Джордж Мартин - Битва королей (Книга вторая)

"Пусть поют, если это прибавляет им храбрости", - думала Кейтилин, вертя в руках серебряный кубок.

- Когда я была девочкой, у нас в Вечернем Замке всегда жил какой-нибудь певец, - тихо сказала Бриенна. - Я знаю все песни наизусть.

- Санса тоже знала, хотя мало кто из певцов давал себе труд проделать весь долгий путь до Винтерфелла. - (Я сказала ей, что при дворе короля много певцов. Сказала, что там она будет слушать всевозможную музыку и что отец найдет мастера, который обучит ее играть на большой арфе. Да простят меня боги...)

- Помню одну женщину, - сказала Бриенна. - Она приехала откуда-то из-за Узкого моря. Не знаю даже, на каком языке она пела, но голос ее был столь же прекрасен, как она сама. Глаза у нее были как сливы, а талия такая тонкая, что мой отец охватывал ее ладонями. У меня руки почти такие же большие, как и у него. - Бриенна смущенно убрала с глаз свои толстые пальцы.

- А ты для отца не пела? - спросила Кейтилин.

Бриенна потрясла головой, уставившись в свою миску.

- А для лорда Ренли?

- Никогда. - Бриенна залилась краской. - Его дурак очень зло шутил, и я...

- Я когда-нибудь попрошу тебя спеть для меня.

- Нет. Я не обладаю таким даром. - Бриенна поднялась из-за стола. Простите, миледи, - можно мне уйти?

Кейтилин кивнула, и девушка вышла из зала большими неуклюжими шагами, почти незамеченная среди буйного веселья. "Да будут с тобой боги", - подумала Кейтилин, вновь с неохотой возвращаясь к еде.

Через три дня обрушился удар молота, предсказанный Бриенной, а через пять они услышали об этом. Кейтилин сидела с отцом, когда прибыл гонец от Эдмара в щербатых доспехах, пыльных сапогах, разодранном камзоле, но его лицо, когда он преклонил колени, сказало Кейтилин, что он привез добрые вести.

- Победа, миледи. - Он подал ей письмо Эдмара, и она дрожащими руками взломала печать.

"Лорд Тайвин пытался переправиться у дюжины разных бродов, - писал брат, но каждый раз его отбрасывали назад. Лорд Леффорд утонул, рыцарь Кракехоллов по прозвищу Дикий Вепрь взят в плен, сира Аддама Марбранда заставили отступить трижды... но самый жестокий бой завязался у Каменной Мельницы, где атакой командовал сир Грегор Клиган. Он понес такие потери, что туши убитых коней едва не запрудили реку. В конце концов Гора с горстью лучших своих бойцов выбрался-таки на западный берег, но Эдмар бросил на них свой резерв, и они насилу унесли ноги обратно. Сам сир Грегор лишился коня и побрел через Красный Зубец, покрытый кровью из дюжины ран, осыпаемый градом стрел и камней. Им нипочем не перейти реку, Кет, - писал Эдмар. - Лорд Тайвин повернул на юго-восток. Уловка это или полное отступление - разницы нет. Здесь они не пройдут". Сир Десмонд Грелл ликовал.

- Хотел бы я быть вместе с ним, - сказал старый рыцарь, когда Кейтилин прочла ему письмо. - Где этот дурак Раймунд? Это просится в песню, клянусь богами - такую даже Эдмар захочет послушать. Я сам готов сочинить, как мельница смолола гору, вот только таланту не хватает.

- Не стану я слушать никаких песен до конца войны, - чуть резковато ответила Кейтилин, однако позволила сиру Десмонду рассказать о происшедшем и согласилась с его предложением открыть несколько бочек вина в честь Каменной Мельницы. Настроение в Риверране напряженное и мрачное - пусть выпьют немного и воспрянут духом.

Ночью замок шумно праздновал. "Риверран! Талли!" - кричал народ. Эти люди пришли сюда напуганные и беспомощные, и брат впустил их, хотя большинство лордов закрыли перед ними ворота. Их голоса проникали сквозь высокие окна и тяжелые двери красного дерева. Раймунд играл на арфе в сопровождении пары барабанщиков и юноши, дудевшего на тростниковой свирели. Кейтилин слышала девичий смех и болтовню мальчишек, оставленных ей братом в защитники. Но эти приятные звуки не трогали ее - она не разделяла общего веселья.

Она нашла в отцовской горнице тяжелый, переплетенный в кожу том и раскрыла его на карте речных земель. Вот он, Красный Зубец. Кейтилин вела вдоль него глазами при мерцающем огоньке свечи. Повернул на юго-восток... Теперь они уже, вероятно, достигли истоков Черноводной.

Она закрыла книгу, и ее тревога стала еще сильнее. Боги даруют им победу за победой. При Каменной Мельнице, при Окскроссе, в Шепчущем Лесу...

Почему же тогда ей так страшно?

БРАН

Звук царапнувшей о камень стали был едва слышен. Он поднял голову, вслушиваясь и принюхиваясь. Вечерний дождь пробудил к жизни сто уснувших запахов, сделав их густыми и сильными. Трава, колючки, осыпавшиеся ягоды ежевики, земля, черви, прелые листья, крыса, крадущаяся в кустах. Он уловил лохматый черный запах меха его брата и резкий медный дух крови белки, которую убил. Другие белки шмыгали в ветвях наверху - от них пахло мокрым мехом и страхом, их коготки царапали кору. Незнакомый звук походил на этот.

Звук послышался снова, и он вскочил на ноги и подняв хвост. Он испустил вой - низкий дрожащий зов, пробуждающий спящих, но человечьи скалы оставались темными и мертвыми. В такую тихую сырую ночь люди всегда забираются в берлоги. Дождь уже кончился, но они все еще жмутся к огню в своих норах.

Брат выбежал из-за деревьев тихо, как другой брат, которого он помнил смутно, - белый, с кровавыми глазами. У этого брата глаза темные и не видны, но шерсть на спине стоит дыбом. Он тоже слышал звуки и знает, что они означают опасность.

На этот раз за царапаньем последовал скользящий шорох и тихое шлепанье босых ног по камню. Ветер донес слабую струйку человечьего запаха, незнакомого ему. Чужой. Опасность. Смерть.

Он помчался на этот звук. Брат бежал рядом. Человечья скала возникла впереди, мокрая и скользкая. Он оскалил зубы, но скала не обратила внимания. Ворота - туго свернувшийся черный железный змей. Он бросился на них, и змей дрогнул и лязгнул, но удержался. Сквозь прутья виднелся длинный каменный ров, бегущий между стен к каменному полю, но пути к нему не было. Между прутьями только морду можно просунуть, больше ничего. Брат не раз пытался разломать черные кости ворот своими зубами, но они не ломались. Внизу тоже не подкопаешься - там лежат большие плоские камни, присыпанные землей и палыми листьями.

Рыча, он побегал перед воротами и снова бросился на них. Они отшвырнули его назад. "Заперты", - шепнуло ему что-то. Замком и цепью. Голоса он не слышал и запаха не учуял. Другие пути тоже закрыты - все проходы в человечьей скале загорожены толстым крепким деревом. Выхода отсюда нет.

"Есть", - возразил шепот, и он увидел образ большого дерева с иглами, в десять раз выше человека. Он огляделся, но его тут не было. На том конце богорощи, скорей, скорей...

Во мраке раздался приглушенный крик и тут же оборвался.

Он кинулся обратно в лес - мокрые листья шуршали под лапами, ветки хлестали его. Брат бежал за ним по пятам. Они промчались под сердце-деревом, вокруг холодного пруда, сквозь кусты ежевики, через дубраву, ясени, терновник - и вот оно, дерево, которое он увидел не видя, кривое, наклоненное в сторону крыш. "Страж-дерево", - промелькнуло в голове.