Стивен Кинг - Под Куполом

Глядя на грязного спящего паренька по ту сторону Купола, сержант не мог не думать о тех карпах… только мальчишка не был рыбой.

Эймс вернулся, что-то доедая, хотя чувствовалось, что аппетита у него нет. Солдат так себе, по мнению Гро, но хороший парень с добрым сердцем.

Рядовой Эймс сел. Сержант Гро устроился рядом. Примерно в полдень им сообщили, что у северной стороны Купола умер еще один выживший. Маленький мальчик, которого звали Эйден Эпплтон. Еще один ребенок. Гро вроде бы видел его мать днем раньше. Он надеялся, что это не так, но боялся, что видел именно ее.

— Кто это сделал? — спросил его Эймс. — Кто все это устроил, сержант? И почему?

Гро покачал головой:

— Не знаю.

— Это же лишено всякого смысла! — воскликнул Эймс.

За Куполом Олли шевельнулся, оторвал рот от разделяющей миры преграды, лишился источника воздуха, во сне вновь повернулся к Куполу, через который вентиляторы продавливали воздух.

— Не разбуди его, — предупредил Гро. Если он уйдет во сне, так будет лучше для нас всех.

К двум часам пополудни все беженцы кашляли, за исключением — невероятно, но правда — Сэма Вердро, который буквально расцвел от этого жуткого воздуха, и Литл Уолтера Буши: малыш все время спал и лишь иногда пил молоко или сок.

Барби сидел у Купола, обняв Джулию. Неподалеку Терстон Маршалл устроился рядом с накрытым телом Эйдена Эпплтона, который умер с пугающей внезапностью. Терстон, который теперь постоянно кашлял, держал на руках Элис Эпплтон. Девочка плакала, пока не заснула. В двадцати футах дальше Расти обнимал жену и дочек, которые, наплакавшись, тоже заснули. Одри он отнес в «скорую», чтобы девочки не смотрели на нее. По пути туда и обратно ему пришлось не дышать: уже в пятнадцати ярдах от Купола воздух вызывал удушье, убивал. В самом скором времени, восстановив дыхание, Расти собирался проделать то же самое с телом маленького мальчика. Одри составила бы ему хорошую компанию: она всегда любила детей.

Джо Макклэтчи плюхнулся на землю рядом с Барби. Теперь он действительно выглядел как пугало. Бледное лицо покрывали прыщи, под глазами висели лиловые мешки.

— Мама спит, — сообщил он.

— Джулия тоже, так что говори тише.

Джулия приоткрыла один глаз:

— Не сплю. — И тут же его закрыла. Закашлялась, затихла, начала кашлять вновь.

— Бенни заболел. У него поднялась температура, как у маленького мальчика перед тем, как он умер. — Джо замялся. — Моя мама тоже какая-то теплая. Может, только потому, что здесь жарко, но… я так не думаю. Что, если она умрет? Если мы все умрем?

— Мы не умрем. Они, — кивнул Барби в сторону Купола, — что-нибудь придумают.

Джо покачал головой:

— Они — нет. И вы это знаете. Потому что они снаружи. Снаружи нам никто помочь не сможет. — Он оглядел черное пепелище, которое днем раньше было городом, и рассмеялся, скорее захрипел, и смех этот вызывал ужас, потому что в нем чувствовалось веселье. — Честерс-Милл получил статус города в 1803 году, мы это проходили в школе. Более двухсот лет назад. И хватило недели, чтобы стереть его с лица земли. На это ушла одна гребаная неделя. Как такое может быть, полковник Барбара?

Барби не знал, что на это ответить.

Джо прикрыл рот, кашлянул. По другую сторону Купола ревели и ревели вентиляторы.

— Я умный мальчик. Вы это знаете? Я хочу сказать, я не хвалюсь, а… я умный.

Барби подумал о видеотрансляции, которую парнишка организовал с места ракетного удара.

— Нет вопросов, Джо.

— В фильме Спилберга именно умный мальчик в последнюю минуту находит решение, которое всех спасает, или нет? [184] Речь идет о фильме «Близкие контакты третьей степени».

Барби почувствовал, как вновь шевельнулась Джулия. Теперь она открыла оба глаза и пристально смотрела на Джо.

По щекам подростка текли слезы.

— Я не гожусь на роль мальчика в фильме Спилберга. Если бы мы находились в парке юрского периода, динозавры нас наверняка бы съели.

— Если бы только они устали, — мечтательно сказала Джулия.

— Кто? — Джо повернулся к ней.

— Кожеголовые. Кожеголовые дети. Детям положено уставать от игр и переходить к чему-то еще. Или… — Она сильно закашлялась. — Или родители позвали бы их обедать.

— Может, они не едят, — мрачно изрек Джо. — Может, у них нет и родителей.

— А может, время у них течет по-другому, — добавил Барби. — В их мире они, возможно, только присели перед своей коробочкой. И игра в самом начале. Мы даже не знаем, дети ли они.

К ним присоединилась Пайпер Либби. Лицо горело, волосы прилипли к щекам.

— Они — дети.

— Откуда ты знаешь? — спросил Барби.

— Просто знаю. — Она улыбнулась. — Они — Бог, в которого я перестала верить тремя годами раньше. Бог, превратившийся в шайку маленьких плохишей, играющих на межзвездном икс-боксе. [185] Икс-бокс — игровые приставки производства компании «Майкрософт». Разве это не смешно? — Ее улыбка стала шире, и тут же она разрыдалась.

Джулия смотрела в сторону коробочки, мигающей пурпурным светом. Лицо стало задумчивым и чуть мечтательным.

В Честерс-Милл пришел субботний вечер. В такой вечер обычно проводили свои заседания женщины, входящие в орден «Восточная звезда» (после заседаний они обычно шли в дом Генриетты Клавар, пили вино и рассказывали самые похабные анекдоты). В такой вечер Питер Рэндолф и его дружки обычно играли в покер (и тоже рассказывали самые похабные анекдоты). В такой вечер Стюарт и Ферн Боуи обычно ехали в Льюистон и снимали пару проституток в борделе на Нижней Лисбон-стрит. В такой вечер преподобный Лестер Коггинс молился с подростками в церкви Святого Искупителя, а Пайпер Либби устраивала танцы для молодежи в подвале церкви Конго. В такой вечер «Дипперс» ревел до часу ночи (и где-то в половине первого пьяная толпа запевала свой гимн, «Грязную воду», песню, которую хорошо знали все бостонские рок-группы). В такой вечер Гови и Бренда Перкинс гуляли, держась за руки, по городской площади, здороваясь с другими прогуливающимися парами, которых они знали. В такой вечер Олден Динсмор, его жена Шелли и двое сыновей перебрасывались мячом при свете полной луны. В Честерс-Милле (как и в большинстве маленьких городков, где все поддерживают свою команду) субботние вечера обычно были лучшими, созданными для танцев, секса и грез.

Но не этот. Этот — мрачен и тянется бесконечно. Ветер давно уже умер. Ядовитый воздух горяч и недвижим. Там, где находилось шоссе номер 119 до того момента, как его выжгло огнем, Олли Динсмор лежит, прижимаясь лицом к расчищенной поверхности Купола, все еще упрямо цепляясь за жизнь, а в полутора футах от него рядовой Клинт Эймс несет бессменную вахту. Какой-то умник захотел направить на Олли свет фонаря. Эймс (поддержанный сержантом Гро, который, как выяснилось, не такой уж жестокий и страшный) этого не допустил, потому что луч фонаря направляют на спящих людей, только если они террористы, но никак не подростки, которые могут умереть еще до рассвета. Но у Эймса тоже есть фонарик, и он то и дело включает его, чтобы убедиться, что мальчишка еще дышит. Он дышит, но всякий раз, когда Эймс включает фонарь, то ожидает увидеть, что грудь Олли больше не поднимается. Какая-то часть Клинта уже смирилась с неизбежным: как бы ни старался выжить Олли Динсмор, как бы героически ни боролся за свою жизнь, будущего у него нет. Но наблюдать за этой борьбой так тяжело. Вскоре после полуночи рядовой Эймс засыпает, сидя с фонариком, который едва не выпадает из его расслабившихся пальцев.