Иэн Бэнкс - Алгебраист

— Он никогда тебе не говорил об этой школе выживания? — спросил Фассин.

Тайнс отрицательно покачала головой.

— Нет.

Она снова вытащила маленький серый военный коммуникатор, тщетно проверяя сигнал. Они с Фассином некоторое время назад уже подходили к дыре в корпусе, надеясь получить сигнал либо через устройство, либо через наушники. Они постояли в ярком, мерцающем свете тяжелой зари. Огромный перевернутый купол Наскерона наверху был темен, но на нем рябили зори и кое-где вспыхивали кракелюры молний. Они ощущали микроземлетрясения у себя под ногами, но при всех этих природных возмущениях (а может быть, частично из-за повышенной магнитной активности, если говорить о наушниках) их приборы молчали.

Они поплелись назад. Фассин ворчал на запредельцев, которые атакуют планету, более всего известную своими мирными исследованиями насельников; ворчал он и на милицию, и на военных Навархии, и на Внешние эскадры, и на Объединенный флот за то, что те толком их не защищают. Тайнс попыталась объяснить ему все трудности, связанные с перемещением большого числа иглоидных кораблей и других объектов через червоточины туда, где в них возникает потребность, и рассказать об уравнениях, которые определяют количество техники, необходимой для полной защиты разбросанных по всей галактике систем Меркатории. Даже при возможности почти мгновенного перемещения от портала к порталу по артерии, это количество было экономически нереализуемым. Хотя многочисленные группировки врага в сумме и не представляли собой значительной военной силы, они были распределены по всей галактике и нередко действовали в протяженном временном масштабе, затрудняющем противодействие им. Главное заключалось в том, что безопасность Глантина и системы Юлюбиса в целом обеспечивалась. Внешние эскадры могли потягаться с любой мыслимой группировкой запредельцев, к тому же за Юлюбисом всего на расстоянии нескольких порталов располагался Объединенный флот, не знающий себе равных. Но, несмотря на это, Фассин все сетовал на беспрестанные атаки запредельцев, и потому Тайнс переменила тему разговора, начав рассуждать о пунктиках их однокашников, об их привычках и причудах. Вскоре они перешли на Салууса.

— Вообще-то он говорил вскользь, что учился в школе выживания, — сказала Тайнс, — но толком об этом никогда не рассказывал, а я не следователь, чтобы его допрашивать.

— Вот как, — сказал Фассин, спрашивая себя: а может, Салуус и Тайнс и в самом деле никакие не любовники.

Школа, начало жизни… обычно о таких вещах и разговаривают в постели, разве нет? Он скользнул взглядом по Тайнс. Хотя нет, слово «любовники» для них не очень подходит, даже если они и близки. Они казались такими непохожими на всех остальных с их курса, их меньше других привлекали все эти свидания, молодая любовь и сексуальные эксперименты, словно они уже успели пройти через это; а может, природная предрасположенность или твердость характера сделали их невосприимчивыми к этим соблазнам.

Ребята одного с Тайнс возраста и многие значительно старше побаивались ее, но она ничуть не расстраивалась. Фассин был свидетелем того, как она с бесцеремонной грубостью отвергала ухаживания очень милых и порядочных парней и удалялась с туповатыми амбалами, которые явно рассчитывали на одну-две ночи, не больше. А еще он знал по меньшей мере трех девиц с их курса, безнадежно влюбленных в Тайнс, но ее и это не интересовало.

Позиции Салууса с самого начала выглядели еще более выигрышными: он был не только хорош собой (это было доступно каждому), но и легок в общении, обаятелен, умел пошутить. И куча деньжищ в придачу! Наследник огромного состояния, явившийся из другого, по-своему манящего мира, дифференцированного даже гораздо более тонко, чем существовавшая параллельно монументальная, надувательская, иерархическая система, которая окружала их с самого рождения; этот мир альтернативных форм вознаграждения был одновременно моложе и старше, чем колоссальное здание Меркатории, хотя в конечном счете полностью ей подчинялся. Как и остальные парни этого курса, как и большинство студентов всего колледжа, Фассин давно уже примирился с тем фактом, что, если поблизости от тебя Сал, ты неминуемо становишься вторым сортом.

И тем не менее ни Тайнс и ни Сал (в особенности Сал) не пользовались преимуществами, которые имели. Разве что в отношениях между собой.

Впечатление возникало такое, будто они повзрослели раньше времени согласно своим жестко предопределенным планам на жизнь, и секс если и вызывал у них зуд, то лишь время от времени — почесал и прошло, этакое раздражающее слабое чувство голода, которое изредка требовало утоления максимально быстрым и эффективным способом с минимальной суетой, чтобы не пострадало настоящее, серьезное дело жизни. Чудно.

— А ты, — спросила Тайнс, — ты не ходил в школу выживания?

— Я? — удивленно сказал Фассин. — Да какого хрена? Нет, конечно.

— Правильно, — сказала Тайнс. Она сидела, вытянув одну ногу, другую подогнув под себя, положив руку на коленку. — А что? — она помахала рукой. — Разве не круто?

— Они на них охотятся! — сказал ей Фассин.

Тайнс пожала плечами.

— Да, я об этом слышала. Но по крайней мере не едят.

— Ха! Но все же время от времени они погибают. Я серьезно. Они же всего-навсего малыши. Срываются со скал, или падают с деревьев, или попадают в расщелины, или даже кончают с собой, в таком напряжении они живут. Некоторые теряются в лесу, и тогда на них охотятся, их убивают и сжирают настоящие хищники.

— Ммм. Значит, там высокая норма выбывания.

— Тайнс, неужели это тебя ничуть не беспокоит?

Тайнс ухмыльнулась, посмотрев на него.

— Ты хочешь сказать, не пробуждает ли это во мне материнские инстинкты?

Он не ответил. Она покачала головой:

— Нет, не пробуждает. Хочешь спросить, не жалко ли мне этих юных питомцев Аквизитариата? Да, жалко — тех, кто гибнет. Или тех, кто после этого ненавидит родителей. Что касается остальных, то с ними, я думаю, происходит то, что и должно происходить. Вырастает новое поколение истинных эгоистов. Ну, это не по моей части. О них я даже не думаю. А если бы задумалась, то, наверно, стала бы их презирать. Но я не думаю, а потому и не презираю. А может, я бы стала восхищаться ими. Похоже, это еще покруче курса молодого бойца.

— На курсе молодого бойца у тебя есть выбор. А эти маленькие…

— Но не в том случае, если тебя призвали.

— Призвали?

— Законов еще никто не отменял, — она пожала плечами. — Но твоя точка зрения принимается. Этим малышам приходится нелегко. Правда, тут все законно, и потом, богатые — они принадлежат к другому виду, — она говорила безразличным тоном.