Андрей Курков - Сказание об истинно народном контролере (География одиночного выстрела - 1)

- Только помните! Сосчитайте до сорока пяти, а потом дергайте! - еще раз напомнил инструктор. Клара Ройд кивнула.

- Ну, пошли! - крикнул инструктор и отошел от дверцы, за которой начиналось небо.

Клара сделала два шага вперед и "провалилась" вниз. У Банова перехватило дыхание - таким неожиданным было исчезновение Клары! Он-то думал, что человек, прыгнувший с парашютом, еще некоторое время летит за самолетом или по крайней мере видно, как медленно летит вниз, а тут: вот она стояла и, сделав шаг, пропала из виду.

Чья-то рука коснулась плеча Банова, и он с испуга или от неожиданности тоже нырнул вниз, в синее холодное небо.

Тут же его развернуло, закрутило, понесло, и только в короткие мгновения он успел заметить удаляющийся самолет. На душе стало неприятно до рвоты. Возникло ощущение большой обиды - словно его просто выкинули из самолета как ненужный балласт. И вот он летел вниз, точнее не летел, а падал, как кусок чего-нибудь или камень. А летчик и инструктор спокойно себе летели дальше, наверно, обратно на аэродром, где их ждет большая чашка чая и отдых, может быть, даже и незаслуженный, ведь что тяжелого сделал инструктор? Ну сказал несколько раз несколько слов, и все.

Уже исчез из виду самолет, залетев за облака, а Банов все падал и падал. И тут он вспомнил, что надо было сосчитать до сорока пяти, а потом дергать шнурок. Но он-то и не начинал считать, а значит: если начнет считать сейчас, то как раз к "сорока пяти" уже и грохнется оземь. И даже холодный небесный воздух не мог подавить волнение, возникшее и взбурлившее в директоре школы. Рука схватила нужный шнурок и дернула его изо всех сил.

Тут же что-то изменилось в падении. Его еще раз развернуло, потом дернуло, и над головой раздался громкий хлопок. И тут же, после этого хлопка, струи воздуха стали медленнее обтекать летящее тело Банова. Внизу замерла зеленая земля.

И Банов вспомнил о Кларе.

Повиснув на стропах, огляделся и увидел белый парашют метрах в ста от себя.

Теперь он себя чувствовал лучше. Можно даже сказать - удобно, как в своем кабинете.

Разглядел он и Клару - она тоже спокойно летела и, казалось, смотрела в его-сторону.

- Клара! - крикнул Банов.

- А-а!!! - донесся до его ушей ответ летевшей недалеко женщины.

Банов улыбнулся. Он себе представлял этот полет немного иначе - вот летят они рядом, чуть ли не совсем рядом, не обнявшись, конечно, но плечо к плечу. Летят и разговаривают, мечтают о будущем, обсуждают новые аэропланы. И тут в какой-то более подходящий момент он ей говорит так открыто и искренне, что она для него много значит... Да, именно так и говорит. Не говорит: "Я вас люблю!" или "Давайте поженимся", а просто и понятно: "Вы для меня очень много значите!" А она с пониманием, радостно улыбается и прямо в небе целует его в щеку. И потом они некоторое время летят молча, а после молчания снова начинают мечтать.

- Клара! - снова крикнул Банови махнул ей рукой, как бы подзывая ее подлететь поближе. - Клара-а!

Она тоже помахала в ответ. Что-то крикнула, но директор школы не услышал ее голоса.

И тут ему показалось, что они сближаются. То ли ветер как-то закрутился на одном месте, то ли что-то другое происходило с небесной тканью, но действительно Клара и Банов приближались друг к другу, и вот уже до его ушей донесся женский голос: "Товарищ Банов! А-а!"

Банов снова обрадовался. Между ними оставалось метров двадцать.

Земля приближалась медленно, и на нее летевшие не обращали внимания.

- Вы сосчитали до сорока пяти? - криком спрашивал Банов.

- Не-ет! - смеялась в ответ Клара. - А вы?

- Нет! - мотал головой директор школы и тут же, сообразив, что они отлично слышат друг друга, закричал: - Клара, вы для меня очень много значите! Вы понимаете?

- Да! - крикнула Клара и заулыбалась широко. - И вы тоже! Вы тоже для меня много значите!!

Солнце ослепило вдруг Банова, и он зажмурился, и почувствовал тепло солнечных лучей на своем лице. Это было ощущение счастья. Не хотелось открывать глаза. Так бы и лететь, и лететь...

- Товарищ Банов! - кричала Клара. - Посмотрите!

Банов вдохнул полные легкие. Воздух был сладким, как мороженое.

Внизу, уже недалеко, была земля. Поле, дорожка, по которой шли куда-то люди. Маленькие люди, в таких из пулемета с этой высоты не попадешь, только распугаешь! А дальше искрилась на солнце речушка, один берег которой был выше другого. Над ней, склонившись, "плакали" ивы. Действительно, огромной силы красота русской земли! И Банов почувствовал эту красоту. Ему захотелось сказать еще что-нибудь важное Кларе, но что? Самое важное он ей уже сказал!

- Товарищ Банов! - снова кричала она. - Огромное спасибо! За все! Огромное спасибо!

Банов кивнул.

Речушка, очаровавшая обоих парашютистов, приближалась, и приближалась она с такой скоростью, что Банов подумал, будто в его парашюте образовалась дырка, и он нервно глянул вверх, но там было все в порядке.

А ветер снова свистел в ушах директора школы, и он уже дергался на стропах, стараясь замедлить падение, но земля была уже слишком близко, и, испугавшись ее, Банов поджал ноги и так долетел до земли, повалившись на песок более низкого берега речушки. Тут же его накрыл белый шелк парашюта, и он запутался в нем, пытаясь выбраться наружу.

Глава 25

Спать урку-емцу Дмитрию Ваплахову определили койку в общей казарме. Но не успел Дмитрий выспаться после отлета Добрынина, как его растормошил невысокий лысоватый солдатик.

- Товарищ гражданин, - говорил солдатик. - Вас командир зовет. Срочно зовет!

Нехотя поднялся Ваплахов с такой удобной пружинистой кровати. Хорошо, что спать он лег не раздевшись, только оленью доху скинув рядом на пол - не пришлось поэтому ему тратить время на одевание. Сразу же и вышли они с солдатом на покрытый гладким снегом двор.

- А! Заходи! - радостно прогремел басом полковник, увидев в дверях своего кабинета заспанного урку-емца. - Я обещал твоему начальнику, что ты здесь скучать не будешь, так что давай научу тебя в карты играть.

Урку-емец согласился учиться и внимательно слушал по-военному четкие названия карт и всяческие правила, но понять ничего не мог.

Полковник, потратив на разъяснения полтора часа, посмотрел пристально на Дмитрия и окончательно спросил:

- Что, совсем ничего не понятно?

- Нет, чуть-чуть понятно, но не понятно, как играть,- ответил смущенный урку-емец. - Ну ладно, тогда мы что-нибудь другое устроим для тебя...

И полковник, подперев мощным кулаком свою большую голову, задумался, перебирая мысленно все известные ему способы борьбы со скукой.

- О! - вдруг воскликнул он. - А ты охотиться умеешь, любишь?

- Конечно! - ответил Дмитрий.

- Тогда мы тебе такую охоту устроим - век не забудешь! Ты когда-нибудь по-русски охотился?