Иэн Бэнкс - Алгебраист

Фассин соглашался с учебниками в том, что список не случайно появился впервые во время Войны взрывов, когда все галактическое сообщество, казалось, распадалось на части и люди повсюду искали спасения, луча надежды. Тогда общее число порталов артерии сократилось с прежних тридцати девяти тысяч (рекорд того времени) до менее тысячи. В самой нижней точке Третьего хаоса во всей галактике оставалось менее сотни червоточин, и насельники не вышли тогда с предложением ко всем воспользоваться их тайной системой. Если этого не случилось в то время, когда свет цивилизации, казалось, готов был полностью исчезнуть из большой линзы, то когда же? Нелепой представлялась сама мысль о том, что насельники вдруг примчатся спасать вас.

Список во многом привлекал и соблазнял своими масштабами. В нем содержалось более двух миллионов пар предполагаемых координат порталов, что давало около миллиона ходов, судя по всему, объединенных в гигантскую сеть. В эпоху расцвета Третьего комплекса, восемью тысячами лет ранее, существовало ровно 217 390 ходов, связывавших галактику воедино, и, насколько было известно, этот максимум так никогда и не был превзойден. Если насельнический список и в самом деле перечислял существующие порталы и артерии, то он обещал невиданные в истории галактики перемены: установление связи между двумя миллионами систем, многие из которых еще никогда не подключались к Меркатории, возможность попасть в любую точку галактики (самая далекая и бесконечно периферийная звезда оказывалась всего в десяти — двадцати годах пути от ближайшего портала), почти мгновенное возрождение (в масштабе, неслыханном за почти двенадцать миллиардов лет существования живучей, но периодически затухающей цивилизации) всеохватного галактического сообщества.

Фассин и почти все его коллеги-наблюдатели считали, что эта надежда несбыточна. Насельникам не было нужды демонстрировать какие-либо признаки того, что они пользуются червоточинами. Будучи насельниками, они, естественно, заявляли, что являются специалистами по технологии порталов и артерий и, конечно, ничуть не боятся пользоваться ходами, — просто не видят в них необходимости… а если они когда-то и были всерьез заняты постройкой червоточин, то эти дни давно миновали. В любом случае сам список (который имелся в библиотеках и хранилищах, был размножен за прошедшие сотни миллионов лет в неимоверных количествах и доступен любому, имеющему выход в базы данных) еще не был финальной точкой в этой истории — он только давал приближенные координаты двух миллионов газовых гигантов в двух миллионах систем. Требовалось определить более точное местоположение входов и выходов червоточин.

Наиболее очевидными местами поиска были точки либрации, или троянские точки, — гравитационно устойчивые пункты на орбитах или в межорбитальном пространстве различных планет данных систем. Однако эти сведения были давным-давно уничтожены. После чего все стало куда сложнее. Теоретически устье хода могло находиться на любой устойчивой орбите в любом месте системы, и обнаружить его было невозможно, если только вы не упирались в него лбом. Рабочие порталы имели ширину около километра и эффективную массу в несколько сотен тысяч тонн, тогда как подвергнутый усадке, стабилизированный и запрограммированный на сохранение этого состояния портал с помощью относительно простых автоматических систем мог располагаться на орбите практически в любом месте, даже в облаке Оорта системы, оставляя гравитационный отпечаток весом менее килограмма. Проблема состояла в том, как описать его местонахождение.

Предположительно существовал дополнительный набор координат или даже некая математическая операция (преобразование), которая волшебным образом позволяла получить из любого заданного ряда координат в исходном списке точные данные о расположении портала в системе. Очевидное возражение состояло в том, что, насколько было известно, за четыреста (как минимум) миллионов лет не было создано системы координат для надежного описания столь малых предметов, как портал. (Если только червоточины каким-то образом не сохраняли автоматически все это время одно и то же относительное положение. Но с учетом небрежного и высокомерного отношения насельников ко всему высокотехнологичному это казалось в высшей степени маловероятным.)

— Итак, — сказал образ, парящий над черной «кастрюлей» в центре аудиториума, — позвольте мне предположить, что нам всем известно, о чем идет речь…

Он снова оглядел всех присутствующих. Никто не возразил.

— Насельнический список, — сказала голограмма, — предположительно дающий координаты двух миллионов древних порталов, относящихся ко времени Третьей эпохи диаспоры, не принимался всерьез, в течение более четверти миллиарда лет считался выдумкой, мифом. Обнаружить так называемое преобразование, которое, как считалось, дополняет информацию, необходимую для доступа к тайной сети, не удалось; впрочем, если оно и существует, то вряд ли от него будет толк. Тем не менее благодаря наблюдателю, ныне майору, Тааку всплыли новые сведения.

Фассин снова почувствовал, что на него устремились взгляды присутствующих.

— Чуть менее четырех сотен лет назад, — сказала голограмма, — наблюдатель Таак участвовал в длительной экспедиции на планету насельников под названием Наскерон, а точнее, в сообщество молодых насельников, объединенных в группу, носящую название Димаджрианский трайб. Находясь с ними, он познакомился с древним насельником, который — в приступе щедрости, не свойственной этому виду, — предоставил наблюдателю Тааку доступ в небольшую библиотеку, являющуюся частью более крупного хранилища.

(Тут все было переврано — не факты, а домыслы. С Валсеиром Фассин провел несколько столетий, а с Димаджрианским трайбом — меньше года. Он надеялся, что в остальном информация адмирала будет более надежной. И тем не менее он вдруг ясно представил себе огромного, древнего, закутанного в пледы, украшенного живыми амулетами чоала Валсеира, который с отсутствующим видом парит в своем огромном кабинете, чашевидном гнезде, где-то в глубине потерянной секции заброшенного тучевого туннеля на краю гигантского затихающего шторма, который давно уже потерял силу и рассеялся. «Тучи. Вы как тучи», — сказал тогда Валсеир Фассину. В то время Фассин не понял, что имел в виду древний насельник.)

— На анализ в Шерифство были переданы необработанные данные, содержащие эту информацию, — сказал образ, парящий над черной «кастрюлей». — Двадцать лет спустя после обычного анализа и интерпретации результатов и, как вы, возможно, догадываетесь, немалых затрат времени на тщательные раздумья, переоценки и внезапные озарения эти сведения на условиях взаимного обмена информацией передали джелтикам.