Борис Пармузин - Искатель. 1981. Выпуск №5

Первой задачей явилась ликвидация многочисленных некрологов, написанных «от любящего супруга Дики», то есть Дикрана Бедросяна, и обильно расклеенных им вокруг квартиры в «Молодости». Потом решили не убирать их (поскольку это могло бы показаться подозрительным; кроме того, считал Антонов, с некрологами так не поступают), а пришли к выводу наклеить на них новые, фиктивные. И хотя эта задача была возложена на Хубавеньского, Консулов почему-то охотно взялся за ее исполнение. А на другой день, сияющий, он появился в отделе со свежеотпечатанной грудой листов бумаги и с гордостью положил ее на письменный стол Антонова.

— Вот, полюбуйся!

И в самом деле, было чем любоваться. Все экземпляры были отлично исполнены: с крестом и с портретом сердито, даже зверски смотрящего мужчины с вислыми усами и бородкой «а-ля Наполеон III», с полагающимся в таком случае четверостишием о весне и опавших дорогих листьях, сорванных жестоким осенним ураганом, — от «вечно скорбящей вдовы Муци». «Покойничек» именовался… Кочо Мангаловым [7] Буквальный перевод — «Черный баран». .

— Откуда ты выкопал этого типа?

— Вырезал портрет из старого французского журнала. Разве тебе он не нравится? Посмотри, какой красавец!

— Ты не мог бы придумать лучшего имени?

— Как, ты не ценишь мою жертву? Я же своими руками убил своего лучшего друга, Кочо Мангалова. Учти, только в служебных целях! Да и кого другого я мог принести в жертву. Ивана Петрова? А если я нападу на его родственников, да они увидят некролог, то упадут в обморок… Сейчас же такой опасности нет!

— Что же ты станешь делать без своего приятеля?

— Придумаю другого.

— Хорошо, хорошо, только клейте получше, чтобы не отвалился.

— Будь спок, старик, мы работаем с отличным клеем…

Единственный некролог, который они сняли, был с дверей квартиры Пепи. Пришлось отклеить и полосу белой бумаги с печатью жилищного управления.

Самым простым для Доневых было позвонить в салон, где работала Пепи. Но телефон находился только в кассе. Сменных кассирш решили не привлекать к операции, поэтому их временно заменили: руководство поменяло им объекты, а на их место направили оперативниц из управления милиции. Те получили специальную программу, как им отвечать на возможные вопросы о Пепи, и имели круглосуточную связь с Антоновым и Консуловым.

Доневы, разумеется, могли позвонить и Бедросяну. Пришлось провести с ним «доверительный разговор». К счастью, оказалось он еще не сообщил родителям о смерти Пепи, дабы не обеспокоить стариков перспективой «потерянной квартиры». Его же самого весь день не было дома, а если Доневы позвонят ему вечером, Дикран обещал не говорить им о смерти Пепи, а сказать, что она живет отдельно от него, в «Молодости». Бедросяну объяснили, что таким образом он поможет разоблачить опасных преступников. Кроме того, ему сказали, что с него окончательно снимаются все подозрения.

Намного сложнее было с соседями по квартире, поскольку они знали о смерти Пепи, весь большой квартирный блок. Здесь существовало несколько вариантов: дать возможность Доневым узнать о смерти и построить допрос на их «нездоровом интересе» к судьбе Пепи, или же действовать по методу «летучего отряда» — оперативники представятся Доневым вместо соседей с услужливым вопросом «кого вы ищете?» Существовала и возможность получения информации Доневым из соответствующей службы районного Совета — способ весьма грубый и рискованный. Но и он тоже был взят под контроль.

Так каждая деталь операции была продумана, оперативники хорошо подготовлены для встречи Доневых, которая могла бы на практике и не произойти. Целыми днями они разыгрывали различные варианты, пока не решили, что исчерпали все возможности, или, как говорил Консулов, «дошли до полного идиотизма» Тем не менее Антонов отдавал себе отчет в том, что у преступников есть много других возможностей, оставшихся непредвиденными и неразработанными ими.

Когда все было подготовлено для «встречи», полковник Пиротский задействовал механизм вызова Донева. В дело был посвящен только заместитель министра, остальные по прежней работе Донева должны были играть «с закрытыми глазами», в полной уверенности в том, что его приезд действительна нужен. Из министерства Доневу сообщили в пятницу, что в понедельник он должен прибыть в Софию на важное совещание, дабы у него оказалась возможность подготовить не только свой отъезд, но и отъезд жены, если она захочет последовать за ним.

Когда в субботу Антонов и Консулов в последний раз просматривали все детали операции, они с удовлетворением признали — «все идет как надо». Все, что могли, они сделали.

Донев прибыл самолетом в понедельник. Один. Элегантно одетый, с маленьким портфелем в руке. На аэродроме среди встречавших находились и Антонов с Консуловым. Просто так, чтобы взглянуть на него. Он производил впечатление интеллигентного, самоуверенного и делового человека, с живыми умными глазами. Одним словом, как решил Антонов, — «твердый орешек».

Когда Донев сел в автобус, а они — в машину, Консулов сказал:

— И все-таки, хотя и один, но приехал. Как ты это понимаешь?

— Никак. Это естественно. Сын учится в Вене, жена недавно была в Болгарии, кроме того, Донева вызвали по служебным вопросам всего на несколько дней. Естественная реакция… Ох, Крум, боюсь, что это будет его не последняя «естественная реакция».

Донев оставил портфель дома и сразу же отправился в министерство. В конце рабочего дня он вышел из здания в окружении товарищей. Ужинали вместе. Потом он направился домой. Совещание было назначено на следующий день. Утром Донев сделал мелкие покупки в соседнем магазине и поехал в министерство. Там он провел весь день. Обедал в министерской столовой. Вечером пошел в гости к Козареву — доценту-химику. Наверное, они были друзьями. Когда он направлялся к ним, в руках у него был небольшой пакетик, когда же возвращался, то уже был без него. Явно это подарок. Но кому? Пришлось взять под наблюдение и Козаревых. Совещание в министерстве закончило свою работу. На третий день пребывания заместитель министра пригласил Донева к себе после обеда. Первую половину дня Донев не выходил из дому (наверное, занимался хозяйством). После встречи в министерстве он ужинал один и вновь вернулся домой. На следующий же день Донев должен был улетать назад, в Вену, поскольку срок его пребывания заканчивался и у него уже был билет… Донев не ходил в «Молодость», не звонил ни в салон Пепи, ни Бедросяну. Не обращался ив районный Совет. Ни он и никто другой не интересовались Пепи. Пора было решать, что с ним делать…

Бинев и Антонов явились на доклад к Пиротскому в конце рабочего дня. Бинев уже информировал того обо Есем, что было, поэтому оставалось только решить дальнейшую судьбу Донева. Полковник Пиротский сообщил, что заместитель министра в курсе дела, и получил его согласие на задержание Донева. Но это следовало сделать перед вылетом самолета, чтобы дать ему «последнюю возможность»…