Майкл Муркок - Вечный воитель (Хроники Эрекозе - 1)

Ближе всех к выходу из гавани стоял королевский флагманский корабль. Имея восемьдесят пар весел и восемь высоких мачт, он подавлял своими внушительными размерами. Его борта были выкрашены в красный, золотистый и черный, палубы отсвечивали багрянцем, на парусах соседствовали желтый, темно-голубой и оранжевый, а фигура богини с мечом в вытянутых руках на носовой части была серебристо-алой. Изысканно украшенные палубные каюты сверкали свеженанесенным лаком; с их стенок взирали на торжество древние герои рода человеческого, среди которых я узнал себя, хотя сходство было весьма отдаленным; еще там были нарисованы эпизоды былых сражений, мифические животные, демоны и боги.

Оставив войско маршировать по набережной, я по укрытым ковром сходням поднялся на борт королевского корабля. Мне навстречу устремились моряки.

Один из них сказал:

- Ваше высочество, принцесса Иолинда ожидает вас в Парадной каюте.

Перед тем как войти внутрь, я постоял немного у входа, любуясь красотой сооружения и с улыбкой поглядывая на собственную физиономию на стене.

Потом отворил дверь и, пригнувшись, прошел во внутренние покои. Пол, стены и даже потолок обиты были ворсистыми коврами с темно-красными, золотистыми и черными узорами. С потолка свисали фонари. В полумраке я разглядел Иолинду. На ней было простое платье и легкий темный плащ.

- Я не хотела отвлекать тебя утром, - сказала она. - Отец говорил, что вам всем будет некогда. Поэтому я решила не докучать тебе.

Я улыбнулся.

- Ты мне по-прежнему не веришь, Иолинда? Ты не веришь моим словам о любви, не веришь, что ради тебя я готов на любой подвиг. Ведь так?

Я обнял девушку.

- Люблю тебя, Иолинда, и буду любить до конца своих дней.

- И я, Эрекозе. Ты будешь жить вечно, однако...

- Почему ты в этом так уверена? - спросил я тихо. - Не надо считать меня неуязвимым, Иолинда. Если хочешь, я могу показать тебе царапины и синяки, которые получил, практикуясь с оружием.

- Ты не умрешь, Эрекозе.

- Мне бы твою уверенность.

- Не смейся надо мной, Эрекозе. Я не желаю, чтобы ко мне относились покровительственно!

- Я вовсе не смеюсь над тобой, Иолинда, не говоря уж обо всем остальном. Просто ты должна взглянуть правде в глаза, понимаешь?

- Хорошо, - проговорила она. - Я поступлю так, как ты советуешь. Но я чувствую, что ты не умрешь. Порой у меня бывают такие странные предчувствия. Мне кажется, нас ожидает нечто худшее, чем смерть.

- Твои опасения естественны, но необоснованны. Не надо печалиться, милая. Взгляни на мои чудесные доспехи, на клинок, который висит у меня на поясе, на войско, которым я командую, наконец!

- Поцелуй меня, Эрекозе.

Я выполнил ее просьбу. Мы долго не могли оторваться друг от друга, потом Иолинда высвободилась и выбежала из каюты.

Я уставился на захлопнувшуюся за девушкой дверь. Меня подмывало броситься следом, найти Иолинду, постараться ее успокоить. Но я знал, что не сумею этого сделать. Ее страхи были не то чтобы иррациональными, они возникли не на пустом месте; причиной их, как я подозревал, было снедавшее Иолинду чувство незащищенности. Я пообещал себе, что как-нибудь выберу время и попробую втолковать ей, что опасаться нечего. Я научу ее верить и доверять.

Зазвучали фанфары. На борт корабля поднимался король.

Спустя несколько секунд он вошел в каюту, на ходу стягивая с себя увенчанный короной шлем. За ним следовал вечно мрачный Каторн.

- Народ ликует, - заметил я. - Похоже, церемония удалась на славу, король Ригенос. Он устало кивнул.

- Да.

Торжественные проводы, по всей видимости, сильно утомили его; он опустился на стул в углу и приказал принести вина.

- Скоро уже отплываем. Когда точно, Каторн?

- В пределах четверти часа, государь, - Каторн принял из рук раба кувшин с вином и наполнил кубок Ригеноса, даже не поглядев в мою сторону.

Король шевельнул рукой.

- Не хочешь ли выпить вина, Эрекозе? Я отказался.

- Твои слова, король, запали мне в душу, - проговорил я. - Ты разбудил в нас зверей. Каторн фыркнул.

- Будем надеяться, они не заснут до встречи с врагом. В наших рядах хватает новобранцев. Половина войска знает что такое настоящий бой только понаслышке. Через одного - молокососы, а, по слухам, в отдельные части набирали даже женщин.

- Мрачновато ты настроен, сенешаль Каторн, - подколол его я.

- Какие дела, такой и настрой, - проворчал он. - Можно устроить показуху, чтобы повеселить простолюдинов, но вовсе не обязательно верить в нее самим. Уж кому, как не тебе, знать это, Эрекозе; уж кому, как не тебе, знать, что война - это боль, страх и смерть, и больше ничего.

- Ты забываешь, что я смутно помню свое прошлое, - сказал я.

Каторн хмыкнул и одним глотком опустошил кубок с вином. Со стуком поставив его на стол, он вышел из каюты, проронив лишь:

- Пойду прослежу за отплытием. Король кашлянул.

- Вы с Каторном, - начал было он и остановился. - Вы...

- В приязни друг к другу нас не упрекнешь, - согласился я. - Мне не по нраву его угрюмость и недоверчивость, а он считает меня жуликом, изменником, быть может, лазутчиком.

Король кивнул.

- Он не раз заводил со мной такие разговоры, - Ригенос отпил вина. - Я сказал ему, что собственными глазами видел, как ты материализовался, что ты, без сомнения, Эрекозе; что у нас нет причин не доверять тебе, однако он продолжает упорствовать. Как ты думаешь, почему? Ведь он отважный воин и мыслит всегда весьма здраво.

- Завидует, - ответил я. - Я перебежал ему дорогу.

- Но он же был заодно со всеми на том совете, где решено было, что нам нужен новый полководец, чтобы вдохновить людей на войну против элдренов!

- Быть может, он не ожидал от меня такой прыти. Какая, впрочем, разница? заметил я, пожимая плечами. - Думаю, мы с ним нашли общий язык.

Погруженный в размышления, король не обратил внимания на мои слова.

- Вот оно, наверно, что, - пробормотал он. - Боюсь, к ратным делам ваше соперничество не имеет никакого отношения.

- То есть?

Он посмотрел мне в глаза.

- Пожалуй, всему виной любовь, Эрекозе. Раньше Иолинда явно выделяла Каторна.

- В этом, похоже, что-то есть. Но опять же я тут ни при чем. Иолинда сама предпочла меня ему.

- Каторн, скорее всего, считает, что она воспылала страстью не к конкретному человеку, а к надуманному образу.

- А твое мнение?

- Не знаю. Мы с Иолиндой об этом не говорили.

- Что ж, - сказал я, - подождем возвращения из похода. Тогда, надеюсь, все прояснится.

- Неизвестно, вернемся ли мы, - возразил король. - Тут я согласен с Каторном. Переоценка собственных сил часто приводила к поражению в битве.

Я кивнул.

- Быть может, ты прав.

Снаружи послышались громкие крики. Корабль качнуло - видно, матросы отдали швартовы и выбрали якорь.