В. Михайлов - Искатель. 1968. Выпуск №4

— Несомненно! — ответил ошеломленный Курочкин.

— Ну вот! — Хранитель налил из графина стакан воды и залпом выпил его. — В наше время еще находятся люди, которые не придают должного значения танцу, как древнейшему выразителю эмоций. А я всегда повторяю, что никакая культура не может быть постигнута без изучения танцев соответствующей эпохи. Вы со мной согласны?

— Согласен, — покорно сказал Курочкин. — Однако мне хотелось бы…

— Послушайте! — Хранитель оглядел его с ног до головы. — А вы сами-то танцуете?

— Ну… немного…

— Тогда вот что: бросьте вы своего Христа, и махнем вместе в палеолит! Вы человек молодой, здоровый, мы с вами там такие па разучим! Это же будет мировая научная сенсация! Ведь парный танец — совсем другое дело. Ну как, решились?!

Курочкин прижал руки к груди.

— Только не сейчас. Поймите, мне нужно закончить диссертацию. Может быть, позже, по возвращении из первого века…

— Вот и отлично! Значит, договорились! Отправляйтесь в свой первый, век, выясняйте, что вам там нужно, а затем — в палеолит! Идет?!

— Идет. — В голосе Курочкина не было никакого энтузиазма. — А сейчас я вас попрошу…

Хранитель придвинул к себе папку.

— Сколько дней на Христа?

— Я думаю… дней десять. Нужно побывать во многих местах…

— Пять дней! — Хранитель поставил размашистую подпись. — Пять дней за глаза хватит. Есть дела поважнее! Ну, желаю успеха! Курочкин взял папку н откланялся.

— Проводите к главному хронометристу на инструктаж! — сказал Хранитель, нагнувшись к микрофону.

Главный хронометрист был милейший человек, излучавший доброжелательность и веселье.

— Очень рад, очень рад! — сказал он, протягивая Курочкину руку. — Будем знакомы. Виссарион Никодимович Плевако.

Курочкин тоже представился.

— Решили попутешествовать? — спросил Виссарион Никодимович, жестом приглашая Курочшна занять место на диване. Курочкин сел и протянул Плевако синюю папку.

— Пустое! — сказал тот, небрежно бросив папку на стол. — Формальности обождут! Куда же вы хотите отправиться?

— В первый век.

— Первый век! — Плевако мечтательно закрыл глаза. — Ах, первый век! Расцвет римской культуры, Колизей, Пантеон, бессмертные произведения искусства! Аре лонга, вита брэвис [1] Искусство долговечно,а жизнь коротка. , неожиданно перешел он на латынь. — Однако же у вас губа не дура! Как говорится, карпе диэм! [2] Лови момент.

— Боюсь, что вы меня не совсем правильно поняли, — осторожно заметил1 Курочкин. — Я не собираюсь посещать Рим, моя цель — исторические исследования на Ближнем Востоке.

— Что?! — подскочил на стуле Плевако. — Вы отправляетесь в первый век и добровольно отказываетесь от посещения Рима? Странно!.. Хотя, — прибавил он, пожевав в раздумье губами, — может, вы и правы. Не стоит дразнить себя. Ведь на те несколько жалких сестерций, которые вам здесь дадут, не разгуляешься. Впрочем, — он понизил голос до шепота, — постарайтесь прихватить с собой несколько бутылок пшеничной. До утдэс [3] Даю,чтобы и ты мне дал. . Только… — Плевако приложил палец к губам. — Надеюсь вы понимаете?

— Понимаю, — сказал Курочкин. — Однако мне хотелось бы знать, могу ли я рассчитывать на некоторую сумму для приобретения кое-каких материалов, представляющих огромную историческую ценность.

— Например?

— Ну хотя бы древних рукописей.

— Ни в коем случае! Ни в коем случае! Это как раз то, от чего я должен вас предостеречь во время инструктажа.

Лицо Курочкина выражало такое разочарование, что Плевако счел себя обязанным ободряюще улыбнуться.

— Вы, наверное, в первый раз отправляетесь в такое путешествие?

Курочкин кивнул головой.

— Понятно, — сказал Плевако. — И о петле гистерезиса ничего не слыхали?

— Нет, не слышал.

— Гм… Тогда, пожалуй, с этого и нужно было начать. — Плевако взял со стола блокнот и, отыскав чистую страницу, изобразил на ней две жирные точки. — Вот это, — сказал он, ткнув карандашом в одну из точек, — состояние мира в данный момент. Усваиваете?

— Усваиваю, — соврал Курочкин. Ему не хотелось с места в карьер огорчать такого симпатичного инструктора.

— Отлично! Вторая точка характеризует положение дел в той эпохе, которую вы собираетесь навестить. Согласны?

Курочкин наклоном головы подтвердил свое согласие и с этим положением.

— Тогда можно считать, — карандаш Плевако начертил прямую, соединяющую обе точки, — можно считать, что вероятность всех событий между данными интервалами лежит на этой прямой. Образно выражаясь, это тот путь, по которому вы отправитесь туда и вернетесь обратно. Теперь смотрите: предположим, там вы купили какую-то рукопись, пусть самую никчемную, и доставили ее сюда. Не правда ли?

— Да, — сказал заинтересованный Курочкин, — и что же?

— А то, что эту рукопись археологи могли разыскать, скажем, лет сто назад. — Плевако поставил крестик на прямой. — О ней были написаны научные труды, она хранится в каком-то музее и так далее. И вдруг — хлоп! Вы вернулись назад и притащили ее с собой. Что это значит?

— Минуточку! — сказал Курочкин. — Я сейчас соображу.

— И соображать нечего. Вся цепь событий, сопутствовавших находке рукописи, полетела вверх тормашками, и сегодняшнее состояние мира изменилось. Пусть хоть вот настолько, — Плевако намалевал еще одну точку рядом с первой. — Как это называется?

— Постойте! — Курочкин был явно обескуражен. Ему никогда не приходилось раньше думать о таких вещах.

— А называется это петлей гистерезиса, — продолжал Плевако, соединяя линией крестик с новой точкой. — Вот здесь, внутри этой петли, существует некая неопределенность, от которой можно ожидать всяких пакостей. Ну как, убедились?

— Убедился, — упавшим голосом сказал Курочкин. — Но что же вы рекомендуете делать? Ведь я должен доставить какие-то свидетельства, а так, как вы говорите, то и шагу там ступить спокойно нельзя.

— Можно ступить, — сказал Плевако. — Ступить можно, только нужно очень осмотрительно действовать. Вот поэтому мы категорически запрещаем ввозить туда оружие и ограничиваем путешественников валютой, а то, знаете ли, всякая блажь может прийти в голову. Один скупит и отпустит на волю рабов, другой пристрелит Чингисхана в цветущем возрасте, третий рукописи какие-нибудь приобретет и так далее. Согласны?

Курочкнн был согласен, но от этого легче не стало. Экспедиция, которую он предвкушал с таким восторгом, поворачивалась к нему оборотной стороной. Ни оружия, ни денег в далекой от современной цивилизации эпохе…

Плевако, видимо, угадал его мысли. Он встал со стула и подсел на диван рядом с Курочкиным.

— Ничего, ничего, — сказал он, положив руку ему на колено, — все не так страшно, как кажется в первый раз. Вашу личную безопасность мы гарантируем.