Владислав Михайлов - Потаенные ландшафты разума

Тот, кто не про­шел че­рез это, не зна­ет се­бя. Тот, кто ушел в оди­но­че­ст­во, - по­те­рял се­бя. Его нет - он бес­плот­ная тень ме­ж­ду ми­нув­шим и гря­ду­щим, он - ко­ле­ба­ние бы­лин­ки под вет­ром вре­ме­ни, он - упав­шее в зем­лю зер­но. Бу­дут ли всхо­ды, или злой рок по­гу­бит, по­су­шит поч­ву во­круг не­го, и уй­дут в без­вест­ность, ка­нут в не­бы­тие со­кры­тые в нем твор­че­ские си­лы?

Оди­но­че­ст­во на­по­ми­на­ет мне пу­те­ше­ст­вие че­рез джунг­ли с ма­че­те в ру­ках, где ка­ж­дый шаг - ра­бо­та, где про­стран­ст­во спле­те­но в не­раз­рыв­ное един­ст­во жи­во­го, в уп­ру­гую чу­же­род­ную сеть, стоя­щую на пу­ти. Тут нель­зя ос­та­но­вить­ся, нель­зя от­ча­ять­ся, нель­зя вер­нуть­ся. Путь на­зад и путь впе­ред - рав­но­знач­ны, рав­но­силь­ны, рав­но­труд­ны.

Од­на­ж­ды я вы­шел в степь, но ока­за­лось, что ее про­сто­ры уже за­ня­ты хищ­ны­ми, не­умо­ли­мы­ми, без­жа­ло­ст­ны­ми су­ще­ст­ва­ми, и я вер­нул­ся в лес... С тех пор я не про­кли­наю свой труд­ный путь, я стис­нул зу­бы, я мол­чу, я иду мол­ча".

Я ку­ба­рем ска­тил­ся вниз по мра­мор­ным сту­пе­ням, все вра­ща­лось во­круг ме­ня, как в ка­лей­до­ско­пе: пы­лаю­щие све­чи, звез­ды, хо­хо­чу­щие ха­ри, блеск клин­ков, ми­шу­ра на­ря­дов... Все бы­ст­рее и бы­ст­рее, точ­но я был уже не че­ло­век, а пус­тая звон­кая боч­ка, с гро­хо­том ле­тя­щая вниз, счи­тая сту­пе­ни... И вот за­клю­чи­тель­ный удар, рез­кая вспыш­ка пе­ред гла­за­ми и ноч­ная тем­но­та.

Я еще не оч­нул­ся, но уже чув­ст­во­вал хо­лод, ед­ва же соз­на­ние с не­охо­той ста­ло воз­вра­щать­ся ко мне, как и хо­лод вслед ему стал ов­ла­де­вать ка­ж­дой кос­точ­кой, ка­ж­дой кле­точ­кой мое­го те­ла. Я ле­жал в ноч­ной тем­но­те, ут­кнув­шись ли­цом в ос­но­ва­ние боль­шо­го де­ре­ва. О его ве­ли­чи­не мож­но бы­ло су­дить по ог­ром­ным за­ско­руз­лым кор­ням, ко­то­рые я ох­ва­ты­вал ру­ка­ми. "Я сно­ва в пар­ке", - бы­ла моя пер­вая мысль. Те­ло ны­ло, в го­ло­ве точ­но все съе­ха­ло с мес­та, как в каю­те по­сле штор­ма. "Стран­но, что я не за­ме­тил у вхо­да это­го де­ре­ва", - по­ду­мал кто-то еще внут­ри ме­ня.

На­ко­нец, пре­одо­лев сла­бость, я со­брал­ся с си­ла­ми и по­пы­тал­ся под­нять­ся, ка­раб­ка­ясь по шер­ша­во­му ство­лу ру­ка­ми.

Бы­ло тем­но и ти­хо. Так ти­хо, что я сра­зу на­сто­ро­жил­ся и ис­пуг ох­ва­тил ме­ня. Я был во­все не пе­ред двор­цом. Я был в ле­су. Над го­ло­вой, там, где сквозь гус­тые вет­ви бы­ло вид­но не­бо, сия­ли звез­ды. "Ку­да же я по­пал? Ку­да же я по­пал?" - в от­чая­нии мыс­лен­но по­вто­рил я не­сколь­ко раз. Ме­ня на­ча­ла бить круп­ная дрожь. Хо­лод не да­вал мне со­сре­до­то­чить­ся, но он не рас­по­ла­гал и к ко­ле­ба­ни­ям. Я, сна­ча­ла мед­лен­но, то и де­ло на­ты­ка­ясь на де­ре­вья и спо­ты­ка­ясь, по­брел, как го­во­рит­ся, ку­да гла­за гля­дят, хо­тя они ни­ку­да и не гля­де­ли.

Хо­лод за­став­лял ме­ня ид­ти все бы­ст­рее, по­нем­но­гу я стал при­но­рав­ли­вать­ся к ле­су и те­перь уже не па­дал и не на­ты­кал­ся на мрач­ных лес­ных хо­зя­ев, об­сту­пив­ших ме­ня со всех сто­рон. Снег ед­ва при­по­ро­шил зем­лю, на­вер­ное здесь стоя­ла позд­няя осень. Ес­ли бы знать еще ку­да ид­ти и ко­то­рый час...

Вне­зап­но я уви­дел в про­свет ста­рую зна­ко­мую - Пу­те­вод­ную Звез­ду. "И ты здесь", - по­ду­мал я и об­ра­до­вал­ся вдруг так, слов­но бы все са­мое страш­ное бы­ло уже по­за­ди. Я не ду­мал о том, что впа­даю в мис­ти­цизм, я во­об­ще по­ста­рал­ся ото­дви­нуть мыс­ли по­даль­ше, за­гнав их в даль­ние за­ко­ул­ки, я про­сто, как ре­бе­нок, хо­тел ве­рить, что это знак, что те­перь на­до толь­ко под­чи­нить­ся ему, не по­те­рять его из ви­ду, стре­мить­ся к не­му со всей воз­мож­ной энер­ги­ей, и все бу­дет в по­ряд­ке.

Я шел очень дол­го. Звез­ды то по­ка­зы­ва­лись, то опять про­па­да­ли, а я все шел и шел, шел и шел. Чер­но­та ле­са, хруст ве­ток под но­га­ми, пля­ска су­ма­сшед­ших звезд над го­ло­вой - все это с уд­ру­чаю­щим од­но­об­ра­зи­ем по­вто­ря­лось по­сле ка­ж­до­го ша­га, и ско­ро мне ста­ло ка­зать­ся, что я - му­ха, по­пав­шая в си­роп.

Во­круг ме­ня, а то, что бы­ло или ка­за­лось, что бы­ло во­круг ме­ня, что нель­зя бы­ло да­же на­звать сло­вом "здесь", все это, сли­тое в один ко­мок, без вре­ме­ни, без про­стран­ст­ва, без­лич­ное, бес­со­дер­жа­тель­ное, бес­ко­неч­ное бес­смыс­лен­ное, та­кое, что мож­но бы­ло с рав­ной сте­пе­нью прав­ди­во­сти ска­зать и: "я бре­ду по ле­су" и "лес бре­дет по мне".

Ес­ли бы я ду­мал в тот мо­мент обо всем, что со мной при­клю­чи­лось, то не­ми­нуе­мо при­шел бы к мне­нию, что дерз­кий по­бег мой из двор­ца Вре­ме­ни, из рук Судь­бы удал­ся, и те­перь я пре­бы­ваю в мес­те без Вре­ме­ни и без Су­деб, а зна­чит, и ка­ких-ли­бо со­бы­тий. Мо­жет быть, в цар­ст­ве са­мой Но­чи. И ко­гда вда­ли за­брез­жил свет со­всем дру­го­го ог­ня, крас­но­го, ко­леб­лю­ще­го­ся, те­п­ло­го, я уже не мог ни ра­до­вать­ся, ни пла­кать. Хо­лод уже поч­ти пол­но­стью за­вла­дел мной.

На по­ля­не, ку­да я вы­шел, го­ре­ло три ко­ст­ра. В цен­тре меж их си­де­ли и ле­жа­ли лю­ди, ук­рыв­шись шку­ра­ми и ла­та­ны­ми-пе­ре­ла­та­ны­ми лос­ку­та­ми. На краю по­ля­ны сто­ял кры­тый фур­гон, но ло­ша­ди ни­где не бы­ло вид­но.

Я при­бли­зил­ся к пла­ме­ни ко­ст­ра, вы­тя­нув к не­му ру­ки. Но­ги и ту­ло­ви­ще так за­ко­че­не­ли, что я не мог со­гнуть­ся и при­сесть по­бли­же к пла­ме­ни, по­ка хоть чуть-чуть не со­грел­ся.

- От­ку­да идешь? - вдруг спро­сил ме­ня ста­рик, ли­цо ко­то­ро­го с бле­стя­щи­ми стек­лян­ным бле­ском гла­за­ми ка­за­лось столь от­ре­шен­ным, что я не сра­зу по­нял, что это го­во­рит он.

- Са­дись бли­же, - он вы­та­щил изо рта труб­ку и ука­зал длин­ным мунд­шту­ком на ме­сто на шку­ре воз­ле се­бя. - Вид­но, ты не ос­тав­лен в жиз­нен­ном пу­ти сво­ем Про­ви­де­ни­ем, раз на­брел на нас. Вы­пей, - он по­ша­рил ме­ж­ду но­га­ми и, дос­тав пря­мо из ог­ня чер­ный ме­тал­ли­че­ский ковш, про­тя­нул мне.

- Стран­ные бы­ва­ют встре­чи, - го­во­рил он слов­но бы сам с со­бой, по­ка я пил гряз­ную от са­жи по­хлеб­ку, - ко­чую по све­ту с са­мо­го ро­ж­де­ния, а не пе­ре­стаю ди­вить­ся. И все по­то­му, что, как го­во­ри­ла моя мать, я сын ог­ня. Не вся­ко­му да­но по­знать бо­же­ст­вен­ную си­лу, за­клю­чен­ную в пла­ме­ни, про­честь в нем зна­ки, чер­ти­мые са­мим Про­ви­де­ни­ем. Я стар­ше те­бя, но все рав­но силь­нее и, как знать, мо­жет быть пе­ре­жи­ву те­бя, их всех, - он вя­ло мах­нул в сто­ро­ну си­дя­щих, - Марк­гра­фа, а то и са­мо­го По­ве­ли­те­ля, ес­ли толь­ко не сго­рю, как моя мать и мой дед, ес­ли пла­мя по ошиб­ке или по мо­ей не­ос­то­рож­но­сти не по­гло­тит ме­ня пре­ж­де.