Иэн Бэнкс - Алгебраист

Первый секретарь Хьюипцлаггер произносил длинную речь. Салуус не сомневался: вид у него такой, будто он вслушивается в каждое слово первого секретаря, и его краткосрочная память не подведет, если вновь потребуется целиком сосредоточиться на происходящем, если — и когда — в поле зрения появится нечто действительно важное. Но пока, усвоив из телесного языка и общего поведения собравшихся максимум нужной ему информации, он позволил своим мыслям разбежаться.

Он скользнул взглядом по полковнику Сомджомион — единственной женщине, присутствующей на заседании. Она не была склонна к разглагольствованиям, а потому разглядеть ее подробно никак не удавалось. Не очень-то привлекательная (правда, он говорил сам себе, что теперь ценит женщин больше, чем молоденьких девочек, и видит в них больше, чем внешнюю сексуальность). Раздеть женщину в военной форме — в этой идее было что-то особенно дразнящее, но Салуус попробовал это давным-давно и даже имел видеозапись для доказательства. И тогда он стал думать о своей последней любовнице.

Салуус думал о ней прошлой ночью, этим утром, он вспоминал вечер их первой встречи, первую ночь в постели с ней. И тут же наступила сильнейшая, чуть ли не до боли эрекция. В косметической клинике Салуусу привили способность управлять и этим, но у него обычно вставало и опадало естественным образом, если только эрекция или ее отсутствие не грозили конфузом. Так или иначе, но он давно уже выяснил для себя, что, возможно, это способ рассчитаться с его дражайшим батюшкой, который навязал ему все эти улучшения-изменения, независимо от их полезности.

Он по-прежнему ненавидел заседания.

Салуус считал, что дела его по сей день шли вовсе не плохо, с учетом всех обстоятельств. Он согласился на полную экспертизу переоснащения кораблей под газовую атмосферу, проводимую в рамках общего расследования всех просчетов, но (даже несмотря на возможный ущерб и потерю времени в самый неподходящий момент) это было не так уж страшно. Ему удалось отбиться от критики, стравив между собой представителей Навархии, гвардии и Шерифской окулы, каждый из которых пытался снять с себя ответственность за проваленный рейд.

Этот принцип, «разделяй и властвуй», работал великолепно. В существующей системе его применять несложно. Да она, эта самая система, была просто создана для него. Он помнил, как спрашивал об этом своего отца во времена домашнего обучения. Зачем столько разных учреждений? Зачем Меркатории такая избыточность (он только что выучил это слово и любил везде его вставлять) военных, специальных и других служб? Стоит только посмотреть на военный флот: у гвардии — собственные корабли, у Вооруженных сил Навархии — собственные корабли, у Сил окружения — собственные корабли, у Объединенного флота — собственные корабли; а кроме них были Корпус инженеров, Пропилея, Омнократия, люстралии Цессории, Шерифство, Шерифская окула и даже Администратура. У всех были собственные гражданские корабли и даже по нескольку боевых — для эскортирования важных персон. Зачем так много? Зачем распылять силы? То же самое с безопасностью. У каждого, похоже, была своя служба безопасности. Ну разве это не разбазаривание ресурсов?

— Безусловно, — сказал тогда отец. — Но и в разбазаривании скрыты свои возможности. И потом, некоторые называют это разбазариванием, а другие — изобилием. Ты что, и в самом деле хочешь узнать всю подоплеку?

Конечно, он хотел.

— Разделяй и властвуй. Даже среди своих. Конкуренция. Опять же среди своих. И даже прежде всего среди своих. Пусть они вечно будут готовы вцепиться друг другу в глотку, пусть все время наблюдают друг за другом, пусть каждый постоянно думает, что там замыслили остальные. Пусть они соперничают за твое внимание и одобрение. Да, с одной стороны, это расточительность, но с другой — это разумно. Вот так Кульмина держит всех под сапогом, парень. Вот так они правят нами. И кажется, это работает, а? Гм?

Тогда Салуус не был в этом уверен. Такая расточительность выводила его из себя. Теперь он был старше и мудрее и понимал, что гораздо важнее, как все работает на деле, а не в теории (конечно, в представлении общества дело обстояло как раз наоборот).

Но теперь они столкнулись со смертельной и неминуемой опасностью. Правильно ли было по-прежнему поощрять разобщенность и враждебность между людьми и организациями, которым сейчас нужно собраться в кулак, если они хотят отразить нависшую над ними угрозу?

Хотя ну его в жопу. Конкуренция будет всегда. Специальным службам положено защищать территорию, сражаться с противником и побеждать. Конечно, они должны конкурировать друг с другом.

И если этот, как полагают, охрененно громадный и бесконечно могущественный флот Меркатории сейчас не на подлете к ним, разве кое-кто на Юлюбисе (и не исключено, что довольно многие) не предпочтет вообще отказаться от сопротивления запредельцам с заморышами? Разве не подумывают они о договоренности с силами вторжения вместо отпора им?

Хотя на обычных людей изливался поток пропаганды, тайные опросы и секретные отчеты полиции показывали, что многие считают, будто под запредельцами с заморышами им будет ничуть не хуже, чем под нынешними. Даже некоторые из власть имущих считали так же, особенно если им предлагали пожертвовать собственностью и богатством, а то и рисковать жизнью за дело с очень сомнительным исходом.

Если бы не приближение флота Меркатории, не исключено, что и некоторые из присутствующих за этим впечатляюще большим круглым столом в этом впечатляюще большом, прохладном, искусно освещенном зале совещаний, напоминающем зал для заседаний совета директоров, склонились бы к поискам компромисса с агрессором, чтобы не сопротивляться до последнего корабля и солдата.

По мнению Салууса, следовало исходить из того, что флот и в самом деле на подлете. Существовали и другие возможности, и он все их обдумал (и обговорил со своими советниками и экспертами), но, окончательно взвесив, должен был их отвергнуть. Существовал насельнический список или нет, все действовали так, точно он есть, и только это имеет значение. Немного похоже на деньги: все основано на убежденности, на доверии. Важно то, во что люди верят, а не реальное положение дел.

Черт с ним. Прослушав последние разведсводки и рассмотрев вопрос о его потрясающей некомпетентности, вследствие которой переоснащенные корабли оказались уязвимыми для наскеронского гипероружия, заседание наконец-то подошло к чему-то стоящему.

Назад к мрачной реальности.

— Главное, — сказал им адмирал флота Бримиэйс (этот полководец из квейапов был просто помешан на «главное» и «в конечном счете»), — в том, что насельники, судя по всему, не желают продолжения военных действий.