Скай

Черт знает что! Совсем не так я представлял себе этот разговор. Стоп! Так он брат Амун! Так вот кого мне напомнили его раскосые глаза.

- Отдыхает! Тебя так волнует судьба Ханта? - Я в упор глядел на Ксюшу, и то, что она покраснела и отвела глаза, наполнило меня такой горечью, что в голове зашумело. - Ну, так что?

Ксюша вздернула подбородок, но с ответом не спешила.

Федор что-то уронил на пол, и я понял, что не могу разговаривать нормально в таких условиях.

- Федь, подожди меня в соседней комнате!

- Хорошо, - потоптавшись на месте, парень зачем-то поднял с полу цветастую подушку и задумчиво огляделся, видимо, гадая, куда же ее пристроить. При этом мял подушку, глаза то бегали, не решаясь задержаться на Амун, то вдруг самым наглым образом упирались в глубокий вырез ее платья. Я наблюдал за этим молча, немного обалдев от его поведения. Но окончательно убедившись, что больше всего ему хочется положить к ногам Амун не только подушку, но и самому пристроиться где-то рядом, кашлянул и так на него посмотрел, что парень вздрогнул и виновато опустил глаза:

- Серег, ну я это… Сейчас…

Тем не менее, у него хватило наглости исполнить свое желание. Внезапно решившись, в два шага пересек комнату и протянул свой трофей Амун.

- Спасибо, - ласково пропела принцесса, одарив его самым красноречивым взглядом.

- Могу я чем-то… помочь?

Нее, Федор сейчас дождется. Да пошли они к черту со своими играми!

Не стал больше дожидаться адекватности от парня, попавшего под огонь обольстительных глаз.

Злой, как черт, резко подошел к Ксюше, схватил ее за руку, прежде чем она успела отшатнуться, и, не обращая внимания ни на ее возражения, ни на удивленный возглас Амун, быстро повел в соседнюю комнату.

- Федя, оставайся здесь! - приказал этому влюбчивому созданию, но, что он меня понял, уверенности не было. Да и ладно! Его спас. Теперь попробуем спасти себя.

Сколько я уже всего видел в этом мире, но эта комната меня потрясла и заставила остановиться так резко, словно я налетел на стену. Это была не просто спальня - это был символ богатства и процветания, покои Шахерезады, или пещера Али-Бабы. Боже мой, даже в сокровищницах, которые так любит показать в конце приключенческого фильма Голливуд, не бывает столько бижутерии и прочей мишуры. А тут была вовсе не бижутерия! Здесь были килограммы золота, драгоценностей самых причудливых форм и размеров. Поразительно было, что тут ценится то же, что и на Земле.

Ксюша вырвала руку, воспользовавшись моим замешательством, прошла вперед, как ангел в своем белом платье, и улеглась на богатое ложе. Иначе назвать это чудо из золота, сплошь инкрустированное драгоценными камнями, с периной небесно-голубого цвета, язык не поворачивался.

- Ну что? - Ксюша взяла на столике какой-то фрукт, похожий на персик, и откусила. Ее гнев, испуг и нежелание меня видеть куда-то испарились. - Ругаться будем, или ты попробуешь мне все честно объяснить?

Я ее впервые видел так - не как девчонку, в которую влюбился, у которой из имущества только рюкзачок и палатка, а как принцессу этого чуждого мне мира, во всем великолепии богатства и власти.

- Это все твое? - Спросил я, мотнув головой.

Ксюша огляделась, скользнула почти безразличным взглядом по горам богатств, окружавшим ее, и перевела на меня смеющийся взгляд:

- Нравится?

В ней даже кокетство проснулось. И теперь я отчетливо понял, как бы она не обижалась, как бы не дулась, как бы ни говорила, что не простит меня за то или за это, она все уже заранее простила. Это было написано на лице моей Зеленоглазки. Она смотрела на меня таким ласковым взглядом, что у меня не осталось сомнений - стоит мне просто попросить - и она уйдет со мной. Станет моей. Как сладко было это новообретенное знание, и почему совесть именно сейчас нашла время напомнить о себе самым бесцеремонным образом?

Как ни разрывала мне сердце необходимость принять решение, я его принял. Я просто не имел никакого права вырывать принцессу Ксюшу из богатства и роскоши, к которым она привыкла с детства. Отрывать ее от ее собственного мира, который она явно любит. Почему я, так страстно любящий свою родину, не подумал, что и для нее не менее важна ее страна. Здесь ее дом, ее родня, ее друзья. Здесь она - принцесса.

А что мог дать ей я взамен? Однокомнатную квартиру в Москве, старую машину, гитару и компьютер? Чем кормить бы стал? Как развлекать?

Сердце судорожно сжималось. Как бы хотелось заткнуть свою совесть и все равно поступить по-своему. Мы же любим друг друга! Но только совесть не преминула заметить, что если любишь, подумай о ней, а не о себе.

- У вас и слуги есть? - Спросил как можно безразличней, хотя внутри все звенело от предчувствия утраты. Какой глупый вопрос на пороге расставания!

- Есть, конечно, - она непонимающе уставилась на меня, - позвать? Тебе что-то надо? Скажи, может, я сама помогу…

- Нет. - Голова гудела, и я вдруг почувствовал себя совершенно больным. Мне захотелось срочно выйти из этой сокровищницы - глядя на это безумие, я начинал задыхаться, а светлая голова мне нужна как никогда. - Ксюш, я остановил вашу бомбу, и теперь ты можешь спать спокойно. С этой стороны твоему миру ничего больше не угрожает.

- Правда? - Она быстро села на ложе и глядела на меня такими восхищенными глазами, с такой по-детски трогательной доверчивостью, что мое решение пошло трещинами. Да, забирать ее нельзя. Так может, мне остаться?.. Даже не додумав эту мысль до конца, я отмел ее. Нет. Не смогу, просто - не смогу. Я здесь задыхаюсь! Я не проживу здесь и месяца. Я буду здесь несчастным и сделаю несчастной ее!

- Да, милая, - веселый тон давался мне с трудом. В момент принятия такого тяжелого, возможно, самого тяжелого решения в моей жизни, в голове вдруг все стало кристально ясно. Я вдруг понял еще кое-что. - Но это не все. Теперь ваш разрушитель во мне. Он повинуется моей мысли, и если я только захочу, он в любой момент разнесет здесь все.

- О чем ты говоришь? Ты что, сошел с ума? Я слышала - так бывало после бункера…

- Я говорю о том, что в ваших же интересах избавиться от меня как можно быстрее. Но есть одна вещь, которую я не закончил в вашем мире.

Приняв решение оставить Ксюшу здесь, я должен был позаботиться о Мартеле, о той темной истории с разрушителем. Ради спокойствия Ксюши… Досадная отсрочка, но просто уйди я сейчас - совесть будет мучить всю оставшуюся жизнь.

- Сереж, я не понимаю! - Жалобно произнесла Зеленоглазка.

- Зато я все понимаю, - раздался сухой голос Амун. Она стояла на пороге, холодно глядя на меня. Ксюша вскочила и подошла к ней, словно ища у нее защиту от меня. - Докажите мне - что вы теперь разрушитель! - Улыбка Амун была теперь ледяной. - Как вы открыли дверь, я видела. Невероятно, конечно, но не убеждает.