Сергей Алексеев - Птичий путь

Нет, ее не забыть – напротив, помнить и представлять, как она изменяла ему с гением. И отомстить, отплатить тем же!

Запись с видеокамеры в спальне Роксаны была черно-белая, графичная и напоминала старое кино – без цвета и пошлости.

Черт возьми, красиво это у них получалось! Красиво, долго, не надоедливо и как-то ритуально, что ли. Словно исполняли некий обряд, до деталей прописанный в сценарии, – все необычно, неожиданно, притягательно…

В тот миг Марат внезапно понял, отчего до сих пор возится с Роксаной и не по долгу службы – по тайному движению души терпит ее измену, безумные капризы, выслушивает речи и сейчас, глядя на другую женщину, думает о ней. За три месяца «супружеской» жизни он не смог даже приблизиться к ее плоти, увидеть голой, притронуться к сакральным местам тела. Это были месяцы противоборства, и чем настойчивее она отбивалась от его домогательств, тем становилась желаннее.

Безумная клятва в его сознании произнеслась сама собой, без приложения сил и чувств.

– Встану перед ней на колени, – вслух по-русски сказал он. – Положу белые розы к ногам и присягну. И пойду за ней, куда поведет! Буду повиноваться и служить ей. И никому больше…

Вот для чего надо было приехать в Болгарию!

– О чем ты говоришь, князь? – спросила «герцогиня». – Я плохо понимаю твой язык! Ты сказал – будешь служить мне? Ты хочешь взять меня замуж?

– Сейчас возьму, – пообещал он и пошел за домик, в сад.

Розы там были, десятка два кустов, в том числе вьющиеся, однако на их цвет он раньше не обращал внимания и тут обнаружил много оттенков. Есть чуть розоватые, есть с сиреневым отливом и при вечернем освещении почти белые, но сразу видно – не такие, как притащил румынский воришка из чужого сада. Наконец высмотрел – вот же, вот! Попробовал сломать стебель, невзирая на колючки – получалось некрасиво, пришлось искать садовые ножницы. Марат остриг весь куст, пересчитал и вдруг забыл, сколько дарят и сколько носят на кладбище. По логике, получалось, женщине надо преподносить четное, а как по обычаю, не вспомнил, решил, вряд ли Роксана станет их считать. Из сада он вернулся с огромным букетом и уже стал подыскивать место, куда бы припрятать, чтобы достать внезапно, и тут только разглядел – розы оказались желтоватые! В тенистом саду совсем другое освещение, а на солнце явно выпячивается желтизна.

Для сравнения он сбегал в спальню Роксаны, где стоял ворованный букет, и точно – розы были молочного, снежного, с тончайшей голубизной, цвета!

– Это мне? – вопрошала из бассейна «герцогиня». – Эти цветы мне, князь?

И вода вокруг нее, кажется, закипала.

– Эти – тебе! – Корсаков метнул букет в воду и сам снова метнулся в сад.

– О, эти русские! – вожделенно простонала испанская немка, разгребая розы по водоему. – Какая стихия чувств! Я заражаюсь ими! Я уже неизлечимо ими больна!..

Изгороди между усадьбами были сетчатыми, Марат заглянул сначала к соседям справа, потом слева – и у них вроде бы таких нет…

А надо преподнести цветы тотчас, как только Симаченко приведет Роксану домой. Только не забыть бы выгнать «герцогиню» или лучше перебросить ее на капитана – вот уж порезвится халявщик…

Пусть запоздало, но метнуть розы Роксане под ноги широко, вольно, страстно, с искренним позывом, и она поймет, примет…

Верно ведь посоветовал старый хитрый Церковер – надо брать ее чувствами! Но теперь уже не ради злосчастной гребенки!..

Он пролетел мимо бассейна, устремясь на улицу, и услышал оклик:

– Князь! Князь, куда ты? Смотри, я плаваю в розах!

Опомнившись, заметил, что все еще бегает в жарком шелковом балахоне и выглядит смешно. Не видя «герцогини», ринулся в домик, там переоделся в белый морской костюм и снова выскочил на улицу.

– Айн момент, герцогиня! – зачем-то крикнул ей на ходу. – Я еще вернусь!

– Все русские – сумасшедшие! – вслед полетел ее восхищенный голос. – Я буду ждать тебя, мой щедрый князь!

Марат представления не имел, где можно добыть белые розы, и сначала помчался вдоль улицы, выглядывая их в чужих садах, но солнце опустилось так низко, что все оттенки казались розоватыми. И тогда он стал спрашивать всех встречных на разных языках:

– Белые розы? Мне нужны белые розы! Вы не знаете, где можно купить настоящие белые розы?

Прохожие жали плечами, болгары обманчиво кивали, что означало «нет», а иные шарахались и смотрели с недоумением. Так он добежал до резиденции королевы, где видел большой розарий, и, забыв о кактусах и аллергии, устремился в ботанический сад – уж там-то наверняка они есть! В вечерний час здесь прогуливались редкие парочки, бегали дети, и хоть кто-нибудь попался бы из обслуги, чтоб спросить. Вдоль дорожек недалеко от входа смотрителей не оказалось, и тогда Корсаков отыскал розарий, где сориентированный на белое глаз тотчас выхватил три куста в разных местах. Цветы были крупнее и, кажется, даже белее, чем принес румынский пацан: отборные розы на толстых, мясистых ножках, с жирными темно-зелеными листьями и искристыми шипами. Однако уподобляться мелкому вору Марат не хотел и побежал во дворец. Там все двери стояли нараспашку, не было ни единого посетителя, впрочем как и смотрителя с охранниками, а еще недавно всюду слонялись униформисты… Его словно толкали на кражу!

Корсаков сходил к воротам, где всегда торчала билетерша, но и там никого не нашел. Просто коммунизм какой-то или крайняя бесхозяйственность. Наконец он узрел мусорщика с тележкой, очищающего урны, и бросился к нему.

– Мне нужны белые розы! – сказал по-русски в надежде, что болгарин поймет. – Готов купить за хорошие деньги.

Но это оказался румын, лепечущий на своем, похожем на итальянский, языке, которого Марат не знал. А надо было спешить, ибо Симаченко с Роксаной могли появиться здесь в любую минуту. Тогда он дал мусорщику сто долларов и повел его в розарий, где указал на куст:

– Куплю весь! – И показал деньги.

Румын понял, засверкал цыганским глазом, однако распорядиться розами не посмел; из всего, что сказал, стало ясно, что надо спросить директора, мол, в королевской резиденции ничего не продается. И все показывал куда-то в сторону аллеи кактусов, которую Марат запомнил на всю жизнь и идти туда не собирался, однако услышал отдаленные голоса. Перекликались по всему саду, словно грибники в лесу, и двигались в их сторону. Румын засуетился, поклянчил еще денег, дескать, за информацию, но ничего не получил и убежал.

Скоро из зарослей сада показалась разрозненная цепочка людей, ведомых капитаном, и только тогда Корсаков сообразил, что происходит: сотрудники резиденции королевы прочесывали парк – искали Роксану!

– Она появляется!.. – задыхаясь, доложил Симаченко. – И все время исчезает!.. Как сквозь землю!..