Джордж Мартин - Битва королей (Книга вторая)

- Вина? - опешила Бриенна. - Кому, Роббу? Или... Теону Грейджою?

- Цареубийце. - С Клеосом Фреем эта ее уловка хорошо себя оправдала. "Надеюсь, у тебя сильная жажда, Джейме. Надеюсь, у тебя как следует пересохло в горле". - Мне хотелось бы, чтобы ты пошла со мной.

- Приказывайте, миледи.

- Хорошо. - Кейтилин порывисто поднялась с места. - Останься и доешь свой ужин. Я пришлю за тобой позже, в полночь.

- Так поздно, миледи?

- В темницах нет окон и все часы похожи один на другой, а для меня теперь всякий час - полночь. - Шаги выходящей из зала Кейтилин гулко отдались в тишине. Она поднялась в горницу лорда Хостера, слыша, как люд снаружи кричит: "Талли!" и "За нашего храброго молодого лорда!" "Мой отец еще жив, - хотелось крикнуть ей. - Сыновья мои умерли, но отец еще жив, будьте вы все прокляты, и он все еще ваш лорд".

Лорд Хостер крепко спал.

- Недавно он выпил чашу сонного вина, миледи, чтобы облегчить боль, сказал мейстер Виман. - Он не услышит вас.

- Ничего. - "Он наполовину мертв, но все-таки жив - а моих милых сыновей больше нет".

- Миледи, не могу ли я помочь вам? Не дать ли и вам сонного зелья?

- Спасибо, мейстер, не надо. Я не хочу усыплять свое горе - Бран и Рикон заслуживают лучшего. Ступайте на праздник, я посижу с отцом.

- Как прикажете, миледи. - Виман поклонился и вышел.

Лорд Хостер лежал на спине с открытым ртом, дыша чуть слышно. Одна рука свесилась с кровати - бледная, почти бесплотная, но теплая. Кейтилин переплела его пальцы со своими. "Как бы крепко я ни держала, долго мне его не удержать", - с грустью подумала она. Уж лучше отпустить... Но ее пальцы не хотели разжиматься.

- Мне не с кем больше поговорить, отец. Я молюсь, но боги мне не отвечают. - Она поцеловала его руку, где голубые вены ветвились, как реки, под бледной прозрачной кожей. Там, снаружи, тоже текут реки, Камнегонка и Красный Зубец, которые будут течь вечно в отличие от этих, чье течение остановится слишком скоро. - Ночью мне приснилось, как мы с Лизой заблудились, возвращаясь верхом из Сигарда. Помнишь? Откуда ни возьмись пал туман, и мы отстали от других. Все стало серым, и я не видела ничего дальше носа моей лошади. Мы сбились с дороги, и ветви деревьев хватали нас, как длинные костлявые руки. Лиза расплакалась, а я стала кричать, но туман поглощал все звуки. Только Питер догадался, где мы, - он вернулся назад и нашел нас... А вот теперь меня никто не найдет. Я должна сама искать дорогу, а это тяжко, ох как тяжко. Мне все время вспоминается девиз Старков. Для меня зима уже настала, отец. Роббу теперь, кроме Ланнистеров, придется сражаться с Грейджоями - и чего ради? Ради золотой шапки и железного стула? Довольно крови пролито. Я хочу вернуть своих девочек, хочу, чтобы Робб отложил меч и взял в жены какую-нибудь дочку Уолдера Фрея, которая сделает его счастливым и родит ему сыновей. Хочу, чтобы Бран и Рикон были живы, хочу... - Кейтилин поникла головой. - Хочу, - произнесла она еще раз и умолкла.

Через некоторое время свеча догорела и погасла. Лунный свет, проникая сквозь ставни, расчертил бледными полосами лицо отца. Она слышала его тихое трудное дыхание, и неумолчный плеск вод, и отзвуки любовной песни со двора, сладкие и печальные. "Была моя любовь прекрасна, словно осень, - пел Раймунд, - и локоны ее - как золото листвы".

Кейтилин не заметила, когда умолкло пение. Часы промелькнули для нее как одно мгновение, и Бриенна, появившись в дверях, тихо оповестила:

- Уже полночь, миледи.

"Уже полночь, отец, и я должна исполнить свой долг". Кейтилин отпустила его руку.

Тюремщик, суетливый красноносый человек, сидел за кружкой эля и остатками голубиного пирога в порядочном подпитии. Увидев их, он подозрительно прищурился.

- Прошу прощения, миледи, но лорд Эдмар не велел никого пускать к Цареубийце без его письменного приказа с печатью.

- Лорд Эдмар? Выходит, мой отец умер, а мне забыли сказать?

- Да вроде нет, миледи, - облизнул губы тюремщик.

- Открой темницу - а нет, так пойдем со мной к лорду Хостеру, и объяснишь ему сам, как посмел мне перечить.

- Как прикажете, миледи. - Тюремщик потупил взор. Бормоча что-то, он порылся в связке, висевшей на его кожаном с заклепками поясе, и отыскал ключ от двери Цареубийцы.

- Пей свой эль и оставь нас, - приказала Кейтилин. На крюке под низким потолком висела масляная лампа. Кейтилин сняла ее и прибавила огня. - Бриенна, позаботься, чтобы меня не беспокоили.

Бриенна кивнула и стала у самой двери в темницу, опустив руку на рукоять меча.

- Зовите, если я вам понадоблюсь, миледи.

Кейтилин, отворив тяжелую, окованную железом дверь, ступила в смрадную тьму. Это было подбрюшье Риверрана, и пахло здесь соответственно. Под ногами хрустела старая солома, на стенах проступила селитра. Сквозь камень слышался слабый плеск Камнегонки. При свете лампы Кейтилин разглядела кадку с нечистотами в одном углу и скрюченную фигуру в другом. Винный штоф стоял за дверью нетронутый. Вот тебе и схитрила. Хорошо еще, что тюремщик сам все не выпил.

Джейме прикрыл руками лицо, звякнув цепями.

- Леди Старк, - произнес он хрипло. - Боюсь, я не в том виде, чтобы принимать дам.

- Посмотрите на меня, сир.

- Свет режет мне глаза. Повремените немного. - Джейме Ланнистеру не давали бритвы с той ночи, как взяли его в Шепчущем Лесу, и он оброс косматой бородой, утратив сходство с королевой. Эта поросль, отливающая золотом при свете, делала его похожим на большого зверя, великолепного даже в цепях. Немытые волосы космами падали ему на плечи, одежда сопрела и превратилась в лохмотья, лицо побледнело и осунулось, но сила и красота этого человека до сих пор останавливала взгляд.

- Я вижу, присланное мной вино не пришлось вам по вкусу.

- Столь внезапная щедрость показалась мне подозрительной.

- Я могу отрубить вам голову, когда захочу. К чему мне травить вас?

- Смерть от яда можно представить как естественную - а вот притвориться, что моя голова сама собой свалилась с плеч, будет потруднее. - Он поднял на нее прищуренные зеленые кошачьи глаза, медленно привыкающие к свету. - Я предложил бы вам сесть, но ваш брат не позаботился снабдить меня стулом.

- Я вполне в состоянии постоять.

- Так ли? Вид у вас, должен заметить, ужасный, хотя, возможно, дело в освещении. - Он был скован по рукам и ногам так, что не мог ни встать, ни лечь поудобнее. Ножные кандалы крепились к стене. - Мои браслеты достаточно тяжелы для вас, или вы пришли, чтобы сделать их поувесистее? Я могу побренчать ими, если желаете.

- Вы сами навлекли это на себя. Мы поместили вас в башне в соответствии с вашим родом и положением, вы же отплатили нам тем, что попытались бежать.

- Тюрьма есть тюрьма. У нас под Бобровым Утесом есть такие, рядом с которыми эта покажется солнечным садом. Когда-нибудь я надеюсь показать их вам.