Юрий Никитин - Мегамир

— Не бойтесь, — настаивал Дмитрий, — не укусит! А цапнет, так совсем не больно. Мужики, а боитесь пальчик прищемить!

Чтобы не удрал или не отгрыз от голодной жизни ему уши, Дмитрий сам ловил клещиков. Кузнечик сидел осоловелый, с раздутым брюхом. Едва раскрывал пасть, чтобы зевнуть или каркнуть, Дмитрий совал туда клещика, выбирал понежнее, помягче. В результате через два дня на второе плечо прыгнул откуда-то еще один, и такой же страшный.

Дмитрий торжественно вручил новенького Саше:

— На твой будущий день рождения! Зовут его Кузя. Можно Кузенька. Смотри, какой красавец! Породистый. Ты его лапы пощупай, лапы!

Саша опасливо пересадила сытого монстрика на плечо. Шесть лап вцепились в комбинезон, на плечо опустилось теплое пузо, и страшилище задремало.

— Теперь бы и Кириллу, все-таки начальство, — сказал Дмитрий озабоченно. Он нежно поглаживал кузнечика. — Буся ты мой, Буся... Буся толстолапый, Буся умненький... Буся — грозный истребитель клещиков...

Саша сказала нервно, голос ее дрогнул:

— Наш начальник сам подберет, если захочет. Он здесь как рыба в воде. Такое подберет, что как бы наших Бусю и Кузю не сожрало.

Кирилл делал одиночные вылазки за пределы территории ксерксов, вживался, вчувствовался в новый мир. Дмитрий и Саша учили муравьев строить пирамиды, докладывали о сдвигах. Оба, по мнению Кирилла, нашли себе место. Чужая, непривычная планета, диковинные звери, непонятная цивилизация муравьев... Даже другие законы физики, чего нет ни на Марсе, ни на Венере.

— Как ваши контакты?

— Дима талантлив, — ответил Дмитрий гордо, — мы с ним даже трофалаксисом занимались. Он мне мед, я ему букашку. Ходит за мной, сяжками машет. Я уже двадцать слов запомнил.

— А я сорок, — перебила Саша. — Ну тридцать точно. Я со своими излазила нижние этажи. Там причудливее, чем даже у лазиусов! Сашка отличает меня, Кирилл Владимирович! Не как собачка, а как конь скорее...

— А мой бежит навстречу, — заявил Дмитрий победно.

— Ты его подкупаешь, — уличила Саша. — Это нечестно.

Они стояли вблизи муравьиной дороги, в обе стороны двигались красно-черные блестящие тела, свеже пахло кислотой. Вдруг один из ксерксов повел сяжками, стремительно бросился к ним. У Кирилла остановилось сердце, бронированная громадина неслась прямо, острые, как бритва, жвалы блестели...

Внезапно ксеркс остановился, его сяжки уперлись в ладонь Дмитрия. Дмитрий похлопал его по литой голове, едва не поднимаясь на цыпочки, поскреб под жвалами гарпунной стрелой. Ксеркс с блаженным видом подвигал головой, вытягивая шею.

— Неспортивные методы, — сказала Саша обвиняюще.

Дмитрий, не переставая чесать, сумел вскарабкаться, цепляясь за выступы на броне, сел на шею. Ксеркс стоял неподвижно, только чуть поворачивал голову, подставляя под чесалку новые места.

— Я уже катался на нем, — сообщил Дмитрий сверху, голос его прозвучал напряженно. — Еще не понимает ни цоб, ни цабэ, тпру, ни ну. Необъезженный еще, стригунок!

Он перестал скоблить, скрестил победно руки на груди. Ксеркс шелохнул сяжками, что-то привлекло его внимание, он сделал рывок к зеленой стене, Дмитрий покатился по земле.

— Я ж говорил! — сказал он ликующим голосом. — Необъезженный! Ничего, дайте срок, он у меня по нотам петь будет.

— Оперные арии, не меньше, — бросила Саша ехидно, в ее голосе звучала ревность.

— Да уж не в легком жанре. Это серьезный парень, не легкомысленный Сашунчик, у которого ветер в голове... Кирилл, муравьи дрессировке поддаются?

Кирилл ответил изумленно, все еще провожая ксеркса взглядом:

— Раньше надо было спрашивать. Тогда я четко знал, что можно, а что нельзя. Одно скажу, навыки у них воспитываются легко. Муравьи поддаются обучению, а не дрессировке. Ребята, наши мазохинцы получили то, о чем мечтали, — сверхточные инструменты, зато у вас... У вас в руках сверхточные и сверхтонкие методы воздействия! Только у вас двоих. Даже у меня их еще нет.

Да, испытатели ожили, он видел. Уже отличали максили от мандибул, знали работу трахей, а начало словаря муравьиного языка положили именно они.

Еще через неделю он застал Дмитрия за чисткой боевого жеребца. Муравьи всегда чистятся очень тщательно, а вылизываются так, что чистюли кошки передохли бы со стыда, если бы увидели, как это делают муравьи, как до блеска надраивают доспехи. Сообразительный Дима понял наконец, что, если прибежать к двуногому мирмекофилу, тот и почешет, и почистит, и помоет. А то и угостит чем-нибудь сладким. Саша язвительно острила, что еще неизвестно, кто у них сапиенс, кто у кого в услужении, но Дмитрий держался стойко. В его роду, заявил он гордо, по непроверенным агентурным данным, был князь. Этот князь сам мыл и чистил собственного жеребца.

Кирилл наблюдал, как Дмитрий с треском драит железной щеткой, бесстрашно поднимает когтистые лапы, выуживает застрявшие комочки земли, хищную плесень, дергает за сяжки, пригибает огромную голову ближе к земле. Ксеркс терпеливо и послушно выполнял все, поворачивался, гнулся, приподнимался, переступал, нагибал сяжки...

— Вроде электростимулирования? — предложил Кирилл. — Как у подопытных крыс?

Дмитрий даже подпрыгнул от возмущения:

— Кирилл! Хоть ты мой начальник, но пошел ты... с научными, извини за выражение, аналогиями! Это чистопородный ксеркс, а не паршивая крыса. Твое счастье, что он еще не понимает русского языка. Ничего, скоро обучу...

— Я не сказал паршивая...

— Все равно оскорбительно. Это мой друг! Он вчера ждал меня, когда я возвращался с работы.

— А ты бы сел другу на шею и сказал: «Покатай»?

— А ему трудно? Кирилл, такие счеты между друзьями до того оскорбительны, что я даже не знаю...

— Ладно-ладно, винюсь. Приношу ему глубокие извинения. Чехов сказал, что хорошему человеку бывает стыдно даже перед собакой, а так как я человек хороший...

— А ксеркс лучше любой собаки. Это ты хотел добавить? От имени ксеркса принимаю твои извинения. Кирилл, он уже делает по команде полный круг, останавливается. Правда, не всегда, но я думаю, что это я бываю не совсем понятлив...

В основном привлекаешь чесанием?

— Мне он просто нравится, Кирилл. Спокойный, уверенный. Не суматошный, как у Сашки. А когда кто-то нравится, разве считаешься, кто кому сколько должен? Ну чесал, мыл, гусениц давал... Эх, Кирилл, не о том говорим. Начались трудовые будни, да? Но мы должны идти впереди, не так ли? Разведчики как-никак. Десантников забрасывают впереди, за линию фронта. Верно? А нас уже линия фронта догнала, мы почти ничем не отличаемся от остальных. Только они корпят в пещерах, изредка высовываются на солнышко, а мы больше на солнышке, вот и вся разница!

— Что ты предлагаешь? — спросил Кирилл напряженно.