Андрей Буторин - Червоточина

– Нет. Не может быть, – сказала она.

И этот едва слышимый звук словно разбудил Геннадия Николаевича. Он подскочил и замахал руками:

– Ну, ерунда же, ерунда! Хард-рок какой-то!.. Тебе просто приснилось! Сама же говоришь, что не получалось ничего, а когда легла…

– Не приснилось, Гена, – перебила его Зоя. Она сказала это шепотом, но Бессонову почудилось, что прогремел гром. Ему и так было уже ясно, что все сказанное Кокошечкой правда, а теперь, предвестницей грома, мелькнула молния, окончательно развеяв все сомнения.

Геннадий Николаевич развернулся и вышел из комнаты. В прихожей он сорвал с вешалки джинсовку и просунул уже одну руку в рукав, когда следом за ним влетела супруга.

– Ты куда, Гена? Куда?! – закричала она так, словно он собрался прыгнуть с крыши.

– К Игорю, – процедил сквозь зубы Бессонов, просунул в рукав вторую руку и застегнул куртку.

– Но что он может?!.

– А вот это я и хочу узнать, – тряхнул «хвостом» Геннадий Николаевич.

Бессонов шагал к дому Ненахова, будучи полностью уверенным, что поступает правильно, хотя не имел ни малейшего представления, чем реально может помочь ему друг. Ведь тот ясно сказал, что делает все, от него зависящее. Но после того, как Игорь «нашел» Зою Нормалеву, от него не было ни малейшей помощи. Даже не столько помощи, но и хотя бы каких-то видимых действий.

Конечно, Геннадий Николаевич понимал, что скорее всего он несправедлив к другу и тот пытается что-то сделать, но, не получая результата, не хочет нервировать его пустыми звонками. Однако сидела в сознании Бессонова одна заноза, которая никак не выковыривалась. Не мог он забыть розовощекого парня с плеером, забравшего у них пулю! И реакцию на встречу с ним Ненахова забыть не мог. Потому и сосала его теперь гадкая мыслишка, что Игорь попросту испугался, умыл, что называется, руки. Но даже если и так, он не станет осуждать бывшего полковника. Он попросит лишь… Нет, он потребует, чтобы тот свел его с загадочным «кадром»! И пусть этот белобрысый «меломан» что хочет с ним делает, но он с него не слезет, пока не добьется хоть чего-либо конкретного. Ведь не может же быть, чтобы за все это время не появилось каких-нибудь новостей! Не сидели же те, кто этим занимается , сложа руки. В конце концов, он сам поделится с ними тем, что узнал. Если они не дураки (а там , по его убеждению, дураков не держат), то должны проверить даже такие фаты, как свидетельства гадалки. И не какой-то посторонней, а потерпевшей по данному делу.

С такими вот мыслями по-прежнему полный решимости Геннадий Николаевич подошел к двери ненаховской квартиры. Вдавил палец в кнопку звонка и не отпускал до тех пор, пока дверь не открылась.

Игорь Степанович Ненахов выглядел раздраженным и злым. По-видимому, он ожидал увидеть кого-то другого и растерянно заморгал, уставившись на друга. Злость из его взгляда сразу ушла, но раздражение все же осталось.

– Ты? – сказал он. – Что?

– Я, – кивнул Бессонов. – То. – И шагнул за порог, оттесняя в прихожую странно негостеприимного Ненахова. – Может, все-таки поздороваемся?

Ненахов склонил к плечу голову, словно не понял вопроса. Тогда Геннадий Николаевич протянул ему ладонь:

– Привет, говорю! Ты чего как пыльным мешком стукнутый?

Друг руку пожал, но на вопрос не ответил, остановился на середине прихожей, и как ни пытался его сдвинуть Бессонов, ничего из этого не вышло. Ненахов даже раскинул в стороны руки, нервно дернул головой и зашипел:

– Не сейчас, не сейчас!.. Гена, я тебя очень прошу… У меня важная встреча… У меня там человек сидит!..

– Ну так сидит же, – попытался пошутить несколько обескураженный приемом Бессонов. – А тут у тебя человек стоит. Не хочешь впускать, хотя бы выслушай.

– Гена, давай потом, – положил ему руки на плечи друг и ощутимо подтолкнул, явно его выпроваживая.

– Никаких потом! – сбросил руки Ненахова Геннадий Николаевич. – Ты что, забыл, какие у меня проблемы? Я ведь к тебе не пиво пить пришел!

– Ну, знаю я, знаю… – запричитал так не похожий на себя бывший полковник. – Но ты и представить себе не можешь, как я сейчас занят…

– Хорошо, я уйду, – скрипнул зубами Бессонов. – Но после того лишь, как ты дашь мне один адресок.

– Уф-ф, – замотал головой и, словно наседка крыльями, хлопнул себя по бедрам Ненахов. – Ну, какой тебе еще адресок? Чей?

– Консультанта.

– Кого?!. – Глаза у Ненахова стали похожи на лампочки, только что не светились.

– Того хмыря, что забрал у нас пулю. И давай не юли! Адрес, телефон, любую контактную информацию.

– Но… зачем?.. На него бесполезно наезжать… наседать… Тебе нет никакого смысла с ним встречаться, поверь!

– А это, прости, я буду сам решать, ладно? Ты ведь хотел отойти от этого дела, вот и отходи. Я тебе больше надоедать не стану. Только дай мне адрес – и все. Такой вот хард-рок.

– Да что ты опять несешь?! – разозлился, став от того вновь почти прежним Ненахов. – Никуда я не собирался отходить! И никуда не отходил. А то, что ты просишь, я сделать не могу хотя бы уже потому, что нет у меня ни адреса, ни телефона этого человека. Ничего у меня о нем нет, никаких сведений. Он сам меня находил, когда ему было нужно.

Геннадий Николаевич ясно ощутил, что друг его не обманывает. Он коротко выругался и буркнул:

– Может, кто из твоих знает?

– Гена, да если кто и знает, то под страхом смерти не скажет. Ты и представить себе не можешь, на каком уровне этот консультант вертится!.. – Ненахов вдруг поморщился, сожалея, видимо, что сболтнул лишнее, и постарался свернуть разговор в другую сторону. – И я все-таки не понимаю, почему ты так настаиваешь на встрече с ним.

– А хотя бы потому, что мне есть что ему рассказать.

– Вот как?.. – Глаза Ненахова вспыхнули неподдельным интересом. – И что же?

– Вот ему и скажу. А тебя не стану больше тревожить. Пенсионерствуй на здоровье.

– Ну, ты все же идиот!.. – Бывший полковник выругался столь замысловато и виртуозно, что Бессонов даже рот раскрыл от изумления – раньше друг почти не матерился, разве что коротко, попав, например, молотком по пальцу. – Да если бы ты только знал!..

– А пусть, пожалуй, узнает, – послышалось вдруг из комнаты. – Все предпосылки для этого созрели, да и хуже все равно уже не будет. Ведите его сюда.

Геннадий Николаевич насторожился. Голос был незнаком и странен. Казалось, что говорит подросток или, самое большее, юноша, но в то же время в интонациях слышались такие сила и власть, что невольно хотелось вытянуться во фрунт и щелкнуть каблуками. А потом бежать и безоговорочно выполнять отданные поручения.

Что, кстати, Ненахов и сделал. Не в смысле вытянулся и щелкнул каблуками, а принялся безоговорочно выполнять приказ; посторонился, взял Бессонова за локоть и повел в комнату.