Тим Пауэрс - Лицо под шерстью (Врата Анубиса - 1)

Кратко упомянув о его преподавательской деятельности, пагубном пристрастии к опиуму в виде опийной настойки, коснувшись темы его неудачной женитьбы, дружбы с Вильямом и Дороти Вордсворт, продолжительных заграничных путешествий, вызванных его ужасом перед женой, - Дойль незаметно отслеживал ответную реакцию аудитории. В целом, казалось, все были довольны - изредка с сомнением хмурились или согласно кивали. Он внезапно понял, что его присутствие здесь изящная деталь обстановки, как блюда китайского фарфора, на которых подавалась еда, - простые бумажные тарелки прекрасно сгодились бы для обеда на скорую руку в трейлере. Дерроу, возможно, мог провести беседу о Кольридже по меньшей мере столь же успешно, но старик хотел быть абсолютно уверенным, что это сделает признанный специалист.

Проговорив о том о сем минут пятнадцать, Дойль решил закруглиться. Последовали вопросы, с которыми Дойль уверенно справился. Наконец Дерроу поднялся с места, подошел к Дойлю и встал около его стула, с привычным профессионализмом переключив внимание аудитории на себя. В руке он держал фонарь и театральным жестом махнул им, указывая на дверь.

- Леди и джентльмены! Сейчас без пяти минут восемь. Кареты ждут.

В напряженном молчании все встали, надели шляпы, шляпки и пальто. "Сто семьдесят лет, - подумал Дойль, - расстояние до 1810 года. Смогу ли я перенестись туда светом свечи? Да и вернуться назад?" Он отстраненно заметил, что сердце бухает и он не может глубоко вздохнуть.

Они вереницей вышли из трейлера на утрамбованную землю участка. Две кареты остановились буквально в нескольких ярдах от трейлера. При свете мерцающих каретных фонарей Дойлю удалось рассмотреть, что кареты, так же как и одежда, уже не новые.

- Здесь места для пятерых в каждой карете. Правда, придется потесниться, сказал Дерроу, - и так как Трефф по ряду причин не счел возможным почтить нас своим присутствием, я займу его место в карете. Персонал устроится снаружи.

Беннер взял Дойля за локоть и отвел в сторону. Гости подняли суматоху: они снимали шляпы, распутывали шали и бестолково суетились у дверцы кареты, но наконец все забрались внутрь и расселись по местам.

- Пойдем ко второй карете, - сказал Беннер.

Они обогнули с тылу дальнюю карету и вскарабкались на два маленьких сиденья, устроенных сзади кареты на той же высоте, что и скамейка кучера.

Холодный вечерний воздух заставил Дойля зябко поежиться, и он был рад теплу от каретного фонаря, который как раз приятно пригревал его бок. Со своего насеста Дойль заметил, что с северного конца участка зачем-то привели еще несколько лошадей.

Экипаж запрыгал на рессорах, когда два дюжих охранника вскарабкались на скамейку кучера. Дойль услышал над ухом звон металла, посмотрел на Беннера и увидел приклады двух пистолетов, торчащие из кожаной сумы, перекинутой через плечо.

Он услышал щелканье поводьев и цокот копыт - первая карета тронулась с места.

- Куда мы сейчас направляемся, в подробностях, я имею в виду?

- Туда, к изгороди, между двумя столбами завеса не поднята. Видишь низкий деревянный помост? Открытая платформа подтянута прямо к краю изгороди.

- Ага, - сказал Дойль, стараясь скрыть волнение. Оглянувшись назад, он увидел, что лошадей запрягли в два трейлера и сейчас оттаскивают трейлеры к северному концу участка.

Беннер проследил за его взглядом.

- Участок, или, точнее, поле дыры, должен быть полностью расчищен для каждого прыжка, - объяснил он. - Любой предмет в пределах пространства дыры отправится в прошлое с нами.

- Если это так, то почему же тогда твои шатры и цыгане не пришли сюда к нам?

- При возвращении из прошлого нельзя утащить с собой целое поле с цыганами и шатрами. Вернуться в "здесь и сейчас" могут только крючки и все, что с ними непосредственно соприкасается. Как бы тебе объяснить... Действие крючков подобно мячику на резинке. Требуется приложить определенную энергию, чтобы отбросить мячик, и если на пути его движения окажется какая-нибудь мошка, то мячик увлечет ее за собой, но когда растянувшаяся резинка опять сожмется - она притянет назад только мячик, и ничего, кроме мячика, не сможет вернуться назад. Даже эти кареты останутся там. Это действительно так, поверь.

При свете фонаря Дойль разглядел, что Беннер как-то странно усмехается.

- Я заметил этот эффект во время моей собственной увеселительной прогулки в табор. Представь себе - даже одежда остается там, хотя волосы и ногти все-таки удается взять с собой. Так что Трефф получил по крайней мере часть запланированного развлечения. - Беннер засмеялся. - Возможно, именно поэтому ему возместили только пятьдесят процентов. Дойль разглядывал брезентовый занавес вокруг площадки.

Кареты приблизились к загородке, и Дойль мог лучше разглядеть платформу. Деревянный помост, около фута в высоту, но больше чем дюжина футов в длину и ширину, был установлен за платформой, но только уже внутри загородки. Копыта лошадей загрохотали, как дюжина барабанов, когда лошади втягивали кареты на платформу по пологому деревянному помосту. Несколько человек, выглядевших неуместно в 1983-м, тоже в костюмах для прыжка, быстро устанавливали алюминиевые стойки и натягивали плотное и, очевидно, тяжелое покрытие. И вот кареты оказались в огромном, кубической формы шатре. Ткань шатра тускло поблескивала в свете фонарей.

- Сеть, сплетенная из стального троса, заключенная в свинцовую оболочку, сказал Беннер. Его голос звучал громче в замкнутом пространстве. - Платформа тоже закрыта с трех сторон.

Дойль старался сдержать дрожь в руках - не хотелось, чтобы Беннер заметил.

- А это действительно будет взрыв? - спросил он, стараясь придать голосу твердость. - Мы почувствуем сильное сотрясение?

- Нет, в действительности ты не почувствуешь ровным счетом ничего. Только... дислокацию.

Дойль слышал, как перешептывались гости в карете под ним, а из другой кареты доносился громкий смех Дерроу. Лошадь громко била копытом по деревянному настилу.

- Чего мы ждем? - прошептал Дойль.

- Надо дать время тем людям все подготовить и убраться отсюда за пределы участка.

Кареты стояли неподвижно, но Дойль все равно продолжал чувствовать тошноту. Смешанный запах бензина и металла в шатре становился невыносимым.

- Мне не хотелось бы говорить, но этот запах... Внезапно что-то изменилось - стремительно, но без движения. Он перестал ощущать глубину пространства осталась только плоская поверхность, тускло поблескивающая прямо перед его глазами. Он судорожно вцепился в поручень рядом с сиденьем - не было ни севера, ни юга, ни верха, ни низа, и Дойля опять отбросило в привычный кошмар. Прошлой ночью его разбудила стюардесса, но сейчас он снова оказался на той дороге, чувствуя, как старая "хонда" боком скользит по мокрой дороге, - удар, и он куда-то летит и слышит страшный вопль Ребекки, оборвавшийся при ударе об асфальт...