Джон Марко - Праведники Меча (Тираны и короли - 3)

Стоявший у помоста Люсилер серьезно кивнул. Он взобрался обратно на помост, обнял Ричиуса и поцеловал его в Щеку.

- Превосходно, друг мой, - прошептал он. - Превосходно.

На прощание Ричиус помахал толпе рукой и спрыгнул с помоста, с облегчением скрывшись среди слушателей. Шани бросилась к нему и обхватила руками за колени.

Он охотно наклонился и подхватил дочку на руки. Как это ни странно, теперь он был доволен случившимся.

- Ну, - спросил он, - как получилось?

- Хорошо! - ответила она и уткнулась лицом ему в плечо.

Ричиус снова уселся, держа Шани на руках. Прожив два года чужаком, он по-настоящему стал здесь своим, и при мысли об этом с его плеч свалился тяжелый груз. Он посмотрел на Дьяну и увидел в ее взгляде какое-то беспокойство.

- В чем дело? - спросил он.

Она улыбнулась, но ничего не ответила.

- Дьяна, почему ты так на меня смотришь?

- Неужели ты не понял?

- Не понял, - признался Ричиус. - Объясни мне. Дьяна отвела глаза и стала смотреть на устланный ковром пол.

- Я два года ждала, чтобы ты сказал эти слова, Ричиус. Я ждала и надеялась - и все их не слышала. Сегодня ты произнес их впервые.

Ричиус прекрасно понял, что она хотела ему сказать. Придвинувшись к ней, он положил ладонь ей на колено.

- Мне хотелось бы верить, что на этот раз ты говорил искренне, печально сказала она. - На этот раз ты сдержишь свое слово? Ты больше не уедешь?

Ему ничего не стоило пообещать ей это. Арамур больше не принадлежал ему - и никогда не будет принадлежать.

- Обещаю, - сказал он. - Теперь мой дом здесь, Дьяна.

Впервые за их совместную жизнь Дьяна, похоже, поверила этим словам. Глаза у нее заблестели, белое лицо зарумянилось - и Ричиус понял, что ничто на свете не заставит его снова с ней расстаться.

Пракстин-Тар стоял на краю своего лагеря, наблюдая, как к нему приближаются три всадника. Полдень давно миновал, и военачальник испытывал сильнейшее нетерпение, поскольку отправил своих воинов с поручением много часов назад. Кринион по-прежнему был болен. После ранения прошло пять дней, а его состояние не улучшалось. Хотя он ненадолго очнулся, множественные раны на его теле не заживали, и Валтув утверждал, что в них начинается заражение. Заражение может убить раненого, а лекарь не умел с ним бороться. Валтув пробовал применять травяные лекарства и пиявок, смачивал раны какими-то растворами и даже заставил Криниона выпить молоко пантеры, но вся так называемая "помощь" оказалась бесполезной. Криниону становилось хуже. Сегодня, в день касады, даже молитвы отца не смогли ему помочь. Кринион нуждался в молитвах человека с большим авторитетом, такого, к кому Лоррис и Прис прислушались бы.

И теперь искусник приближался к лагерю. Священник в сопровождении двух воинов с вытатуированным на лице вороном ехал на простом гнедом коньке, но его широкое одеяние было традиционного шафранового цвета. На лице его читался гнев из-за того, что его вызвали в военный лагерь, а когда он встретился взглядом с военачальником, выражение его лица стало еще более мрачным. Пракстин-Тар скрестил руки на груди. Волей или неволей, но искусник приехал - и военачальник был ему благодарен.

- Подъезжайте сюда, - приказал он.

Воины доставили священника к краю лагеря, где дожидался Пракстин-Тар. Лицо искусника было хмурым и неприветливым. Он не спешился вместе с воинами и продолжал сидеть верхом, гневно глядя на военачальника. Пракстин-Тар дружелюбно протянул ему руку.

- Тебе не причинят вреда, - пообещал он. - Но мне нужно было, чтобы ты сюда приехал. У меня для тебя дело.

- Сегодня я нужен в моей деревне, военачальник, - ответил искусник. Сегодня касада. Или ты об этом забыл? Пракстин-Тар с трудом подавил гнев и остался вежливым.

- Я пользуюсь тем же календарем, что и ты, священник. Но мой сын болен и нуждается в молитвах. Не будь положение таким отчаянным...

- Я приехал потому, что у меня не было выбора, - прервал его искусник. - Моя деревня страшится твоего мщения. И это - единственная причина, Пракстин-Тар. Ты позоришь священный праздник, посылая за мной вооруженных людей.

- Ты мне поможешь или нет? - вопросил Пракстин-Тар.

- Я ведь здесь, разве нет?

- Тогда поучай меня когда-нибудь в другой раз, священник. Моему сыну ты очень нужен. - Пракстин-Тар подошел к коньку священника и взял его под уздцы. - Слезай.

Искусник выполнил приказ. Слезая с конька, он бережно придерживал полы своего шафранового одеяния. Седла под ним не было - только простая попона. Пракстин-Тар узнал ее узор. Попону сделали в Тарагизе - далекой деревне. Пока армия Пракстин-Тара не трогала Тарагизу, но если священник не поможет, положение изменится. Военачальник поручил коня искусника заботам своих воинов.

- Как тебя зовут? - спросил он у священника.

- Награ.

Пракстин-Тар внимательно посмотрел на своего собеседника.

- Ты очень молод, Награ. Как давно ты стал искусником?

- Какое это имеет значение?

Военачальник не смог ответить на этот вопрос. Возможно, никакого.

- Ты сделаешь для меня все возможное, Награ? Для моего сына?

- Я помолюсь, - ответил тот. Неожиданно его лицо смягчилось. - Так приказывают мне мои боги. Его имя Кринион?

- Да, - сказал Пракстин-Тар. - Он очень болен. Он...

- Твои воины все мне объяснили, - прервал его священник. - Веди меня к нему, и я помолюсь. Но предупреждаю тебя, Пракстин-Тар: Лоррис и Прис уже слышали твои молитвы. Если они на них не отвечают, значит, таков их выбор.

- Этого недостаточно, - возразил военачальник. - Именно для того ты и здесь, искусник. К тебе они прислушаются. Пойдем.

Он гневно зашагал в центр лагеря, где все его воины праздновали касаду. Горели костры, и запах жаркого поднимался высоко на горном ветру. Даже рабы играли и пели, радуясь дню без работы и порки. Только нарец, Грач, усердно трудился. Пракстин-Тар увидел его вдалеке, окруженного горой свежеспиленных бревен. В зубах он держал какой-то инструмент, а в руках кусок каната. Начатый требюшет пока больше походил на груду неровных поленьев. Пракстин-Тар постарался не обращать на нарца внимания, надеясь, что Награ его не заметит. Пусть священник сосредоточится на молитве и не расспрашивает об осаде. К счастью, Награ шел за военачальником как дрессированный пес и, углубляясь в лагерь, ни о чем Пракстин-Тара не спрашивал. Наконец прямо показался шатер военачальника. У входа на страже стоял воин. При приближении своего господина он опустился на одно колено.

- Он все так же, Пракстин-Тар, - сказал воин, не дожидаясь вопроса.

- Заходи, - сказал военачальник Нагре.

Он провел священника внутрь затемненного помещения, где стоял сладкий запах лечебных трав, благовоний - и узнаваемый привкус болезни. На холщовом полу грудами валялись подушки, на алтаре горели свечи - но глухих богов смягчить не удавалось. Неподалеку от алтаря лежал Кринион. Его голова покоилась на подушке из багряного шелка. Он казался исхудавшим и неопрятным, а его тело покрывали свежие повязки. Над ним хлопотал Валтув. Лекарь промокал Криниону лоб полотенцем, уже промокшим от лихорадочной испарины. Валтув встревожено посмотрел на Пракстин-Тара и отошел в сторону.