Коллектив авторов - Апокалипсис отменяется (сборник)

– Я должна вас поздравить, господин Тюрин. Запись вчерашней лекции в Парламенте затерли до дыр. Просматривали и анализировали даже игру теней на вашем лице.

– А я думал, их заинтересуют идеи, – съязвил я.

След улыбки на тонких губах Зосимовой известил меня, что шутка принята.

– Господин Тюрин, по поводу вчерашнего инцидента… – фрау-гауптвахта замялась, сказала с трудом: – Вам нужно повысить меры безопасности.

– То есть?

Зосимова нахмурилась моей тупости, я отчетливо увидел в ее глазах, как она гоняет меня по плацу и одаривает нарядами вне очереди. Но она справилась с собой, ледяным тоном объяснила:

– Вам с супругой стоит на некоторое время переехать в Кремль. Желательно, чтобы ваш сын переехал вместе с вами.

– Что за бред? Никто не согласит… все так серьезно? Генерал Рогада обещал, что все утрясет!

Зосимова сказала жестко:

– Исламские страны в игре… Восток. Единственное место на Земле, где система накопления капитала действует иначе. Бесконечные займы друг у друга, акции, фондовый рынок и новые кредиты привели к тому, что Запад погряз в долгах, озолотив лишь единицы. На нашем примере вы видите, что Запад сейчас везде. У России есть земля в США, у США есть земля в России. Пока еще разные Президенты, но уже сроднившиеся спецслужбы… а Запад, господин Тюрин, это все страны не-Востока…

Я сказал резко:

– Я понимаю это не хуже вас, госпожа Зосимова. Но не надо меня пугать байками о конце света, угрозах идеалам демократии и прочей хренью! На ужасающем вас Востоке столько же людей, стремящихся к сингулярности, сколько и на Западе. Если хотите, то исламские страны сейчас – медленно разваливающийся замок из песка, каким была Империя Красного Равенства. Сейчас и шейхи примеривают строгие костюмы, а женщины снимают паранджу. Все! Мир – един. И не втягивайте меня в политические интриги!

Зосимова выслушала меня с каменным лицом, сказала так спокойно, что я даже почувствовал укол совести, когда наговорил резкостей:

– Я поняла вас, господин Тюрин. Что ж, другого от вас мы и не ждали. Тогда я желаю вам удачи.

Я кивнул в ответ, прошел КПП и направился к машине. Странно, но в душе боролись убеждения в собственной правоте и трусливенькие «а может, все-таки переехать?». Вконец озлившись на себя, я рухнул в кресло, рявкнул автоматике:

– Домой!

Сенсорная панель торпедо ожила, мягко заурчал мотор. Что-то резко щелкнуло, и меня вдруг рвануло куда-то, оглушило болью, а салон потонул в кроваво-красном пламени…

Последнее, что я запомнил, было напряженное лицо того самого модного парнишки, что спорил по поводу баймы. Он щурился, пытаясь хоть глаза укрыть от бушующего вокруг огня, и, совершенно не заботясь об обгорающей коже и скручивающихся волосах, тянул меня за шиворот, приговаривая:

– Мать… мать… мать…

Я с трудом поднял веки, от усилия даже застонал, кожа похожа на наждак. Глазные яблоки обожгло болью, я почувствовал, как по щекам потекли слезы. Потрескавшуюся от огня кожу тут же запекло от соли.

– Лежите смирно, господин Тюрин!

Новый приступ боли едва не выбил сознание, и так плавающее в огненном озере. Кожа на лице горит, все тело сотрясает судорога, будто раскаленными щипцами отрывают по кусочку мяса.

Рядом возникло белое пятно. Я почувствовал на губах влагу, организм сам дал команду вцепиться зубами в вату, впитать живительные капли. Потом влага исчезла…

Видимо, вода была с лекарством, боль чуть отпустила. Сознание медленно прояснилось, я даже смог открыть глаза.

В первый миг меня ослепил яркий свет, потом мелькающие вспышки превратились в белоснежные халаты докторов. Я услышал писк аппаратуры, почувствовал запах лекарств.

– Что… прои… зошло? – едва слышно прохрипел я.

Один из «халатов» обернулся, сказал повелительно:

– Молчите, вам нужен покой.

Откуда-то сбоку громыхнуло:

– Толковый врач ему нужен, – потом добавил, как ругательство – эскулапы!

В палату ворвалось что-то свирепое, могучее, лязгающее металлом. Только через миг «это» оформилось в здоровенного мужчину в мундире, похожего на медведя. Тяжелая челюсть вызывающе выпячена, из впадин выдающихся надбровных дуг сверкают глаза, как система наведения крылатых ракет.

Мужчина повернул голову к доктору, мне показалось, что это повернул башню танк.

– Он может говорить?

– Генерал Рогада, ему вкололи антишоковое и обезболивающее. Но ему предстоит операция. Взрывом оторвало правую руку, к счастью, это единственное масштабное повреждение. Даже ожоги не столь ужасны, успели вытащить из огня. Бригада медиков уже наготове, рука-имплант срочно подготавливается к присадке. Так что скоро он будет как новенький.

Генерал выслушал врача с каменным лицом, но я заметил скуку в его глазах. Ну конечно, о достижениях науки и медицины в первую очередь уведомляют Президента и военку. То, чем его пытаются удивить, он давно знает, потому и спокоен, как слон. Боевой слон.

Врач закончил, генерал выпятил широкую грудь, коротко гаркнул:

– Хорошо, действуйте! – Он проводил врача взглядом, обернулся ко мне, сказал заговорщицки: – Вы все такие упрямые, писатели? Ведь говорили же, переезжай к нам… э-эх, хорошо, что хоть машину нашу взял… в другой бы туго тебе пришлось, без взрывной-то защиты. Ну, лежи пока. Эскулапы обещали, что через пару дней уже сможешь пользоваться новой рукой. А до того придется тебе, голубчик, пока левой рукой…

Рядом мелькнул халат медсестры, что прилаживала капельницу, генерал запнулся. Но быстро выкрутился:

– Гм-х… левой рукой… честь отдавать…

Медсестра усмехнулась краешком рта, сказала негромко:

– Господин генерал, пациенту нужен покой…

– Понял, понял, – ворчливо отозвался Рогада и, дождавшись, когда девушка отошла, нагнулся ко мне: – С вашей помощью, Игнат Афанасьевич, мы вычислили всех, кто желал нагреть руки на вашей работе. Президент сейчас проводит чистку, поганой метлой всех… ну, это уже конфиденциальная информация. В общем, спасибо, господин писатель, знайте, что за ваш проект лично я буду зубами всех несогласных рвать!

От его зверского оскала у меня мурашки пробежали по коже…

Я открыл глаза. Палата наполнена розовым светом, через открытое настежь окно волнами накатывает прохладный воздух, полный рассветной свежести. Минуту я пытался вспомнить события последних дней, потом скосил глаза на правую руку. Толстая змея бинтов начинается от плеча. Если верить доктору, то через пару дней уже полностью заработают даже пальцы.

Пальцы левой руки нашарили на тумбочке майнд-бук, от приятной кожаной обложки растеклось спокойствие. Я неуклюже раскрыл его, сконнектился с «Творцом».