшмен). Конечно, в литературе есть место для маленьких, обычных людей, вполне реалистических персонажей, но только не в тех случаях, когда речь идет о главном герое долгоиграющего сериала. «Ладно, — сказал я себе, — я это сумею».