Роберт Мак-Каммон - Моё !

- Значит, мы должны найти Джека Гардинера первыми, - сказала Лаура.

- Тут просто не угадаешь, насколько Мэри нас опередила. Она доберется до Фристоуна раньше нас, если мы не полетим самолетом.

- Она не могла так далеко уйти. Она тоже ранена, может, даже серьезнее меня. Ее задержит погода. Если она съедет с федеральной трассы, это задержит ее продвижение еще сильнее. - - О'кей, - сказала Диди. - Даже если мы найдем Джека первыми, что тогда?

- Подождем Мэри. Она передаст ребенка Джеку. Вот зачем она едет во Фристоун. - Лаура осторожно коснулась своей забинтованной руки. Она была так горяча, что чуть не шипела, и пульсировала глубокой, мучительной болью. Эту боль придется выдержать, потому что выбора нет. - Когда ребенок будет не в руках Мэри.., вот зачем может понадобиться пистолет.

- Ты не убийца. Да, ты задубела, как старая кожа. Но ты не убийца.

- Мне понадобится пистолет, чтобы задержать Мэри для полиции, - сказала Лаура.

Наступило долгое молчание. Слышно было только гудение шин "катласа".

- Вряд ли Джеку это понравится, - сказала Диди. - Какое бы прикрытие он себе ни построил, он не даст тебе вызвать полицию, чтобы арестовать Мэри. И когда ты вернешь себе Дэвида.., я не уверена, что и я смогу тебе это позволить.

- Понимаю, - сказала Лаура. Она уже думала об этом и дошла примерно до тех же выводов. - Надеюсь, мы что-нибудь сможем придумать.

- Ага. Вроде президентского помилования?

- Скорее вроде билета на самолет в Канаду или Мексику.

- Ну-ну! - Диди горько улыбнулась. - Лучше не придумаешь, чем начать жизнь заново в чужой стране, имея шиш в кармане и свитер из дешевого магазина!

- Я могла бы прислать тебе денег, чтобы помочь устроиться.

- Я американка! Поняла? Я живу в Америке! Лаура не знала, что еще сказать. Говорить и в самом деле было нечего. Диди начала свое путешествие к этой точке очень и очень давно, еще тогда, когда связала свою судьбу с Джеком Гардинером и Штормовым Фронтом.

- Черт, - тихо сказала Диди. Она представила себе будущее, когда днем она будет задыхаться от страха, что кто-то стоит за спиной, и ночами просыпаться от того же страха, когда вечно будет ходить с нарисованной на спине мишенью. Но есть много островов на водных путях Канады. Много мест, куда почту доставляют самолетом и где ближайший сосед живет в десяти милях.

- Ты купишь мне обжиговую печь? Для керамики?

- Да.

- Мне это важно - делать керамику. Канада приятная страна. Она меня вдохновит, может быть? - И Диди кивнула, отвечая на собственный вопрос. - Я стану экспатрианткой. Это звучит лучше, чем изгнанница, как по-твоему?

Лаура с этим согласилась.

"Катлас" проехал из Айовы в Небраску по восьмидесятому шоссе, огибавшему Омаху и уходящему по плоским равнинам, побеленным морозом. Лаура закрыла глаза и постаралась отдохнуть под шуршание дворников и приглушенный шелест шин.

"Дитя четверга", - подумала она.

"Четверговым детям - далекий путь".

Она припомнила, как одна из сестер сказала это при рождении Дэвида.

И под шорох дворников и шелест шин пришла неожиданная мысль: она тоже родилась в четверг.

"Далекий путь", - подумала она. Она уже прошла долгий путь, но впереди самая опасная его часть. Где-то там, за темным горизонтом едет с Дэвидом Мэри Террор, с каждой милей все ближе к Калифорнии. Внутренним взором Лаура видела Дэвида, лежащего в луже крови, с черепом, разнесенным пулей, и она вытолкнула этот образ из сознания, пока он не пустил корни. Далекий путь. Далекий путь. На золотой Запад, темный, как могила.

Глава 3

ОН ЗНАЕТ

В трех часах пути впереди снег закручивался перед фарами машины Мэри. Он падал из темноты ночи быстро и густо, валил так, что дворники гнулись, смахивая его с ветрового стекла. То и дело "чероки" сотрясало порывом бокового ветра, и руль дрожал у Мэри в руках. Она чувствовала, как шины пытаются развернуться на скользкой дороге, а остальные машины - которых после темноты стало куда как меньше - сбросили скорость до половины разрешенной.

- Все будет хорошо, - сказала она Барабанщику. - Ты не волнуйся, детка. Мама едет осторожно, с мальчиком ничего не случится.

Но на самом деле ее пробирал страх, а на пути ей встретились уже две крупные аварии за те двадцать минут, что она отъехала от "Макдоналдса" в Норт-Плетт в Небраске. Такая езда истрепывала нервы и утомляла глаза, но трасса все еще оставалась чистой, и Мэри не хотела останавливаться, пока есть возможность ехать. В "Макдоналдсе" она покормила и перепеленала Барабанщика, и он теперь засыпал. Раненая нога Мэри онемела от вождения, а боль в руке периодически просыпалась и вцеплялась зубами сильно и глубоко, давая понять, кто здесь главный. И еще ее лихорадило, пот выступал на распухшем и горевшем лице. Надо ехать, проехать сегодня сколько сможет, пока страдающее тело над ней не возобладает.

- Давай споем, - сказала Мэри. - "Эру Водолея", - решила она. - "Пятое измерение" помнишь? - Но Барабанщик, конечно, не помнил. Она запела песню голосом, который мог быть приятным в дни ее юности, но теперь охрип и не мог держать мелодию. "Если ты едешь в Сан-Франциско", - сказала она: еще одно название песни, но она не могла припомнить имени исполнителя. Она запела и ее, но помнила только кусок насчет того, чтобы ехать в Сан-Франциско с цветами в волосах, и она пропела этот куплет несколько раз и бросила.

Снег бил в ветровое стекло, и "чероки" весь дрожал. Снежинки ударялись в стекло и прилипали к нему, большие и сплетенные швейцарским кружевом, потом дворники с трудом их сметали и на их место ложились новые.

- "Горячие летние забавы", - сказала Мэри. - "Слай и фамильный камень". Вот только она не знала слов этой песни и могла только мурлыкать мелодию. "Экспресс Марракеш". Кроссби, Стиллс и Неш. - Эту песню она знала почти целиком, это была одна из любимых у Лорда Джека.

- "Зажги мой костер", - сказал мужчина на заднем сиденье голосом бархатным и нежным.

Мэри поглядела в зеркало заднего вида и увидела его лицо и часть собственного. У нее кожа поблескивала от горячечного пота. У него была белой, как резной лед.

- "Зажги мой костер", - повторил Бог. Его темные волосы спадали густой гривой, лицо вылеплено тенями. - Спой это со мной.

Ее трясло. Обогреватель разрывался, она была полна жара, но ее трясло. Бог выглядел точно так, как тогда в Голливуде, когда она видела его совсем близко. От него пахло призрачными ароматами травки и клубничного благовония - как экзотические и забытые духи.

Он запел, сидя на заднем сиденье "чероки", и снег лупил по стеклам, и Мэри Террор стискивала руль.

Она слушала его полустон-полурычание и через некоторое время присоединилась к нему. Они спели вместе "Зажги мой костер", его голос жесткий и вибрирующий, ее - ищущий утраченную мелодию. А когда дошло до слов о том, чтобы поджечь ночь, Мэри увидела ударившие в ветровое стекло красные языки пламени. Нет, не языки пламени: стоп-сигналы. Грузовик. Его водитель давил на тормоза прямо перед ней.