Филипп Дик - Убик

Однако стоило все же поговорить с Энни Хауторн. Она могла порекомендовать специалистов.

И все же Барни сомневался. У него было ужасное предчувствие, которое как нельзя лучше отвечало всей ситуации.

Ведь существовало же Спасение. Но для каждого ли?

После неудавшегося вояжа на Марс на обратном пути к Земле Лео Балеро без конца совещался со своим коллегой Феликсом Блау. Наконец, у них созрел план.

— Он все время курсирует между собственным спутником на орбите Венеры и другими планетами. Плюс его имение на Луне, — отметил в заключение Феликс. — И мы все отлично знаем, насколько уязвим корабль в космосе: даже маленькая дырочка может…

Последствия он изобразил жестом.

— Нам необходимо сотрудничество ООН, — сказал мрачно Лео. Потому что единственное, что разрешалось иметь ему и членам его организации, это личное оружие. А его явно не хватало, чтобы вступить в сражение с другим космическим кораблем.

— У меня есть на этот счет очень интересный документ, — сказал Феликс, роясь в своем портфеле. — Не знаю, известно ли тебе или нет, но мои люди в ООН проникли в кабинет Хепберн-Гилберта. Конечно, мы не могли заставить его что-нибудь сделать, но мы смогли, в конце концов, обсудить некоторые проблемы. — Он извлек документ. — Наш Генеральный Секретарь обеспокоен тем, что в любом из так называемых «перевоплощений», связанных с употреблением Чу-Зет, обязательно присутствует Элдрич. Он достаточно умен, чтобы правильно, интерпретировать происходящее. И значит, мы, несомненно, сможем добиться сотрудничества с ним. Пусть даже на негласной основе. Например…

— Феликс, — прервал его Лео, — разреши мне тебя кое о чем спросить. С каких это пор ты носишь искусственную руку?

Скосив глаза на руку, Феликс удивленно охнул. Потом, взглянув на Лео Балеро, вымолвил:

— А ты? Что творится с твоими зубами? Открой рот, давай посмотрим.

Не ответив, Лео вскочил и опрометью бросился в туалет посмотреть на себя в зеркало.

Не оставалось никаких сомнений. Даже глаза. Смирившись, он возвратился к Феликсу. Больше никто из них не сказал ни слова. Феликс механически перебирал свои документы.

«О, Господи, — подумал Лео, — именно механически!» И ему ничего не оставалось, как либо рассматривать самого себя, либо бездумно взирать на непроглядную черноту и звезды космоса за стеклом иллюминатора.

— Последствия твоего первого выстрела, не так ли? — наконец сказал Блау.

— Должно быть, — хрипло согласился Лео. — Я вот только думаю, Феликс, что нам теперь делать?

— Допустим… — сказал Блау и стал рассматривать с возрастающим интересом ряд соседних кресел.

Лео проследил его взгляд и увидел такие же деформированные челюсти, такие же сверкающие, лишенные плоти правые руки — одна держит газету, другая книгу, пальцы третьей безостановочно постукивают… «Еще и еще, до конца ряда и начала кабины пилота… Там то же самое, — подумал он. — У всех нас».

— Но я совершенно не понимаю, что это значит? — беспомощно пожаловался Лео. — Разве мы… Ты понимаешь? Разве мы транслировались этим мерзким наркотиком? — Он махнул рукой. — И тем не менее мы оба оказались вне нашего разума, так?

— Ты пробовал Чу-Зет? — спросил Феликс Блау.

— Нет. С тех пор, как мне насильно влили его на Луне.

— Я тоже, — сказал Блау. — Просто он так размножается. Без применения наркотика. Он везде или, скорее, оно везде. Ну и отлично! Этот решающий довод изменит позицию Хепберн-Гилберта. И весь ООН тоже. Теперь они увидят во всей красе, что представляет собой эта штука. Думаю, Палмер Элдрич сделал ошибку. Он зашел слишком далеко.

— А если это уже не поможет? — усомнился Лео. — Может, этот чертов организм — словно протоплазма? И он должен пожирать и расти, распространяясь все дальше и дальше.

«Пока его не уничтожат в зародыше, — подумал он. — И мы одни сможем сделать это, потому что лично я — Хомо Сапиенс Эволвенс, я — человек будущего. Только бы получить помощь ООН».

Он почувствовал себя защитником земной цивилизации.

Что, если эта проказа достигнет Земли? Цивилизация Палмера Элдрича, седых и иссохших, сутулых и непомерно высоких, каждый — с искусственной рукой, чудовищными зубами и механическими глазами… Лучше некуда!

Представив это, он содрогнулся.

«Неужели, оно проникло в наш мозг? — спросил он себя. — Не только анатомия этого чудовищного существа, но и его разум… Что стало с нашими планами убить это создание?

Могу спорить, все вокруг нереально. Я знаю, что прав я, а не Феликс.

Я все еще под действием той, первой дозы. Я никогда не возвращался обратно — вот в чем дело».

Думая это, он почувствовал волнение, потому что где-то там существовала нетронутая настоящая Земля, а все остальное — плод его воображения. И неважно, насколько подлинным кажутся сидящий здесь Феликс Блау, корабль и визит на Марс, к Барни Майерсону.

— Эй, Феликс, — сказал он, толкнув Блау локтем. — Ты — вымысел. Понимаешь? Это мой собственный мир. Я не могу доказать тебе этого — но действительно…

— Извини, — ответил лаконично Блау, — ты ошибаешься.

— А, давай! Видно, мне надо очнуться или что-нибудь в этом роде. Вот тогда посмотрим, что ты запоешь! Я собираюсь как следует выпить. Понимаешь, кровь стынет в жилах. — Он махнул рукой: — Стюардесса. Принесите нам выпить. Мне бурбон и воду.

Он вопросительно посмотрел на Феликса.

— То же самое, — промычал Феликс. — И льда. Но не слишком много, иначе, когда он растает, напиток теряет вкус.

Стюардесса тут же вернулась и протянула поднос.

— Вам со льдом? — спросила она Блау.

Это была хорошенькая блондиночка с зелеными глазами, похожими на отполированные изумруды, и когда она наклонилась, стали видны ее чуть раздвинутые, округленные груди.

Лео это отметил и полюбовался, однако все впечатление разом смыла уродливая челюсть, и он почувствовал себя обделенным и обманутым. А потом вдруг он заметил, что прелестные с длинными ресницами глаза исчезли. Вместо них…

Лео отвернулся, злой и подавленный, ожидая когда стюардесса уйдет. «Особенно тяжело, — понял он, — видеть это у женщин». Он не мог, к примеру, представить себе, как будет выглядеть Рони Фьюгет.

— Видел? — спросил Феликс, делая глоток.

— Да, и это доказывает, насколько быстро мы должны действовать, — сказал Лео. — Тут же, как только приземлимся в Нью-Йорке, мы отыщем этого поганого Хенберн-Гилберта.

— Зачем? — спросил Феликс Блау.

Лео уставился на него и заметил искусственные пальцы Феликса, сжимающие бокал.

— Я теперь один из них, — задумчиво сказал Блау.

«Это как раз то, о чем я подумал, — решил Лео, — то, чего я ожидал. Но я все-таки верю, что смогу добраться до Палмера. Не на этой неделе, так на следующей. Не в этом месяце, так когда-нибудь потом. Я знаю. Знаю теперь себя и свои силы. Мне все по плечу. И это прекрасно. Я хорошо вижу будущее, главное — не сдаться. Я один из тех, кто вообще не сдается, кто придерживается старой жизни, жизни до Палмера Элдрича. И это не больше, чем вера в силы, заложенные в меня с самого начала и с помощью которых я его уничтожу. Во мне есть нечто такое, до чего не смогло добраться и поглотить даже такое существо, как Элдрич. И поскольку я над этим не властен, это меня не покинет. Я чувствую, как оно растет, противостоя внешним, несуществующим изменениям — руке, глазам, челюстям. Его не касается ни одна из тех трех дьявольских, порочных черт — триединства чуждости, — затемняющих реальность. Его не касается то безмерное отчаяние, которое Элдрич принес с собой с Проксимы или, скорее, из межзвездного космоса.